Когда я уже сворачивала к гостинице, случилось то, чего я так боялась – с обочины махнул палочкой сотрудник ДПС. Ну почему, если наваливаются проблемы, то все разом?
По привычке я сбавила газ, а потом одумалась. Чужая машина, документов нет, и что еще валяется в салоне и багажнике никто не знает. Я сделала вид, что не заметила отмашки и проехала мимо. В зеркало заднего вида гаишник что-то говорил в рацию и бросился к патрульной машине. Красно-синие проблесковые маячки замигали в потоке сзади.
Я столько времени избегала стычек с официальными властями, таскала нелегальный ствол – и так попалась... Нервно выжала газ: главное оторваться, а там сверну куда-нибудь и брошу машину.
Колымага Десмодова разгонялась медленно, с натугой, наматывая мои нервы на кардан. Маячки в зеркалах приближались, прозвучал сигнал прижаться к обочине. Только не это… Чувствуя, как паника берет за нутро, я свернула в ближайший двор, еле справившись на повороте с управлением, и распахнула дверцу, как только затормозила.
Я всегда знала, что попадусь рано или поздно. С двойной жизнью так всегда – сначала все хорошо и ты успокаиваешься, а потом тебя неожиданно настигает реальность. Мое тело в укусах и синяках, а в кармане боеприпас неизвестного происхождения. Мне нельзя светиться.
Я вывалилась из машины и рванула со всех ног, стараясь держаться ближе к подъездам. Выложилась на все сто, стиснув кулаки и зубы, не обращая внимания на липкую жару, удивленные взгляды прохожих и приближающийся топот за спиной. Мне бы хоть один просвет между домами или выезд на проспект – я бы ушла, затерялась в толпе. Но меня догнали, выкрутили руки и предупредили, что применят спецсредства если я не успокоюсь.
А затем повели к патрульной машине.
Одно радовало: я успела принять душ и переодеться и теперь хотя бы не в крови.
Глава 66
Пока я сидела на заднем сидении патрульной «десятки», машину Десмодова обыскали. Я изнывала от неизвестности: вдруг там нелегальное оружие?
Инспектор неторопливо вернулся к нам и устроился за рулем.
– Как себя чувствуете?
От неожиданности я невразумительно промямлила что-то утвердительное.
У меня спросили, чего это я вздумала бегать, но дальше я молчала. Ничего, Эмиль найдет адвоката, все обойдется. Успокаивало еще и то, что мне не вывернули карманы, не нашли пулю, и даже не надели наручники.
Зато предупредили, что повезут на медицинское освидетельствование. Решили, что я под веществами, раз не похожа на пьяную?
Спорить было бессмысленно.
Когда «десятка» с потушенными огнями свернула к частному медицинскому центру, судя по ремонту, довольно дорогому, я хотела было съехидничать, не жаль ли им денег налогоплательщиков, а потом потеряла дар речи. Напротив бело-голубого крыльца стоял Эмиль.
Заметив меня на заднем сидении, он быстро подошел к нам.
Как всегда собранный. Как всегда невозмутимый. Весь его вид кричал, что это уважаемый человек в городе, Эмиль вновь надел маску богатого бизнесмена.
Он успел привести себя в порядок, чистые волосы трепал ветер, под новым бежевым пиджаком наверняка прятался пистолет, а под белой сорочкой, кажется, бронежилет. Но чересчур осторожный бизнесмен вряд ли кого-то удивит.
– Наконец-то, – озабоченно пробормотал он и мило улыбнулся инспектору. – Спасибо большое, – инспектор выбрался из машины, Эмиль долго благодарил его за помощь и жал руку. – Жена не в себе после нервного срыва. Психанула, уехала. Прошу прощения, у нее депрессия. Сейчас пойдем к врачу, дорогая.
Меня выпустили из машины, я растерянно стояла рядом, чувствуя руку Эмиля на спине – он гладил меня, прижимал к себе, будто ему правда очень дорога потерявшаяся супруга. На публике он играет виртуозно.
Вблизи я увидела, что ножевое ранение на шее спрятано за высоким воротником и прикрыто пластырем.
Как только патрульная машина скрылась за поворотом, я врезала Эмилю кулаком в живот. Нет, бронежилета на нем не оказалось.
– Сволочь! – приглушенно зарычала я, еле справляясь с бессильными рыданиями.
