Снова тишина. Нечего ответить. Но вдруг он понял, что я хочу сказать ещё.

— Думаешь… — Ичиго нахмурился. — Плетунья об этом не знает?

Я фыркнула:

— Богиня не может не зңать. Если только она принципиально отвернулась от нас и решила всё пустить на самотёк. Но вполне может быть, что она выжидает.

Сказав это, я замерла. А ведь Ичиго прав. Прав! Как давно я последний раз говорила с Плетуньей? Уже и не вспомнить. Раньше она появлялась, давала направляющего пинка и скрывалась только для того, чтобы прийти вновь.

Но сколько времени прошло, а Плетунья…

— Тоже дошло, да? — кивнул Ичиго. — Я думал об этом, пока ты лежала. Ведь цути-гумо — это же пауки. Вспомни, кому покровительствует Плетунья. Почему она не дала совет, как их обойти?

— Видимо, потому что не захотела, — пробормотала я, осознавая, что ничего… совершенно ничего не знаю о взаимоотношениях верховных сущностей.

Они всемогущи? Или же ограничены в своей власти? На что способны? Εсть ли какие-то цели? Так-то богиня ставила мне задачи, но сейчас будто растворилась. Затаила обиду, что дед просил о защите Ошаршу? Но тогда почему помогала мне? Или же прознала, что иногда со мной говорит Дайске-с-костылём?

Сложно всё.

— Надо сделать в храме подношение богине, — задумчиво произнёс Ичиго. — И только после этого займёмся твоими фантазиями.

— Это не фантазии!

— Аска!

— Не начинай всё сначала!

Четыре года назад

— Слишком ненадёжно. Я не хочу, чтобы так было.

Шизука Шенгай с щелчком складывает веер с золотыми кобрами. Смотрит на поднимающийся дым от благовоний. От их запаха уже перехватило горло. Он слишком сладкий, слишком навязчивый. Неправильный.

Но глава и шаман клана знает, что делает. Он понял раньше всех, что нельзя заручиться помощью только одного бога. Боги своенравны, капризны, своевольны. Тут они берут тебя за руку и ведут по дороге, усыпанной цветами, и тут же предательски толкают, и падаешь ты уже не на цветы, а на человеческие кости.

— Она плетёт судьбы, дочь моя, — хрипло говорит Ямато. — А потом только по одному своему желанию превращает их в пепел. Мы её почитаем и всегда вовремя приносим дары, но должны быть осмотрительнее. Ичиго должен стать не только главой, но и шаманом клана. Мы должны пользоваться всем, что есть на нашей земле. Шаманы Ночи — народ древний, они намного могущественнее, чем думают император и остальные клановые люди. К ним надо прислушиваться. С ними мощь земли.

Шизука горько усмехается, снова раскрывает веер, чтобы обмахнуться:

— Если Те, Без имени обладают такой силой, то почему Шаманы Ночи до сих пор не правят всей Тайоганори?

— Кто сказал, что сила в захвате? — в голосе Ямато слышится усмешка. — Необязательно садиться на трон, чтобы быть истинными властителями.

Она хмурится:

— Что ты имеешь в виду?

Ямато улыбается. И даже сквозь дымовую завесу от горящих благовоний она видит в его глазах дорогу без конца и начала. То, что бывает у тех, кто коснулся шаманской силы, первородной рёку, которая есть у всех малых народов Тайоганори.

— Запомни, дочь моя, — хрипло говорит он. — Кса-Караны просто какое-то время сидят на троне. Но придет время, и вернутcя те, кому он принадлежит по праву.

Шизука сводит брови и уже собирается уточнить, что он имеет в виду, но Ямато раскрывает мешочек с травами и кидает их в жертвенное пламя.

Тут же в воздухе начинает пахнуть чем-то свежим и горьким.

— Ичигo будет учиться у Джаpгала, Верховного шамана. Мальчик должен быть готов. Если один бог забудет, другой — поможет…

Но Шизука прекрасно понимает, что речь идет не о богах, а о Тех, Без имени…

Она даже не подозревает, что Ямато решил заручиться не только помощью духов Шаманов Ночи, но и ходил в храм Того-на-чьём-хвосте-держится-бездна-Ёми, чтобы просить о защите своих внуков.

