Я выдвинула один из ящиков. Внутри засеребрилась связка ключей, а еще обнаружился целый склад сотовых телефонов, один из них — последней модели.

Ведомая странным чувством, я достала новенькую трубку и включила. К удивлению, телефон оказался рабочим — с сим-картой, но почти полностью разряженный. Я посмотрела список контактов, но все имена незнакомы.

Чей он? Кладовка не похожа на место, где хранят нужные вещи. Скорее, на отстойник для хлама.

Когда я открыла вкладку сделанных звонков, то просто застыла: в последний раз с этого телефона звонили мне. Неделю назад.

Я выдвинула второй ящик. Ничего.

Телефоны я рассовала по карманам и вытащила несколько широкоформатных листов. Планы зданий. Какие-то официальные, похожие на планы эвакуации, с жирными стрелочками, ведущими к выходам, какие-то нарисованные от руки синей пастой.

Один из них я узнала сразу: схематичное изображение «Фантома». Другой показался смутно знакомым, но что это? Нет, не вспомнить. Я отодвинула его в сторону. При взгляде на следующий, пистолет чуть не выпал из руки.

На альбомном листе был изображен план дома мэра. То есть дом Эмиля теперь. Два этажа и даже подвал, во всех подробностях. Что меня испугало — он был нарисован от руки, мелкими штришками неизвестный чертежник нарисовал даже тайный ход в спальню бывшего мэра и любовно выписал каждую камеру в подвале.

Откуда это?..

— Ничего себе, — прошептала я.

Я сгребла чертежи и, свернув трубочкой, сунула за ремень.

И тут снова зазвонил телефон. Путаясь в кнопках, я сбросила звонок и попыталась вернуть сердце на место. Поздно. Рядом раздались тихие шаги, в кладовке с щелчком включился верхний свет и ослепил меня.

Все что я успела сделать — прицелиться в открывающуюся дверь.

Перед глазами прыгали разноцветные пятна. Я щурилась и ни черта не видела. У меня было две секунды для решения — выстрелить или ждать, пока снова стану видеть.

Я выбрала компромисс и присела под прикрытие стола.

— Стой, я выстрелю!

Нервный палец почти надавил на скобу. Мучило ощущение, что меня пристрелят первой, я настолько была на взводе, что уже ощущала пулю в груди.

— Городская охотница, если не ошибаюсь?

Голос показался знакомым.

Не испуганный, не напряженный. Я слышала фатальное спокойствие, и такое же всепоглощающее презрение. Так говорят вампиры «со стажем», те, кто не появляется днем на поверхности.

Я была уверена, что слышу нашего неуловимого «гостя города». Но почему же он кажется мне знакомым?

— Эй, охотница!

Я из тех девушек, что за словом в карман не полезут, но бывают ситуации, когда даже я теряюсь.

Зрение возвращалось, а вместе с ними я понимала, что вляпалась хуже некуда.

Вампир не прятался — во весь рост стоял в проеме. Свет бил ему в спину и я не видела лица. Пора уже запомнить, что в кровососов стрелять бесполезно. Странно, что он еще не обошел стол и не выволок меня за шкирку.

Дверь в подвал совсем рядом. Может быть, я даже успею проскользнуть в нее, но вампир меня догонит. Проблему нужно решать здесь.

Я решила попробовать.

— Кажется произошло недоразумение! — не очень уверено сказала я. — Да, я городской охотник, приехала с мэром и заблудилась…

— Можешь встать. Не бойся.

Стол — рухлядь та еще, но мне нравилось за ним прятаться, покидать последнее убежище я не хотела. С другой стороны, он не должен напасть — он ведь говорил с Эмилем, бывший сам сказал, что они все уладили…

Бесполезно делать вид, что ты ни при чем, если в твоем столе обнаружились компрометирующие материалы. План дома Эмиля таким и являлся. Но ведь вампир не знает, что я покопалась в его закромах.

Я медленно выпрямилась, но не убрала оружие. Вампир шагнул в кладовку и световая завеса пропала: у него оказалось достаточно молодое лицо, треугольное, с острым подбородком и большими темными глазами, похожими на пятнышки мазута… Это расширенные зрачки дают такое впечатление. У него эффект крови на исходе. Может быть, только поэтому он еще не перегрыз мне горло.

Он с любопытством меня рассматривал, словно был обо мне наслышан. Странный взгляд. И тут он изменился. Я проследила, куда он смотрит, и наткнулась на опустошенный стол с выдвинутыми ящиками.