Эмиль сделал вид, что не почувствовал удара и привлек меня к себе. Руки бережно ощупывали позвонки, он уткнулся мне в висок, словно собирался что-то сказать, но скорее так он избегал новых ударов. На парковке мы не одни, а он не хочет, чтобы его лупили у всех на глазах.
– Успокойся, – тихо сказал он. – Пойдем в машину.
Не выпуская меня из рук, он подвел меня к черному джипу, похожему на предыдущий, который я разбила об пожирателя, открыл дверцу и помог забраться внутрь, бдительно осматриваясь по сторонам. Сел он с той же стороны, мне пришлось передвинуться на соседнее пассажирское сидение.
– Ну что такое, Яна? – требовательно спросил он, заметив, что я избегаю его взгляда. – Ты уехала, куда не сказала. Бросила меня, телефон не отвечает, машина неизвестно где, что я должен делать? Пришлось поднять всех на уши, чтобы тебя отыскать. Не злись.
– Сволочь, – спокойно повторила я, хотя мне хотелось кричать и бить ему пощечины.
Он сглотнул, будто подбирал слова.
– Я хочу знать точно, забеременела ты или нет, – добавил он. – Сейчас пойдем к врачу. Нас ждут.
– Никуда я не пойду! – заорала я и ударила по щеке, когда он ко мне наклонился.
Эмиль отшатнулся, сжав губы. Медленно вдохнул и задержал дыхание. Я видела, что он пытается не сорваться.
После этой пощечины, которую очень хотелось отвесить, стало немного стыдно – как всегда, как только сорвешь злость.
Не Эмиль был виноват в том, что я бесилась… Вернее он, но по-настоящему меня злило не то, что он приволок меня сюда, задействовав свои связи, будто я ему игрушка, которую можно таскать за шиворот. Это жуткий холодок в груди заставлял меня злиться.
Я безумно боялась, что беременна.
А я не хотела вновь становиться зависимой. А еще понимала, что беременность от Эмиля – не просто неожиданность, с которой легко справиться. Одна я не смогу. Одна мысль об этом заставляла меня чувствовать себя одинокой и уязвимой – перед внешним миром, врагами Эмиля, моими собственными врагами и страхами.
– Успокойся, – повторил он и потянулся ко мне, когда я начала хныкать. – Разве ты сама не хочешь узнать?
Чего я на самом деле хотела – сунуть голову в песок и обо всем забыть. Просто забыть. Я не хочу, чтобы так получилось, что я вновь стою лицом к стене, с руками за головой, только еще и беременная, а он не слышит моих криков. Или слышит, но ничего не может сделать.
Он же должен понимать. Должен.
Когда отвечаешь только за себя, умирать не так страшно. Я до паники не хочу детей, тем более, от него. На нем же шрамов больше, чем звезд на небе.
Как вообще быть беременной в мире, где могут убить и не почесаться.
Не выдержав напряжения, я оттолкнула его руку, и закрыла лицо ладонями, заныла сквозь зубы, пытаясь справиться с собой. Избавиться от парализующего холодного страха, остановить слезы, которые выступили сами, увлажнив пальцы. Точно беременна. Слышала, такое бывает: из-за гормонов повышается слезливость.
Мне безумно хотелось свернуться калачиком в чьих-нибудь объятьях, чтобы меня пожалели и успокоили. Но не в этой жизни.
Кажется, у меня и вправду нервный срыв.
– Что с тобой?
Эмиль убрал мои руки, обхватил лицо, и его ладони тоже стали влажными. Интересно, если я расскажу про гормоны, он поверит? Вряд ли.
Почему-то перед ним вновь стало трудно выворачивать душу. Я молча смотрела ему в глаза. Слезы текли свободно, не было ни спазмов, ни истерики – словно соринка попала. Только веки слегка пощипывало.
– Тебя же убьют, – выдавила я. – Место твое кому-нибудь понадобится или еще что. И меня тоже заодно. Ребенок – это слабость, Эмиль, этим обязательно кто-нибудь воспользуется.
Он тяжело вздохнул и отвел глаза.
– Я пил кровь пожирателя, забыла? Чего ты боишься? Если забеременела, выйдешь за меня замуж, уедем на время в безопасное место. Я так и собирался сделать. Когда понял, что тебя у меня из-под носа за пять минут увели.