Сначала я подумала, что он про Андрея, а потом поняла, что про похищение. Об Андрее он бы так спокойно не говорил.

Я отвернулась, в горле опять возник спазм. Больше всего я мечтала сбежать и навсегда забыть Эмиля. Потому что удача не может вечно оставаться на его стороне, рано или поздно она от него отвернется – и от меня тоже.

– Нет, – пробормотала я, борясь с новым витком истерики.

– Успокойся, – повторил он.

Рука скользнула по плечу, пробуя – не огрызнусь ли, и Эмиль подался вперед, прижимая мою голову к себе. В машине очень неудобно обниматься. Губы тепло прижались к уху, медленно целуя, но дыхание было взбудораженным.

Его пальцы сжались слишком сильно. Эмиля беспокоили те же страхи и сомнения, что и меня. Но поцелуи утешали, а я и хотела, чтобы меня успокоили.

– Еще, – гнусаво из-за заложенного носа попросила я, когда он остановился.

Я съежилась и боком привалилась к нему, пока он меня целовал. Недолго.

– Пойдем, – жарко сказал он, наощупь нашел ручку и открыл дверь.

Я дала себя увести к крыльцу.

Больничный коридор заливал яркий свет, но Эмиль делал вид, что его это ни капли не беспокоит.

Он ходил взад-вперед по узкому пространству между диванами, сунув пальцы в карманы. Лицо, которое я исподтишка рассматривала, было непроницаемым и жестким, как всегда на людях.

Я ждала, пока меня пригласят. Если вы известный человек в городе – для вас всегда найдется «окно». А если вампир – то и подавно. Хотя нет. Если Эмиль подозревает, что я беременна, вампирам он не скажет.

Я опустила взгляд на чисто вымытый черно-белый кафель.

Под ложечкой тревожно сосало.

Если бы я предохранялась, сейчас бы не пришлось переживать. Расплачиваюсь нервами за порыв страсти.

Эмиль принес мне прохладной водой из кулера. Поверхность воды в стаканчике покрыла мелкая зыбь – рука сильно дрожала.

– Яна Сергеевна! – медсестра приглашала меня в кабинет, и я встала.

В последний момент Эмиль уверенно перехватил дверь, и зашел следом. Врач немного удивилась, но сделала понимающее лицо. Наверное, решила, что будущий отец хочет увидеть все сам, но я-то знаю, что он просто никому не доверяет.

Мне задали несколько стандартных вопросов и положили на кушетку. Эмиль развалился в кресле, с интересом глядя в монитор. Было страшно, как никогда в жизни. Я отвернулась, рассматривая бывшего мужа: от света зрачки сильно сократились, пробившаяся на щеках щетина отливала рыже-коричневым, как бывает у блондинов.

Я нервно вцепилась в край кушетки, когда живота коснулся холодный датчик. Сейчас скажут, что беременна – и что делать? Боже, только не это, я умру на месте.

Врач задумчиво покачала головой:

– Я ничего не вижу.

Я выдохнула и закрыла глаза, расслабившись на кушетке.

– Точно? – спросил Эмиль.

Он подался вперед, прикусив губу – стало видно клык. Обычно он не забывается при людях. Взгляд был прикован к монитору.

Женщина пустилась в объяснения, что еще рано и на таком сроке ничего не видно и лучше через несколько дней сдать кровь, а потом прийти на повторный прием. Она говорила что-то еще, но я уже спустила ноги на пол, салфеткой вытирая живот. Черта с два они меня тут еще увидят.

Я вышла из кабинета первой. Эмиль догнал меня в дверях, и мы оказались на улице.

– Не могу поверить, что ты меня сюда затащил! – зарычала я, напряжение отпустило, вместо него вернулась злость. Я набиралась сил просто на глазах и теперь казнила себя за слабость.

– Ты слышала, что она сказала? – спросил он. – Еще рано. Вернемся через пару дней.

– Ни за что! – я села в его машину.

Упрямилась, но понимала, что приду сюда снова. А потом еще и еще, пока не удостоверюсь, что волнения позади.

Эмиль устроился за рулем, несколько секунд пытливо смотрел на меня, призывая к диалогу. Назло ему я смотрела перед собой – на урну перед крыльцом медицинского центра. Он вздохнул и завел машину.

Бывший муж выглядел постаревшим и измученным. Я что, треплю ему нервы?

