Тот, что валялся у стены, поднялся и кинулся в мою сторону. Я поднял его тело над полом и бросил на его подельника, оба свалились бесформенной грудой костей и мяса на пол. Для верности подняв их туши еще раз и приложив об стену, с которой от столь агрессивных манипуляций свалились круглые большие часы и разлетелись вдребезги, я повернулся, наконец, к последнему противнику, все это время стоявшему поодаль и со странно-отстраненным видом наблюдавшему за развернувшейся перед ним картиной.

— Кто ты? — спросил я нежданного гостя.

— Сын Хара, которого ты убил. Помнишь Хара? — Он смотрел на меня с ненавистью, но не обжигающей, желающей порвать в клочья, а с какой-то… затаившейся, укрощенной.

Это был примерно мой ровесник. Высокий, худощавый, с длинными черными волосами, горбатым носом и узкими темными глазами. Было в облике парня что-то хищное.

— Помню. Твой родитель был редкостным говнюком, хочу я тебе сказать, старик. Ты уж не обижайся.

— Меня зовут Льёт.

— На кой мне знать твое имя? — удивился я.

— Хочу, чтобы ты знал по имени своего палача.

Льёт вмиг оказался рядом со мной (еще один боевой маг⁈) и… объял все свое тело пламенем. Его руки сомкнулись на моей шее — я заорал от мучительного жара, перекинувшегося на мое тело.

Телекинезом я попытался отцепить огненного мага от себя, но он оказался очень силен. Я впился руками в его лицо, пытаясь оттолкнуть, но мои ладони словно приложились об раскаленный металл, и я снова издал вопль муки, рвущий все мое существо на части.

И тут я услышал то, что буквально вчера вызывало во мне умиление. Сейчас же этот звук заставил меня вздрогнуть от страха. Скай рычал — точнее, он скулил, но по всему было ясно, что волчонок пытается рычать на врага, угрожающего его хозяину.

Боковым зрением я увидел, что Скай вцепился зубами в штанину Льёта. Тот пытался отпихнуть зверя, но не мог. Тогда Льёт оттолкнул меня и схватил волчонка за загривок — Скай жалобно заскулил.

Я ощутил жар — но не тот, которым обжег меня Льёт — а жар ярости, воспламенивший мою грудь.

Я сосредоточился на внушении Скаю своего повеления. Секунда — и волчонок, извернувшись, укусил за руку своего мучителя. Тот, вскрикнув от боли, отпустил зверя.

Телекинезом поднял я Льёта под самый потолок и со всего размаху приложил об пол. Он застонал. Я, схватив валявшийся в паре шагов от меня нож здоровяка, подбежал к огненному магу и приставил лезвие к его шее.

— Никто не посмеет больше причинять боль тем, кто мне дорог! — прошипел ему в лицо и провел лезвием по горлу.

— Ты защитить меня хотел, да, малыш? — спросил я ласково, осторожно беря на руки Ская, скулящего от боли. — Заставил же ты меня поволноваться за тебя.

Волчонок был обожжен, как и я. Шерсть его сгорела в нескольких местах, левая передняя лапа также была задета пламенем.

Адреналин заблокировал мою собственную боль до определенного момента, когда же опасность миновала — я ощутил, что горю. Открытые участки тела покраснели и покрылись волдырями, шея была охвачена жгучей горящей болью, рану на плече саднило.

Я вытащил смартфон и набрал нужный номер.

— Ранд, мне нужна твоя помощь.

Повесив трубку, я, превозмогая боль, плотной оболочкой облегающую мою плоть, отправился к воротам. Осмотрев своих стражей, я выдохнул с колоссальным облегчением — парни были живы, просто лежали в отключке. Я привел в чувство своих доблестных телохранителей.

— Господин Ульберг… мы и опомниться не успели… — Сгорая от стыда, стал оправдываться один из них. — Двое отвлекли нас, остальные напали… Барон… простите нас…

— Придется мне, похоже, усилить охрану дома, — вздохнул я утомленно.

Когда мой верный телохранитель и водитель в одном лице явился, он и стража загрузили трупы — да, я убил лежащих без сознания союзников Льёта тоже — в мешки.

Пока они избавлялись от трупов, я занимался нашими со Скаем ожогами. Взрыв особняка Ульбергов преподал мне горький урок — и теперь в моей алхимической коллекции была вязкая, густая субстанция для лечения ожогов. Не буду же я каждый раз к целителю Бергов обращаться — алхимик я, в конце концов, или только бухло бодяжить уже умею?

