Устало опустившись на каменную постель, охотница снова улыбнулась – такая малость, а разом превратила безликую клетушку в почти уютную горницу. Рассиживаться было некогда, пора направляться в Южную башню – дышать вековой пылью и впитывать знания.

Не откладывая в долгий ящик, Кира решила последовать совету от неизвестного доброжелателя. Правда? не сразу поняла, что значит: «используй силу», но потом все как-то само собой получилось, стоило просто пожелать как следует, чтобы запор открылся. С третьей попытки крышка сундука, тихо щёлкнув, отошла. И вот, прибрав внутрь аккуратную стопку вещей, охотница заперла их тем же способом. Подёргала, проверяя, надёжно ли? Уж больно непривычно за порогом имущество хранить. Вернувшись в келью, быстро переоделась в ставший обыденным серый наряд. Застегнув последнюю застёжку на корсете, повернулась к выходу, едва не столкнувшись с Паситой тин Хорвейгом.

– Стучать Защитников тоже не учат? – возмутилась охотница вместо того, чтобы поприветствовать наставника.

То, что он и не в таком виде её не раз лицезрел, не имело значения. Привычка входить без предупреждения страшно раздражала, а последние сутки и так не задались. Тут уж не до благодушия и вежливости.

– Цветочки? – Пасита пропустил мимо ушей непочтительность шагнул к столу. – Ты серьёзно? – насмешка перемешалась с искренним изумлением. – Кира, я не ожидал, что ты такая… девчонка! – тин Хорвейг расхохотался, бормоча: – В моей келье цветочки, разрази меня Керун!

Кире стало ясно, это точно не его рук дело. Она вздохнула с облегчением. Да и сама бы удивилась, окажись это правдой. Но тогда кто? От кого записка? Ратиша и ребята только утром узнали, что она перебралась в курсантское крыло. Конечно, у них было время все подстроить, пока она ходила к лекарю, но отчего-то охотница в этом сомневалась.

«И это точно не Крэг, – подумалось с толикой грусти. Будь он теперь в Ордене, вот на кого бы пали подозрения в первую очередь. – Может, Владмир? – правда, неясно, как он узнал, о переезде. С другой стороны, у курсантов старшего круга много возможностей, а слухи среди Защитников разлетаются, что перья в курятнике».

– Так уютнее, – мрачно пробурчала она, нарочито неспешно забирая и будто невзначай комкая в кулаке записку, прежде, чем тин Хорвейг её заметил.

– Где ты их взяла?

– Нарвала у конюшен, – не задумываясь, соврала Кира.

– Хм, – Пасита снова снисходительно на неё посмотрел. – На-вот, – он протянул стопку одеял. – Чтобы мягче спалось. Показать, как открыть сундук?

– Не надо, я справилась, – Кира, внутренне возликовав, поблагодарила неизвестного доброжелателя.

Райхо не мог объяснить себе свой поступок. Причём, определиться, что больше сейчас вызывало недоумение – цветы или записка, тоже не мог. Уж очень хотелось как-то поддержать девушку. Показать, что до неё есть дело, чтобы не сломалась, не сдалась. Иначе Киррана уже не станет прежней, потеряет веру в себя. А если опустятся руки, то любое испытание может стать последней каплей. Уж это Райхо знал не понаслышке. Да и тяготы обучения в Ордене ничто, по сравнению с тем, что он выдержал в песках Сагалии.

Перед глазами как наяву встал огромный, угрожающе растопыривший клешни, блестящий угольно-чёрным панцирем скорпион. Кажется, капелька яда тускло мерцала на кончике чуть красноватого, покрытого жёсткими волосками жала, или это играло злую шутку воспалённое воображение, после многих часов, проведённых в песчаной ловушке? Скованный по рукам и ногам и закопанный по самую шею в колючий песок Райхо провёл на солнцепёке целый день, затем холодную, жуткую ночь, исполненную звуками, не обещающими ничего хорошего. Губы потрескались, от жажды во рту стояла горечь, а язык едва ли не до мозолей был стёрт о маленький камушек, который асс-хэпт катал во рту.

