Шичиро похлопал его по спине.

— Знаешь, ты выглядишь теперь страшнее, чем раньше. И красивее.

— Это что, не можешь определиться, позвать меня на свидение или попугать детей? — проворчал Эйтаро, не зная, что сказать.

Шичиро посерьёзнел:

— Это обсудим как-нибудь потом. А вот сейчас у меня одна просьба: помоги Аске. В этот раз мы все столкнулись с тем, что может оказаться сильнее неё.

— Откуда ты знаешь?

— Слышу её через рёку, — ответил Шичиро. — Но пока ещё не могу полноценно стать за спиной. Рёку дает сбои. К тому же за мной постоянно пристально следит Ичиго Шенгай.

Эйтаро приподнял бровь.

— Это ещё почему? Думаешь, он будет против помощи сестре?

Шичиро качнул головой, звякнули, ударившись друг о друга зажимы на рыжых прядях.

— Скорее опасается, что придется вытаскивать её вместе с ослабевшим учителем. А ещё Изуми сказала, что от меня там толку не будет — только помешаю. Но ты…

— Хорошо, кого убить? — не растерялся Эйтаро.

Шичиро тихо рассмеялся:

— Я в тебе не сомневался. Убьет она сама. Тебе нужно подстраховать и, если что, помочь выбраться.

В другое время Эйтаро только фыркнул. Почему он должен ждать, пока девчонка будет спасать их всех? Но, во-первых, его уже предупреждал Сацуджинша, а, во-вторых, интуиция подсказывала, что у него и правда другая роль. Знать бы только, кто именно распределяет роли в театре под названием Тайоганори?

— Изуми, значит, развивает дар, — произнес Эйтаро. — Почему не пришла сама?

Тонкие пальчики скользнули по его волосам. В воздухе появился запах персиков и лаванды.

— Пришла, — мягко прозвенел девичий голос.

Она появилась в поле зрения Эйтаро, удивительно прекрасная и свежая, совсем не похожая на ту испуганную девочку, которую решил отдать роду Огня Джаргал. Вот что творит спокойная обстановка и доверительные отношения. Хотя…

Он присмотрелся. Доверительные ли? Кажется, ты произошло нечто больше, чем можно было бы подумать.

— Я явно что-то пропустил, — произнес Эйтаро, переводя взгляд с брата на сестру и назад.

Надо отдать должное, ни Шичиро, ни Изуми не смутились. Из чего можно сделать вывод, что секретов друг от друга нет. Но раз молчат, говорить пока тоже не о чем.

— Много интересного, — улыбнулась Изуми, — но будет ещё интереснее. Будь осторожнее и не думай о Джаргале.

Последние слова заставили замереть. Это ещё почему? Старый хрыч должен получить по заслугам. Улыбаться и кланяться ему Эйтаро уж точно не собирается.

Изуми оказалась совсем близко, ни капли не боясь шиматтовой мощи.

— Не сейчас, Эйтаро. Он не уйдет от суда. Но твое предназначение в другом. И предназначение таится выше.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, с сожалением отодвигая видение собственных рук, сжимающихся на горле вождя.

Шиматта!

— Тайоганори ждут большие перемены. Время уже не повернуть вспять. Не стоит смотреть назад, лучше приготовиться к новому.

— Надеюсь, нас ждет не конец света, — мрачно пошутил Эйтаро.

Шичиро сдержал смешок:

— Сейчас такое время, что нужно иметь планы не только на конец света, но и после него. Сам понимаешь, мой друг.

Эйтаро понимал. Даже лучше, чем можно было бы подумать.

Три месяца назад, Кисараджу, Край Гроз

На низком столике стоят нефритовые пиалки. Можно разглядеть каждую деталь, несмотря на полумрак в маленькой комнатке. Масляный светильник навевает умиротворение и покой. А вот ароматный дым, поднимающийся из пиалок, наоборот бодрит. Диковинный вкус, на чай совершенно не похоже.

Тогда брат Гу ещё не приобрел нужную посуду для кофе, она только ехала караваном торговцев с южного материка. В Тайоганори предпочитали чай и травы. Но брат Гу — особенный. Даже по внешности видно, что его предки пришли из мест, где белый песок накаляется под лучами солнца, а небо обнимает своей синевой, не давая выдохнуть.

