Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Хм… Отшлепал, — она чуть прикусила нижнюю губу. Представленная в памяти картина, к ее собственному удивлению, оказалась очень даже не обидной. Напротив, она ощутила нечто иное, в чем не очень-то хотелось признаваться даже себе самой. — Просто поднял меня, кинул на стол и отшлепал… Поднял одной рукой.

Она отметила, что парень оказался очень силен. Когда она вырывалась и барабанила по нему, то ощущала под одеждой по-настоящему стальные мышцы. Это разительно отличалось от того, что она видела во многих своих сверстниках — пухлые и дряблые фигуры.

— А папеньку братец похоже совсем не боится… Хм, странно.

Среди ее сверстников отношение к боярину Скуратову, ее отцу, было более чем почтительное. Естественно, это транслировалось и на нее. Перед ней заискивали, пытались искать дружбу и отношения. Кому такое не понравиться? Более того, к такому очень быстро привыкаешь, начиная искренне верить, что ты вылеплен из другого теста, ты не такой, как остальные.

— А кто, вообще, ты такой, братец? — наморщила она прелестный лобик, рисуя в воздухе вопросительный знак. — Какого черта ты у нас появился? Почему за косяки папенького любимца пришлось брать в род именно тебя?

С каждым новым вопросом любопытство девушки разжигалось все сильнее и сильнее, напоминая набиравший силу лесной пожар. Ей очень захотелось узнать причину появления в их доме этого странного парнишки.

Глава 3. С кем ты? Ни с кем. А разве так можно?

-//-//-

Боярин Еремей Ефграфович Скуратов, сколько себя помнил, был прагматиком до мозга костей. Всегда считал любые проявления эмоций проявлений слабости, а не силы, как некоторые. Еще в далеком детстве он крепко — накрепко усвоил урок, который ему преподал отец. После очередной шалости его довольно сильно досталось от отца, который считал хорошую порку самым лучшим инструментом воспитания и это самое убеждение усиленно претворял в жизнь. Отхлестал сына так, что тот смертельно обиделся и в гневе наговорил ему кучу отвратительных слов. Вот тогда старый боярин и удивил сына. Он не ругался, не кричал, не топал ногами в ответ на оскорбления. Прост грустно улыбнулся, присел рядом и сказал слова, которые еще долго вспоминал Скуратов.

«...В твоей жизни будет еще много, очень много таких или подобных моментов, когда тебе будет очень обидно, очень больно. Тебе придется терпеть унижения, оскорбления, обвинения в чем-то. Все это обязательно будет, это истина и непреложный закон, который невозможно изменить. Однако ты сможешь решить, как на это ответить. Можно поступить так, как сейчас это делаешь ты: начать обзываться, призывать на голову обидчика все кары небесные, попытаться ударить или чем-то кинуть. Возможно, на у тебя на душе станет немного легче, свободнее вздохнешь. Только такая реакция никогда или почти никогда не решит твою проблему. Поверь моему опыту. Этим сделаешь только хуже... Я, сын, предлагаю тебе избрать другой путь. Может быть сейчас ты его отвергнешь, посчитаешь слабостью или даже глупостью. Только позже, повзрослев, оценишь его в полной мере».

Еремей грустно покачал головой, вновь признавая правоту тех слов своего отца. Действительно, лишь со временем, когда он набил много шишек, смог оценить его правоту.

«...Сын, отбрось все свои эмоции в тот момент, когда обижен или на тебя давят. Они балласт, лишнее, что лишь усложняет тебе жизнь и искажают твою реакцию. Говоря проще, эмоции делают тебя слабее, уязвимее для чужого влияния. Вот, посмотри на себя. Сейчас все твои реакции и поведении совершенно предсказуемы. Я уже могу сказать, что сейчас будешь делать. Тебя очень легко прочитать. А в жизни будет еще хуже, так как этим могут и будут пользоваться твои враги. Они будут играть тобой, словно ты музыкальный инструмент... Выкинь эмоции на свалку. Для других же можешь казаться, кем хочешь».

