— Что такое? Цветы? — она протёрла слезившиеся глаза и приложилась вновь. Не ошиблась: все пространство глаза закрывали ярко красные цветы. Королевские розы, если она не ошиблась в оттенке. Много раз такие по сети в передачах про знаменитостей видела. Баснословных денег, между прочим, стоили. — Неужели королевские розы? Боже мой…

Ей даже показалось, что их аромат проник через мощную армированную дверь и достиг ее носа. Захотелось глубоко-глубоко воздохнуть и дышать пока не насытиться.

— Что же делать-то? Что же делать-то, — шептала она в растерянности. В ней боролись противоречивые желания: открыть или не открыть, открыть или не открыть. Все же любопытство победило осторожность. — Кто там? — тоненьким голоском спросила она, одновременно открывая замок. — Кто…

Дверь с той стороны кто-то толкнул и на пороге жилого модуля появился ОН. Господи, бандит! Это был тот же самый бандит, что работал на Карпова. Он же ей и выдавал деньги, когда она пошла к ним за помощью.

— А-а-а…, — заголосила было она, но тут же в страха замолчала. Больно уж угрожающий оскал появился на лице бандита, опустившего вниз букет цветов.

Тот, и правда, выглядел весьма угрожающе. Мощная фигура возвышалась над ней почти на две головы. Огромный букет на полсотни роз в его накачанных ручищах казался крошечным. Под стать было и лицо с расплющенным носом и переломанными ушами. Такого грех было не испугаться.

— Э… Э… Наше вам, значит-ца… Госпожа… Я… Это… пришел извиниться. Вот, — здоровяк оказался сильно косноязычен. На одно его слово приходилось с полдесятка пауз и слов-паразитов. Причиной всего этого было то, что не привык человек Карпова с прозвищем Лысый так говорить. Он бы сейчас лучше завернул бы что-нибудь жесткое или обложил кого-нибудь «по матери». А по-человечески не привык он. — Господин Карпов передает вам свои глубочайшие извинения, — он, наконец, догадался вытащить из кармана бумажку, на которой было написано несколько абзацев. — Вашего долга больше не существует. Он надеется, что вы не держите на него зла из-за недавнего недоразумения. И просит вас принять в знак примирения букет этих королевских роз и небольшую благодарность.

В другой руке у здоровяка появился небольшой конверт ярко-красного цвета.

— Вот… Э-э-э госпожа, — написанные слова у дуболома кончились, и он перешёл на свои собственные слова, которых у него и так было кот наплакал. — Я тогда пошел?

Она испуганно кивнула. Он у нее разрешения спрашивали — это же уму непостижимо.

Здоровяк немного потолкался на пороге и после ее очередного кивка вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Она же ещё долго не могла в себя прийти. Все сидела, крепко прижимая к себе букет цветов, и молчала. Даже потряхивали ее немного. Боялась, что бандит вернётся. Вздрагивала от каждого шороха.

— Уф…

Запах роз был просто умопомрачительным. Она снова и снова вдыхала их аромат и никак не могла надышаться.

— //-//-

Почти середина дня. От палящего солнца раскалилось дорожное покрытие, тротуары, дорожные знаки. Казалось, дотронься рукой до обычного указателя и получишь сильный ожог. Возле офисных небоскребов ходили разморенные жарой клерки с бумажными баночками с кофе или соком и папками под мышкой. Потягивая напитки, они сонными мухами передвигались между скамейками в парке, ищу укрытие от солнца.

По оживлённым магистралям носились двухэтажные электробусы, сновали юркие ярко-оранжевые робо-такси. Иногда, с бешенной скоростью проносились автомобили благородных, завидев которые остальные водители сбрасывали скорость и тут же старались прижаться к обочине. Попробуй не уступи, сразу же окажешься виноватым. Случись что, полицейский патруль даже разбираться не станет: козырнет «наглухо» тонированной машине благородного, а второго участника ДТП без разговоров «возьмет» в оборот. Будешь потом до самой ночи объяснительные писать, почему то, да почему это.