Коджи только слышал об этих, но никогда не бывал. Возможно, боги смилостивятся и когда-нибудь получится увидеть другие края.

Уж как живут храмы Ошаршу ему неведомо, но то, что тут есть вещи, которых у обычных жителей империи не сыскать — это очевидно. Экзотика. Но для жрецов явно часть обыденной жизни.

— Четыре клана держат равновесие, — сообщает брат Гу и садится напротив Коджи. Ставит на столик поднос со сладостями и шоколадом. Последний тоже не так часто встретишь в империи. Это везут из-за океана, где смуглые мужчины и женщины поклоняются солнцу и золотым пирамидам.

Взгляд Коджи падает на массивные серьги в ушах брата Гу, от темного металла идут тягучие отблески. Длинные пальцы придерживают пиалку. Жрецы Ошаршу очень своеобразны. Они не похожи на служителей других божеств. И именно это всегда и привлекало Коджи. В храме Тысячехвостого он находил то, что нужно было душе.

— Я давно тебя знаю, — произнес брат Гу. — Поэтому и позвал, не опасаясь отказа.

— Есть вести от бога? — пошутил Коджи, пододвигая к себе пиалку.

— Есть, — не меняясь в лице ответил брат Гу.

Только вот в тоне звучит такое, что заставляет Коджи замереть. Он поднимает взгляд на брата Гу. За завесой кофейного пара и дымка от воскуривающихся рядом благовоний часть лица жреца закрыта, но глаза горят будто две черных звезды.

Коджи хочет спросить, что именно, но во рту почему-то пересыхает. Брат Гу выдерживает паузу, воистину актерам театра можно позавидовать!

— Четыре клана держат равновесие рёку в империи, — повторяет он. — Поэтому не может исчезнуть даже один из них.

— Но почему-то исчез, — горько усмехается Коджи. — Действительность показывает, что не все утверждения древности неизменны.

— Он не исчез, — улыбается брат Гу и делает глток кофе. — Он спит. Как и клан Шенгай. Ведь теперь же никто не скажет, что нет клана Шенгай, не так ли?

От сказанного Коджи делается немного не по себе.

С Шенгаями и правда вышло то, чего никто не ожидал. До сих пор толком и поверить не получалось.

В груди вспыхивает надежда, и Коджи приходится приложить усилия, чтобы отогнать эти мысли подальше. Надежда — самое ненадёжное чувство в мире, как это ни звучало.

— Сам подумай, — невозмутимо говорит брат Гу. — Дзэ-у убили многих твоих соклановцев, но не уничожили всех. Ведь, как ни крути, кроме верхушки клана и тех, на кого она опирается, остается много простых людей. Я уже не говорю про полукровок.

Некоторое время Коджи просто молчит. Он знал из хроник, что те, чей клан терял силу, переходили под власть другого, либо становились бесклановыми. Да, бесклановые!

— Я вижу, о чем ты подумал, — усмехается брат Гу, — но бесклановые — это временная мера. Так или иначе фамилии могут меняться, рёку приобретать иной вид и свойства, но суть останется прежней. Импераии Тайоганори нужны четыре точки опоры и одна вершина.

— А корни? — не получается смолчать у Коджи.

— Корни — это малые народы. Ну… именно так в кланах у вас принято их называть.

Ответить нечего.

Коджи пьет кофе — тот сильно горчит. Нет, никогда он не станет поклонником этого напитка.

Брат Гу не торопит, словно понимает, что нужно немного времени, дабы осмыслить услышанное.

— И… — наконец-то произносит Коджи. — Есть шанс вернуть клан?

Брат Гу кивает:

— Волей Ошаршу. Видишь ли, богов тоже четверо, ни один из них не хочет терять своей власти.

— Но не все избрали по клану под свою опеку, — замечает Коджи.

— Всё верно. Но если бог хочет помочь, не стоит отказываться.

— А… почему ты тогда послал за мной?

Брат Гу касается серьги в ухе и немного прокручивает её, словно это помогает сосредоточиться.

— Потому что Ошаршу указал на тебя.