Давно уже Еремей действует в полном соответствии с этими словами. Внешне, на людях, боярин, конечно, «буянит»: грозно хмурит брови, кривит губы, кричит. Иногда, чтобы показать свой особый гнев, даже чуть дает волю магии. Внутренне же он остается совершенно спокоен. Скуратов тщательно фиксировал все обиды, претензии и наезды, чтобы позже ответить на них с наибольшей силой и эффективностью. Об этой его двойственности догадывались лишь единицы. Для остальных боярин Скуратов крепко ассоциировался с образом жесткого, чрезвычайно несдержанного, обидчего человека, который с легкостью обложит человека матом или со всей дури стукнет о стол в случае обиды.

Вот и сегодня он «отвел душу на работе», закатив грандиозный скандал. Придравшись к какой-то мелочи, с такой яростью орал на одного из своих заместителей в министерстве, что тот тут же брякнулся без чувств. Остальным, присутствовавшим на совещании тоже от него досталось в полной мере. Скуратов распекал одного, второго, третьего. Вытаскивал наружу все «грязное белье», что было у каждого из подчиненных. Тыкал в их недочеты и ошибки, требовал мгновенного исправления. Словом, в полной мере отыграл свою роль.

Правда, возвращаясь домой, мужчина поймал себя на мысли, что постепенно перестает различать эти обе стороны своей натуры. Если раньше он с легкостью перетекал с одного образа в другой, то теперь все было иначе. Казалось, он начинает и сам верить в то, сам придумал. Эти яростные припадки и вспышки гнева с каждым разом становились все продолжительнее и натуральнее. Уже не требовалось ничего продумывать и организовывать. Все получалось самим собой...

— Зачем обижаться? Лучше подождать и ответить так, что зубы в стороны полетят, — криво ухмыльнулся он, развалившись в кресле и бродя взглядом по монитору на стене. Все пространство последнего занимали медленно менявшиеся графики с десятками, сотнями индикаторов и индексов. Постоянно выскакивали названия каких-то компаний и корпораций с прикрепленной информацией о них. — Осталось лишь найти это ответ.

Вот уже неделю он лично, не доверяя это никому, «бился» над ответом императору. Недавние события, которые привели к включению в род незнатного и совершенно никчемного человека, не могли не уязвить его. Прекрасно понимал он и серьезные имиджевые потери, который понес весь род. Все последнее время у него так или иначе пытались выяснить, почему же это все произошло. Кое-кто из друзей, вообще, спрашивал прямо, а какого черта тут происходит? Почему род Скуратовых поступил так «глупо»? Ведь, получалось, что усыновление подставляло не только ныне живущих членов рода, но и последующие поколения. Возникал серьезный и нехороший прецедент, на который впоследствии можно было ссылаться. В высшем Свете такие вещи никогда не забывались и могли всплывать через десятки лет, как очень веская причина для вражды или откровенного конфликта.

Естественно, боярин пытался смягчить этот удар по авторитету рода Скуратовых. Его пиар-служба не покладая рук распространяла десятки самых разных слухов об усыновлении, стремясь переломить негативный тренд в информационно поле. Стремились выдать этот шаг за целенаправленное и очень серьезное действие, имеющее под собой важные причины. Рассказывалось, что паренек обладает очень сильными магическими способностями, что у него знатные предки. Усиленно создавалась информационная каша, призванная смягчить имиджевые потери.

Сам Скуратов тоже по мере сил способствовал этой компании. В прессе давал неопределенные комментарии, намекал на разные «толстые» обстоятельства, глубокомысленно улыбался. Словом, «напускал тумана», чтобы всех запутать. Главное ведь, созданная картинка, а не то, что существует на самом деле.

— И что же вы готовите? — морщил он широкий лоб, вглядываясь в цифры и пытаясь уловить хоть что-то необычное.

Естественно, ударить физически по императору или его семье он не мог. А вот нанести существенный финансовый ущерб корпорациям, подконтрольным императорскому роду, очень даже был способен. К сожалению, в полной мере привлечь своих специалистов к поиску нужных решений он не мог. Всегда нужно было держать в уме возможность утечки. Поэтому, основную работу приходилось делать самому, чтобы ни единого грамма информации не вышло за «пределы комнаты».

75
{"b":"927594","o":1}