Как жаль, что мало союзников и некому доверять…

Только друг другу.

— Я не хочу потерять тебя… — призналась я. — Будь острожен. Обязательно возвращайся.

Для кого угодно это прозвучало бы почти обыденно, только не для григорианца. От жены это звучит, как лучшее признание в любви. Не потерять его — означало остаться его женой навсегда.

— Я выживу, — пообещал он, и добавил для Ниары. — Умирая, убивай врага.

Фраза григорианцев, которую говорят перед боем, если исход неясен.

Высокая фигура в плаще растворилась в темноте.

— Выждем, девочка, — сказала Ниара.

Я привалилась к стене дома и подышала на замершие ладони, прислушиваясь, что происходит вокруг порта. Время текло по тягучей капле, как смола.

Тишина.

У Шада кинжал. Понадобится снять охранника — он лезвием это сделает.

Но мы ведь не этого ждем — он должен атаковать их. Отвлечь от нас. Сердцу было не по себе.

«Я выживу».

Он пообещал. Мне хотелось вернуться в тихую гавань — ту жизнь, которую он для нас устроил. От опасного незнакомца, которого я узнала на «Стремительном» не осталось и следа. Он стал мне близок, как родной дом, вокруг которого бушуют шторма. Только привыкли друг к другу, как вдруг все закончилось… Я снова в бегах. Снова одна. Но теперь поняла, что без генерала Эс-Тиррана жизнь не будет прежней.

Вновь подышала на ладони.

Вспомнила маму. Теперь я ее не осуждала. После того, как я нашла опору в жизни, душа перестала плакать по дому. Но начнет снова, если с генералом что-то случится.

— Выдвигаемся, — Ниара бросила на меня короткий взгляд. — Я Шаду обещала, я тебя вытащу. Не бойся. В рукопашной прячься за мной.

— Хорошо, — я кивнула, вспомнив наставления солдат-телохранителей, которые учили меня перед выходом на станцию.

Она вытащила кинжал.

Мы начали огибать порт, стремясь подобраться ближе к кораблю.

Забор был высоким, но григорианка перебраться сможет. Мы почти приблизились к нужному месту, когда в стороне началась перестрелка, в небо взлетела сигнальная ракета.

— Вперед, — проворчала Ниара.

Меня завязавшийся бой испугал — там был Шад. Но Ниара, наоборот, воспряла. Она убрала кинжал и легко вспорхнула на забор, свесилась, схватив меня за запястья. Чуть не выдернула руки, таким сильным был рывок, но втащила наверх и через секунду мы оказались с обратной стороны.

— Беги! — велела она. — Беги!..

Пробираясь между опор кораблей, я бросилась вслед за сгорбленной фигурой. Нас заметили — выпустили очередь, и я вскрикнула. Попали близко, выбив сноп искр из борта.

— Шевелись ты! — в шлюз Ниара втолкнула меня первой, обогнала в коридоре, и когда я добралась до рубки, она уже была в кресле пилота. — Рива!

Я упала в кресло, пристегнулась ремнями, каждую секунду ожидая, что какой-нибудь залп разнесет наш корабль в клочки. Я давилась слезами от страха и нежелания покидать планету без Шада, но Ниара уже запустила двигатели.

— Взлетаем без разрешения! Будет трясти!

Обиднее всего было улетать. Первое место, где я расслабилась, полюбила григорианца, купила цветы и решила обустроить свой дом. Первое, где почувствовала себя в семье. Но пока жив Лиам, это лишь иллюзия.

— Старт, — объявила она.

До последнего я думала, что мы не сможем. Рухнем с обломками обратно на порт, но мы очень быстро набрали высоту, прорвали облака и вырвались…

— Мы больше не встретимся! — прокричала я сквозь слезы, изливая раздиравшее меня предчувствия.

Шад остался внизу.

Планета в серо-желтой дымке таяла позади.

Мы вырвались.

Я дождалась, пока стабилизируется гравитация и отстегнула ремни. На душе было так мрачно, что я не могла оставаться на месте. Вывалилась из кресла, упав на колени, и на пол облокотилась рукой, чтобы не расквасить нос.

В натертом настиле пола отражались мои ошеломленные глаза.