– Ладно, – бросил он. – Все женщины из-за этого нервничают.

– Я не нервничаю, – отрезала я, постепенно успокаиваясь.

Эмиль сказал, что отвезет меня домой, но по дороге я вспомнила про Ларису, которая ждала меня в гостинице. Но когда мы туда заехали, оказалось, что девушка по-английски покинула номер, заодно прихватив все, что я успела собрать в доме Десмодова, включая газету с адресом дома ее отца.

Я слишком устала, чтобы удивляться и вернулась в машину. Весь путь до дома мы с Эмилем молчали.

Глава 67

Перед тем, как я покинула джип, он вернул мой пистолет, а затем неожиданно начал собираться, словно хотел пойти со мной.

– Ты куда? – насторожилась я.

– Пока все не прояснится, будем вместе, – угрюмо сказал Эмиль. – Так безопаснее. Не спорь.

Я нерешительно стояла рядом с открытой дверцей, размышляя, как бы отмазаться от компании.

– А что может случиться? Оружие у меня, пожирателю конец, остальных ты…

– Хватит со мной спорить, я сказал! – заорал Эмиль. – Я буду жить здесь!

Он так рявкнул на меня, что я замолчала. Смотрела, как он выбирается из салона, запирает машину – как всегда, уверенно, он даже не подумал спросить, а хочу ли я видеть его в своей квартире… На меня так неожиданно рухнула моя старая семейная жизнь, что стало больно.

– Пойдем, – кивнул Эмиль.

Я поднялась по лестнице вслед за ним, не проронив ни слова. Стояло нам попасть в квартиру, как я скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью. Меряла ее шагами, как тигрица в клетке, и прислушивалась, что происходит в доме.

Можно попытаться его выгнать, но знаю, что не уйдет. Будет стеречь.

Звуки стихли, словно Эмиль ушел к себе в комнату.

Я прислонилась к двери, прислушиваясь, но было тихо. И поймала себя на мысли, что делаю то же, что и прежде – прячусь. Только теперь не от его злости, а от своей. Вздохнула, прижимаясь к двери ладонями, и вышла из комнаты.

Эмиль и вправду был у себя: сидел на кровати и разбирал пистолет. Сгорбился, отчего белая сорочка натянулась на спине. Пиджак он снял, расстегнул и закатал рукава.

Услышал, как я подошла сзади, но даже ухом не повел. Подумав, я села рядом и облокотилась на его плечо. Мышцы под моей рукой рефлекторно напряглись. Мне не хотелось ни скандалить с ним, ни слушать признания, ни заниматься сексом – просто сидеть и смотреть, как он чистит оружие.

Движения были резкими, я видела плотно сжатые губы, напряженное лицо – Эмиль злился, ноздри раздувались шире обычного.

– Если я не беременна, ты уйдешь, – сказала я.

– Ладно, – буркнул он.

Но я хотела, чтобы он целую вечность сидел на моей разобранной постели, злой и раздраженный, и чистил оружие, мне больше ничего не надо.

Я потрепала его по спине, встала и ушла к себе.

Через неделю мы еще раз съездили в медицинский центр, и я сдала кровь. Оказалось, делать это нужно не единожды, и Эмиль задержался у меня еще на два дня. За это время я успела написать заявление на угон «мерседеса», потому что маячок перестал передавать сигнал, и даже убралась в квартире. Не из-за Эмиля – просто так.

А потом врач познакомилась с результатами, сочувственно покачала головой и сказала, что нужно пытаться еще, деликатно намекнув на возраст Эмиля и стрессовые факторы. К тому моменту я так сжилась с мыслями о любом исходе, что почти ничего не ощутила.

Разве что немного разочарования.

На парковке я улыбнулась, радуясь яркому солнцу и села в машину с легким сердцем. Эмиль, прячась от мира за темными очками, завел джип и резко сдал назад, глядя не в зеркало, а обернувшись. А я-то думала, где подцепила эту привычку.

Мы и слова друг другу не сказали, и покатили, вроде, по направлению к моему дому.

– Надо кое-что уладить, – сказал Эмиль, я заметила, что его рот напряжен и сжат. Но не зло, он на чем-то сосредоточился, может быть, на движении, мы как раз выезжали на оживленную Красноармейскую. – Съездим к Андрею.