У меня плечи свело от напряжения.

Я облизала губы, чувствуя, как их касается холодное испуганное дыхание и очень медленно сказала:

— Ранение в голову всегда болезненно. Даже если ты под кайфом, выстрел будет удачным. И разумеется, я здесь не одна.

Вампир безропотно поднял руки и показал ладони. Он не хотел, чтобы я стреляла.

Это должно бы успокоить, но только не меня — вампир улыбался, словно продавец акций «МММ». Такая вежливая, слегка насмешливая улыбка неуместная на лице того, кто попал на прицел.

В кармане снова зазвонил телефон и я вздрогнула. В то же мгновение он отбил ствол в сторону и смачно врезал кулаком мне в челюсть.

Пол и потолок покачнулись, а спине стало жестко и колко. Больше всего испугал хруст — костей, челюсти или стены, на которую я налетела, прежде чем свалиться. Боли не было. Боль будет позже, и судя по запоздавшей реакции нервных окончаний — очень сильной.

Я перевернулась на живот и встала на четвереньки. Уронила пистолет, нужно подползти, выстрелить, пока он меня не прикончил…

Я хотела сделать это ловко и быстро, но вместо этого пыталась обрести равновесие — голова кружилась так, что тошнило. Я смотрела на пол качающийся, как лодка в бурю, и боролась с внезапным приступом «морской болезни».

Вампир прошел мимо и захлопнул дверь в подвал. Я поняла, что он еще в кладовке, когда получила пинок по ребрам. Не сильный и почти беззлобный. Он обшарил мои карманы — я не видела этого, сосредоточившись на этом беспокойном полу, но карманы стали легче.

— Дура, — сказал вампир, подобрал мой пистолет и вышел из кладовки.

Вернулся он быстро. Я все еще пыталась справиться с «качкой». В спине просыпалась ноющая боль, она усиливалась, когда я переносила вес на руки. Лицо онемело и ощущалось маской, с той стороны, куда пришелся удар, разгоралась тянущая боль в челюсти. Вампир ходил вокруг, в поле зрения то и дело мелькали носки ботинок.

— На стоянке стоит машина. «Мерседес». Твой?

Я хотела сказать: «да», но когда открыла рот, на пол потекла кровь со слюной и я закашлялась, сплевывая эту дрянь. Челюсть не заболела сильнее и я понадеялась, что он мне ее не сломал.

Вампир продолжил:

— Внутри никого нет. Мэр уехал вместе с охраной. Ты одна, да? И нагло блефуешь?

Я кивнула и меня повело еще сильнее. Нехорошо сдавать своих, даже если они тебя подставили не вовремя сделанным звонком. Может, они меня хотя бы достойно, с почестями, похоронят.

— Я бы подумал, что мэр решил ловить меня на живца, но он произвел впечатление серьезного человека. А ты — нет.

Вампир укоризненно зацыкал.

И я, услышав этот звук, вспомнила его. Я уже слышала его раньше — в телефонной трубке, когда, злая и замерзшая, ехала домой с несостоявшейся встречи с Мариной.

Преодолев тошноту, я подняла голову. Вампир смотрел на меня, самоуверенно и нагло, и недобро ухмылялся.

Я не помнила, зачем он тогда звонил, но это определенно был он. Я связала одно с другим: Марина, вампир, звонок, цветы на утро. Не ты ли оставлял по городу трупы на пару со своим подстреленным дружком?

— Ладно, охотница, — вздохнул он. — Поедем, прокатимся. Планы насчет тебя просто грандиозные…

О, я сразу поняла, что это означает! В контексте ситуации трудно не понять.

Я стану следующей убитой охотницей, а потом Эмилю принесут цветы.

Вампир схватил меня за шиворот и рывком поднял, я болталась, как нашкодивший щенок, пытаясь устоять на разъезжающихся ногах. Голова еще кружилась, но меня не стошнило. Может, это и не сотрясение, просто сильный удар.

Он пытался меня волочь, но это непросто, когда тот, кого тащишь, едва стоит. Я быстро сориентировалась и подогнула ноги, как будто меня покинули последние силы, и я вот-вот грохнусь в обморок. Вампир выматерился и попытался волочь меня по полу. Пока мы изображали пьяную пару, его куртка задралась и я увидела пистолет, по-простому заткнутый за пояс сбоку. Он успел его подобрать, но не спрятал и не выбросил, а это давало мне хотя бы теоритический шанс.