В одной из кафешек пережидал жару Александр, почти утонувший в мягком кресле, он с наслаждением потягивал холодный чай, время от времени кусал ватрушку с творогом. Взгляд его лениво скользил по сидевшим в кафе людям, перескакивая с одного на другого.

— Интересно, кто они? — еле слышно прошептал он, вроде бы случайно закрывая рот ладонью. Кто знает, могут ли здесь читать по губам или нет. Лучше перестраховаться. — С самого дома меня уже ведут.

Слежку за собой парень обнаружил еще тогда, когда из дома вышел прогуляться. Работали, определенно, профи, за которыми местный бы и не уследил. Слишком уж все были у них отработано: действовали три мобильные группы на разных автомобилях и две пешие команды, никаких себе вольностей не позволяли. В каждой конкретной точке Александра вели, как минимум» три наблюдателя: один в непосредственной близости, второй на расстоянии броска и третий в отдалении, чтобы оценивать всю обстановку сразу.

О профессионализме задействованной команды говорило и то, с какой легкостью они брали под свой контроль городские системы видеомониторинга. В момент появления Александра камеры тут же меняли свой размеренный ритм сканирования городской ситуации: десятки зрачков тут же ловили его в свой прицел и начинали неотступно сопровождать каждый его шаг.

Только для парня все эти ухищрения были словно раскрытая книга. Благодаря выработанному долгими тренировками объемному зрению и способности к быстрой обработки большого объема информации интел сразу же отмечал любые неестественности в поведении людей, передвижениях автотранспорта, движениях камер. Вот, к примеру, поведение молодой парочки, изображавшей из себя влюбленных. На первый взгляд, все было очень профессионально, глазу не за что было зацепиться: они пылко целовались, не сводили друг с друга глаз, то и дело касались друг друга, совсем не обращали ни на кого внимание, пятерня парня жадно жамкала упругую попку девушки. Казалось, вот-вот он завалит ее прямо на стол и начнет срывать одежду. Но Александр отмечал и другое, что вызывало неприятные вопросы. Почему парочка, едва войдя в кафе, заняла именно это «проходное» место, хотя были свободны и полузакрытые кабинки? Разве обычных влюбленных не привлекает уединение, тишина и возможность посидеть в стороне от всех, где можно многое себе позволить? Почему же было выбрано именно это место? Не потому ли, что именно отсюда лучше всего просматривается выход из кафе и место самого Александра? Наконец, невербальные сигналы от парня и девушки говорят, максимум, о дружбе, но никак не о любви: какие-то показные ужимки, едва уловимые попытки девушки отстраниться от чересчур пылкого юноши, жесткий, холодный взгляд.

— …К тому же довольно дорогой прикид у них для этой кафешки, — Александр не мог не отметить модные лейблы одежды парочки, которые были видны невооруженным взглядом. — Если они так хорошо упакованы, то вряд ли бы забежали сюда просто посидеть. На улице полно и других мест, которые гораздо пафосней и дороже, чем это…

Помимо этих двоих заметил парень и другое. Например, «зацепился глазом» за черный минивен, который, словно приклеенный, держался за его автобусом. Тот держался ровно за три автомобиля между ними, не давай вклиниться другим.

— А не взбодрить ли их немного? — усмехнулся парень, решивший пошутить. Надоело сидеть и пялиться в окно. Молодому телу захотелось чуть подвигаться. — Почему бы и нет… Заодно, посмотрю, точно ли они профи, а не голытьба с улицы.

С этими словами взял коммуникатор и поднес его к уху. Затем испуганно вскрикнул и, вскочив с места, сломя голову понесся к выходу. Вроде узнал что-то очень нехорошее.

Хлопнув дверью, резко завернул в переулок и припустил что есть духу. Проход между зданиями здесь вел на другую улицу к булочной, в которой они с дядей часто выпечку покупали.

— А теперь посмотрим, не привиделось ли мне все это? — Александр втиснулся в узкую нишу у задней стены магазина и поставил перед собой пару бумажных коробов от упаковки. — Ой, б…ь!