Я вложил руку в выемку и зажмурился. Легкий укол в ладонь, я, не сдержавшись, открыл глаза, и увидел, что глиф светится дружелюбным синим светом.

— Есть… — голос Алекса звенел от напряжения.

— Кажется, сработало, — отозвалась Корал.

— У меня светится синим… — Джулиан выглядел каким-то растерянным.

— У меня тоже, — я кивнул. — Только почему-то ничего не…

И тут над головой послышался низкий гул. Как будто гигантский пылесос заработал. Все еще не отрывая ладони от щита, я через плечо обернулся и прикусил губу. Неужели работает?

Поток энергии рядом со мной потерял насыщенность, став прозрачнее. Насколько я мог видеть, то же самое произошло и у остальных. Силовое поле побледнело и как будто бы истончилось. Сейчас, сквозь ставшее не таким плотным сияние, я мог рассмотреть многочисленные глифы, нанесенные на каждый сегмент Колыбели. Морт раздери, действительно работает!

— Держим руки, не отпускаем! — боясь спугнуть удачу, скомандовал я.

Поток энергии рядом со мной истончался на глазах, гудение становилось все громче. Будто гигантский пылесос там, наверху, всасывал эфир в себя. Еще несколько секунд — и потоки энергии иссякли, а силовое поле, мигнув, погаслов. Я на секунду прикрыл глаза, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Получилось? Получилось, мать твою!

Вверху сыто ухнуло, и наступила тишина. Такая плотная, что ее, кажется, можно было ломтями резать. Открыв глаза, я оглядел спутников, убрал руку с щита и сделал шаг назад.

Колыбель лежала посреди отсека таинственным артефактом чужой цивилизации — коим она, в общем-то и была. Я несколько раз глубоко вдохнул, унимая дрожь предвкушения, и подошел к капсуле.

Колыбель была индивидуального типа — с одним замком, а, соответственно, и с одним отсеком. На центральном сегменте — уже привычный замок с замысловатым глифом. Почему-то при взгляде на него мне стало тревожно. А если не откроется? Что тогда?

К дьяволу! Пока не попробую — не узнаю.

— Тиа, — негромко позвал я. — Дай, пожалуйста, наш универсальный ключ.

Девушка хмыкнул и бросила мне руку предводителя Предтеч. Я поймал ее за кисть, перехватил поудобнее, и шагнул к капсуле.

— Ну что, все готовы увидеть древнее божество? — ухмыльнулся я, непроизвольно пытаясь тянуть время. Волнительно, блин!

— Давай уже, не тяни горкха за семенник! — пробурчал Эдмунд. Я улыбнулся, коротко выдохнул и, шагнув к Колыбели, вложил ладонь отрезанной руки в углубление замка.

Пару секунд ничего не происходило, а потом глиф мигнул синим и послышался отчетливый щелчок. Я отошел от Колыбели и замер в томительном ожидании.

Сегменты капсулы медленно, словно нехотя, пришли в движение. Восьмиугольники с отчетливыми металлическими щелчками перекатывались, трансформируя гладкую стенку Колыбели, формируя входной пандус. Едва тот коснулся пола, как внутренняя часть Колыбели провернулась и превратилась в лепестковый люк. Еще несколько секунд — и лепестки люка разошлись в стороны, раскрываясь. Очередной щелчок — и внутри сферы загорелся тусклый красный свет.

Я затаил дыхание и напряг зрение, вглядываясь вглубь Колыбели. Туда, где на невысоком постаменте расположилась капсула с прозрачной крышкой. Загудели сервоприводы, крышка откинулась в сторону, и я сумел рассмотреть темную фигуру в ложементе.

Кто-то рядом с присвистом выдохнул. Я сам с трудом сдерживал волнение, гася порыв броситься внутрь Колыбели. Некоторое время ничего не происходило, а потом фигура пошевелилась и с усилием села.

— Дэймон? — послышался глухой голос, эхом разнесшийся по отсеку. — Дэймон… — на этот раз — с утвердительными интонациями. — Мальчик мой… — Предтеча рассмеялся хриплым смехом, сорвавшимся на сухой кашель. Сделав над собой усилие, пришелец поднялся, покачнулся, едва не упав, ухватился за край капсулы и несколько секунд стоял, собираясь с силами. Потом выпрямился, набросил на голову глубокий капюшон плаща, и медленно пошел к выходу.

После первого же шага мне показалось, что он упадет, но Предтеча сумел удержать равновесие, а следующий шаг вышел уже более уверенным. Шаг, еще шаг — и вот пришелец уже замер на пороге, держась руками за проем люка.