— Рива! — меня подхватила жилистая рука, Ниара помогла подняться. — Держи себя в руках!

Она выругалась по-григориански, нелестно отозвавшись о моей выдержке. Я не стала спорить. Рыдать прилюдно, поддаться в панике, кричать — в ее глазах это меня не красило.

Поступок слабого создания. Даже если мои страхи правдивы.

— Ты можешь узнать, что происходит в порту? — я с надеждой смотрела на нее.

Григорианка качнула головой и косички, унизанные кольцами, звякнули.

— Он сказал, что свяжется с нами… Сколько мы прождем?

— Недолго. Если не свяжется в ближайшее время — ждать бессмысленно, — прямо ответила Ниара. — Я должна выполнить обещание.

Вывезти меня. Спрятать от рук Лиама.

— И куда ты меня отвезешь?

— Не знаю, — Ниара вызвала карту на экран, и задумчиво постучала когтистым пальцем по подбородку. — Он сказал, где будет безопасно. Извини, не знаю, какие у тебя планы. Но это не дом, и не те места, где ты бывала ранее.

— Чтобы их со мной не связали, — вздохнула я, — и не искали меня там.

— Да.

Григорианка рассматривала карту.

— Подальше от торговых путей и армии. Извини, тебя ждут отсталые миры.

— Где не спросят документов, я знаю.

Ниара полностью погрузилась в дела. Если Шад погибнет, она воспримет это спокойно. Они не умеют скорбеть, ну, может, выкрасит черным пряди в волосах в знак траура. Я буду отходить дольше. Полжизни, наверное.

Пусть будет жив!

Верю, если сумеет выбраться — Шад обязательно найдет меня.

Но Ниара, видно, тоже привязанная к своему бывшему генералу, не торопилась уводить корабль. Закутавшись в плащ, словно замерзла, она откинулась в кресле, неподвижно глядя перед собой.

Картина красивая.

Мрачная.

Грязно-желтый, с вкраплением оранжевого и зеленого, диск планеты выглядел плоским. Мы далеко от него. В маленьком корабле, где только одна живая душа, кроме меня, я ощутила себя брошенной и затерянной песчинкой в огромном пространстве. Словно вот-вот погибну. Разве можно жить и дышать дальше в этом хрупком коконе? Я чувствовала себя такой одинокой без него. Такой уязвимой перед космосом.

Как тот цветок — сиреневая красавица. Несмотря на искры удовольствия на лепестках, она должна была чувствовать себя такой же одинокой и беззащитной. От враждебной среды ее спасали только тонкие, прозрачные стенки. И от верной смерти отделяло всего ничего: пока не наступят солдатским ботинком.

Я сидела в своем кресле. Рубка погрузилась в полумрак. Ниара молчала, и я слышала ровный гул корабле. Он жил, как огромный организм: дышал системой обеспечения, жил двигателем.

Не знаю, сколько мы ждали.

Не слишком долго — Ниара бы не позволила. У гриорианцев разум довлеет над сердцем.

— Дольше оставаться нельзя, патруль засечет, — хрипло сказала она и потянулась к управлению. — Мне жаль, Рива. Потом узнаешь из новостей, что с ним приключилось.

Мы уходили прочь, так и не дождавшись передачи от Шада.

Успели сделать только разворот. Перед набором скорости я заметила, как меняется выражение лица Ниары: рот приоткрылся, словно она видела на радаре что-то, выводящее из равновесия. Ладонь на ручке потеряла твердость, а движение — уверенность.

Она подняла взгляд от радара и взглянула прямо и вверх.

— В чем дело? — я наклонилась вперед, и застыла точно так же, как она.

Впереди из темноты проступил массивный корпус «Стремительного» или кого-то, похожего на него. Видимый сначала только на радаре — поэтому Ниара увидела его первым и опознала, он надвигался так стремительно, что быстро входил в визуальную видимость.

— Рива. Это люди Лиама.

Я встретилась взглядом с янтарными глазами. Мне показалось, или григорианка сглотнула?

— Люди Лиама? — голос дрогнул. — Это точно? А если нет, если торговцы или…

Я безумно хотела услышать хоть одну хорошую новость. Что она может ошибаться, что есть сомнения… Но Ниара смотрела на меня взглядом существа, прочно лишенного иллюзий.