К счастью, ночные жители обходили торчавшую из песка голову стороной – так на них действовало дикое желание незадачливого асс-хэпт, который, как мог, старался внушить всему живому вокруг держаться подальше – тогда-то он и приобрёл способность пользоваться «тяжёлой» аурой, хотя ещё и сам этого не понял. Лишь дар и мощный организм тренированного Защитника позволили выжить, а сила духа и врождённое жизнелюбие – не сдаться. Да ещё вера в себя и, как ни странно, жгучее желание победить и посмеяться последним.

– Ну что, теперь ты расскажешь откуда пришёл, светлоглазый? – едва слышный, словно шорох песков, но проникающий сквозь кожу так же навязчиво, как те неумолимые песчинки, что оказываются во рту, в глазах и под одеждой, что бы ты ни делал, голос. Обрамленные сеткой морщин, жестокие, почти чёрные глаза пристально смотрели и, казалось, от них не укроется ни одна потайная мысль. Чёрный смагг [1] прикрывал от песка рот, но не скрывал улыбки.

Носком обутой в мягкий сапог ноги жилистый как плеть старик отшвырнул в сторону скорпиона, и тот разъярённо заскрежетал – отчего-то именно этот странный звук, характерный только вот для таких гигантских особей, привёл Райхо в чувство. Он понял, нужно убить старого ассасина во что бы то ни стало.

Убить немедленно.

Здесь и сейчас.

Иначе всё было зря. Все, чего удалось достигнуть, пойдёт прахом из-за чересчур проницательного Хэпт-тана.

Шабран Мудрый отошёл и ловко схватил скорпиона, удерживая опасное жало на расстоянии. Не спеша вернулся, присаживаясь рядом на корточки. Небрежно потрепал по отросшим, спутанным волосам. Светлым и, как и глаза, выдающим в Райхо иноземца.

– А, может, тебе привычнее иное имя? А, Защитник Райлег?

Сердце сделало остановку. Мир стал чётче, когда Райхо вознёс короткую молитву всем богам сразу, концентрируя оставшуюся силу. Зажатое в сильных пальцах, ядовитое жало медленно приближалось к глазу. Хотя губы старого Хэпт-тана под смаггом и растянулись в злобной ухмылке, глаза оставались холодными, а взгляд острым что лахир ассасина.

Но Шабран Мудрый на этот раз смертельно ошибся, недооценив жертву, и слишком рано отпраздновал победу.

Никогда в жизни Райхо не использовал дар так быстро.

Огонь вырвался наружу, оплавляя песок вокруг, превращая его в обжигающую жидкость. Только боги помогли стерпеть Защитнику невыносимую боль, не умерев на месте и не потеряв сознания. Усмиряя пламя, последовал не менее обжигающий холод. Тысячи осколков и порванные цепи, впились в обожжённое тело, когда, напрягаясь так, что рвались мышцы, Райхо смог-таки вскинуть руки. Оплавленный и застывший острый осколок, бывший ещё несколько мгновений назад мириадом песчинок, прошил голову Хэпт-тана насквозь, войдя под подбородком и показавшись из макушки – Защитник использовал остатки дара, чтобы насколько можно усилить удар.

К счастью, выпавший из мёртвой руки скорпион ужалил тело убитого Хэпт-тана, а не полумертвого Райхо. Из последних сил ему удалось подтянуться, буквально выцарапывая себя из спёкшегося песка. На этом сознание его покинуло, оставив смутный образ приближающейся фигуры прямо позади неприглядной картины развороченного черепа и отчаянную мысль, что всё было зря…

Вынырнув из пришедшего не ко времени воспоминания, Хэпт-тан встряхнулся, отгоняя липкие остатки пережитого много лет назад ужаса. Тогда он почти поверил, авантюризм довёл-таки до гибели, но все сложилось иначе.

На смену недоверчивому и чересчур проницательному Шабрану Мудрому, пришёл его преемник, обменявший жизнь Защитника на маленькую ложь о том, кто на самом деле убил прежнего Хэпт-тана второго по могуществу клана сагалийских ассасинов. В результате Райхо выходили. Сила и умелые лекари подняли на ноги, казалось бы, безнадёжного больного, а Нашрат Весёлый встал во главе клана вместо Шабрана Мудрого. Через некоторое время Райхо без труда получил звание асс-пта и занял место правой рукой Нашрата, всеми силами стараясь заслужить доверие прочих кланов, а заодно намертво, привязывая к себе нового Хэпт-тана…