Выглядел Предтеча печально. И без того мешковатый плащ сидел на исхудавшей фигуре бесформенным мешком, кожа на руках, не скрытых балахоном, была белой, как пергамент. Сквозь нее болезненно просвечивали синие вены. Мне зачем-то вспомнился тот факт, что цвет вен, на самом деле, красный, но кожа рассеивает все цвета, кроме синего, потому они и кажутся такими. Очень полезная информация в данный момент, спасибо, мозг!

Предтеча оглядел наш отряд и снова хрипло рассмеялся.

— Поверить не могу… — проговорил он сухим, надтреснутым голосом. — Свобода. После стольких лет… Дэймон, мальчик мой, я очень рад, что не ошибся в тебе. Подумать только, я даже сам не был до конца уверен, что ты доберешься сюда…

— Если бы ты не играл в загадки, а сразу сбросил координаты, было бы куда проще, — не удержался я. — Я тоже рад, что мы, наконец-то, сюда добрались. И, должен сказать, это было несколько сложнее, чем ты описывал в нашем соглашении.

Предтеча усмехнулся.

— Даже я не мог предвидеть все. Если б ты не начал играть в героя, там, в Цитадели, связь бы не прервалась, и все вышло бы совсем по-другому.

— Играть в героя? — я вскинул брови. — По-твоему, я должен был оставить там все, как есть и бежать, поджав хвост? — блин, чет, кажется, не с того мы начнием общение с легендарной сущностью, которая должна спасти этот мир от Тьмы. Ну, или, если не спасти — то, хотя бы, помочь в этом нам.

Предтеча как-то очень по-человечески пожал плечами.

— Ты сделал тот выбор, который считал правильным. Ослушался меня, вступил в бой с заведомо превосходящим противником, едва не погиб, попал в плен и лишился сил. Так что я не нахожу уместными твои обвинения. Как и не считаю нужным обсуждать это. Ты — здесь, я на свободе — это главное. Все остальное — мелочи, не достойные внимания.

Мелочи. Ну охренеть теперь. Я вспомнил все свои злоключения, предшествовавшие появлению здесь, и меня передернуло. Мелочи, блин! Впрочем, в чем-то он прав. Он действительно вел меня кратчайшим путем по пути наименьшего сопротивления. И не мог предположить, что я не успею пройти Инициацию из-за переворота, устроенного Брандом. Ведь, обрети я тогда власть над Даром, в спокойной обстановке, не будучи целью номер один для половины местного мира, я бы действительно добрался до корабля с куда меньшими усилиями. Так что, наверное, действительно смысла в обсуждении прошедшего уже нет. Эйрих прав. Важно то, что происходит здесь и сейчас. И то, что произойдет дальше. Все остальное — мелочи, не достойные внимания, да.

— Согласен, — я кивнул. — Предлагаю перейти к более насущным вопросам. Насколько ты в курсе происходящих событий? И нужно ли тебе что-то для ускорения восстановления? Человечество на Авроре на краю гибели, и только ты можешь помочь предотвратить катастрофу, — невольно я начал изъясняться так же высокопарно и пафосно, как собеседник.

— Катастрофу, говоришь… — пришелец издал странный, слабо поддающийся идентификации звук. — Ты знаешь, я не вижу катастрофы в том, что ваше жалкое, эгоистичное, алчное племя перестанет существовать. По крайней мере, в том виде, в котором оно существует сейчас.

— Что? — меня будто обухом огрели. — Но… Эйрих, ты же…

— Эйрих? — перебил меня Предтеча, ухмыльнувшись. — Нет, малыш. Меня зовут несколько иначе. Прости, кажется, я должен разочаровать тебя. Боюсь, мне пришлось слегка слукавить, и я немного не тот, кого ты рассчитывал здесь отыскать.

Пришелец сбросил капюшон и пристально посмотрел на меня.

Черными, как сама Тьма, зрачками.

Кажется, на моем лице отразилась вся гамма чувств, бурей прошедших сквозь мое сознание. Предтеча рассмеялся своим неприятным каркающим смехом, и повел затекшей шеей.

— Когда-то очень давно меня звали длинным, и ничего не скажущим твоему уху именем. Если попытаться перевести его на ваш язык, оно означало бы что-то вроде «Тот, кто ищет истину». Мой народ ценил и уважал меня. Но, стоило мне отыскать ту самую истину, на никчемной, никому неизвестной планетке на самом краю вселенной, как звать меня стали Тем, кто предал свой род. Мой народ не смог понять и принять величайшего открытия в истории Вселенной, и мне пришлось пойти на крайние меры. И тогда меня стали называть Тем, кто открыл Бездну. Ты же можешь звать меня Стратосом — тебе этого будет достаточно.