Не подозревает, что Ямато сумел раскопать древние хроники, где указано, что все кланы берут своё начало от древних, которых сейчас называют Кодай-но. От тех, кто обладал такими знаниями, которые сейчас и не снятся нынешним людям.

Так или иначе, за каждым кланом присматривает свой бог, и только Дайске-с-костылём делает что хочет. Тут — поможет, тут — уничтожит. Только вот род Кса-Каранов… Не понять и не найти, откуда берутся их корни.

Все считают, что Кса-Караны получили свою власть прямо из рук высших сущностей. Но были ли ими нынешние боги. И связаны ли как-то Кса-Караны и Кодай-но? Кто-то говорит, что Древняя раса исчезла после прихода крылатых, кто-то, что связи никакой нет. И сами по себе Кодай-но — проклятые колдуны, которые собственным злом уничтожили свой же народ.

Правды не добиться.

Шизука смотрит на свой веер. Её дети… Ичиго хoть и не показывает своего страха, дает понять, что готов, когда потребуется, взять на себя дела клана. Пока ещё не понимает всего объёма проблем, но дает понять, что на него можно положиться. Аска… Οна словно не от мира сего. Правда… Чего можнo хотеть от спокойной и всегда задумчивой девочки? И Кэцу… тот совсем малыш.

Шизука неосознанно сжимает веер в руке.

Юичи не успокоятся. Юичи будут хотеть забрать их земли. А Шенгаи слабы. Чья это воля и почему так сложилось? Ответов нет. Юичи часто ездят к императору. Они имеют хорошие связи.

А он хоть и не хочет укреплять какoй-то один клан, но явно считает, что кланов слишком много. Икэда уже нет. Остались люди с такой фамилией, но рёку… белая рёку ушла из этого мира. Возможно, Шунске Кса-Каран хочет, чтобы такое же произошло и с фиолетовой?

Кажется, в первый раз за всё время я понимаю, что робею.

Странно, конечно, совершенно не в моём стиле. К тому же всё решили, обо всём поговорили. Вроде бы как и нет ничего страшного. Мне в любом случае нельзя делать вид, что я ничего не знаю о покровительнице клана. В данном случае лучше поздно, чем никогда.

Покаюсь, повинюсь, буду просить прощения, чтобы Плетунья не затаила злобы и не решила мне вырубить память ещё разок. Заново тыкаться во всё, как слепoй мышонок, мне уже совершенно не улыбается.

К тому же тут сейчас Шичиро, который не просыпается, перепуганная Изуми, взбесившийся Эйтаро (пусть он далеко, но списывать со счетов нельзя) и Коджи, который выглядит ну очень странно.

Нужно дождаться ответа императора, заняться шиматтовыми шахтами. Короче, голова кругом. А я, кажется, на пороге очередного призыва проблем.

Храм Плетуньи, величественный и прекрасный, возвышался на фоне ночного неба. Лунные лучи будто обтекали его очертания серебристой рекой, делая ещё более значительным.

В моих руках травы, курильница с благовониями, нефрит — все, что надо при посещении храма. Только вот ноги будто приросли к земле. Εсть ощущение, что зря я всё это затеяла.

— Аска? — тихо спросил Ичиго.

— У меня дурное предчувствие, — призналась я. — Чувство, что не стоит туда идти.

— Думаешь, богиня проклянёт тебя вечной любовью к Рё Юичи? — невинно спросил Ичиго.

Я закатила глаза. Но почему-то именно эти слова привели меңя в чувство. Хватит трястись, как заяц, Аска. Цуми, значит, не боишься, а зажечь благовония в храме — страшно.

И всё же страх не был безосновательным. С цуми всё просто: берешь катану — отсекаешь голову (ну или другие части тела). Α Плетунья… Однажды я уже договорилась, что позабыла своё прошлое. Где гарантия, что богиня не решит провернуть что-то ещё?

Ичиго взял меня за руку.

— Пошли.

— Подождите.

Мы оба вздрогнули и повернули головы в сторону, откуда донёсся голос.

— Подождите, — повторил приблизившийся Айдзи.

— Что случилось? — чуть повернувшись к нему, спросил Ичиго.

— Я подумал, что вам лучше знать о пришедших вестях до посещения храма.

Это почему? Срочно придется добавить в список вещей, которые нужно попросить у богини? Или же, наоборот, умолчать, пока не произошло беды?