С предельной осторожностью я смазал поврежденные места Ская, он все это время лежал у меня на коленях и издавал стоны страдания.

Потом я занялся собой. Намазать спину пришлось просить Веронику. Девушка, как оказалось, спит так крепко, что ее и рев чудовища не разбудит. Она с привычным для нее выражением ужаса на лице лицезрела то, во что превратился холл после драки и мое тело — после «милой беседы» с сыном Хара. М-да, вот будут меня тут однажды расчленять — а Вероника даже полицию не вызовет, будет мирно дрыхнуть до утра.

Когда я попросил ее намазать мне спину и обработать плечо, девушка и думать забыла про свой ужас — теперь ее лицо залила краска стыда, будто я ее к себе в койку позвал, а не попросил помочь мне избавиться от мучительной боли.

Разумеется, девушке я озвучил самую безобидную версию случившегося — к нам вломились грабители. Она охотно поверила и заохала, после чего принялась возвращать холлу его благопристойный вид.

Когда следы «визита» непрошеных гостей были устранены и телохранители покинули особняк, я попросил Веронику заварить мне кофе.

— Спасибо, ты свободна до утра, — отпустил я девушку, взяв из ее рук ароматно дымящуюся чашку.

Скай лежал на диване и поглядывал на меня глазами, в которых застыло страдание.

— Досталось тебе сегодня, да, дружище? — Я сел возле него и осторожно погладил там, где шерсть не обгорела. — Ты пошел на верную смерть, чтобы защитить меня, какой же ты глупыш… Ты слишком ручной, слишком безобидный, дружочек… Я научу тебя скалить клыки, научи выпускать когти. Станешь мне помогать, а? Будем с тобой вместе отбивать атаки врагов?

Скай внимательно слушал и продолжал глядеть на меня пристально и серьезно. В его небесных глазах светился живой ум. Может ли этот зверь быть таким умным, чтобы понимать меня без воздействия моего дара? Пока не знаю, но одно знаю теперь точно: Скай стал моим преданным другом — и никакая магия для этого не понадобилась, он бросился спасать мою жизнь, жертвуя своей, по своей доброй воле.

Ранд в очередной раз помог мне: я усилил охрану дома, наняв еще людей по его рекомендации — теперь у ворот стояли два человека и столько же у дверей особняка. Одного из них я назначил начальником охраны — мужика звали Гард.

Дела в клубе и в магазине, где Элен продавала «кирпичи», шли стабильно хорошо. Ощутимый прирост клиентов прекратился, но и имеющейся прибыли мне хватало на то, чтобы смыть с рода Ульбергов позорное клеймо нищебродов. Вся эта прибыль, разумеется, не могла документироваться, но на потенциальные вопросы об источнике их происхождения я намерен был отвечать, что это — бывший завод Босстрома и мой книжный магазин. Ах, да, еще накопления отца.

Я продолжал быть спонсором магической академии, где училась Эйва — даже повысил количество денег, зачисляемых туда.

В общем, жизнь налаживалась. Но я понимал, что спокойствие то мнимое. Враги лишь затаились, непременно в скором времени снова попытаются меня угробить — не одни, так другие.

Скай быстро набирал в весе и размерах, хоть и не настолько быстро, как мне хотелось. Он вырос до десяти килограммов. Месяцев ему было около трех.

Я начал приучать его к охоте. Он — волк, хищник, а не ручная собачонка, и я жаждал, чтобы в моем питомце проснулся охотничий инстинкт.

По моему приказу Ранд покупал мелких животных наподобие крыс и выпускал во двор. Скай ловил их и съедал. Вскоре я намерен был начать устраивать ему охоту на более крупную дичь.

Иметь собственного волка — сильного, выносливого, опасного зверя — беспрекословно подчиняющегося мне — разве же это не чудно? Особенно с учетом того, сколько у меня врагов, и число их будет только расти.

Я продолжал усердно работать в лаборатории графа Берга. Помимо того, что я синтезировал обезболивающий препарат, я изготавливал кое-что другое — для своей цели. Лаборатория Берга и его земли с обилием разнообразных растений на них были раздольем для алхимика. Так что хотя бы ради этого мне имело смысл согласиться сотрудничать с графом. Эйву я, разумеется, тоже беру в расчет: чего уж лукавить — девушка мне по нраву.