— Я хотел, как и всегда, выразить свою благодарность, — паренек сел на самый краешек стула и примерно сложил руки на колени. — Вы всегда идете нам с сестрой на встречу.

— А как же иначе, Рафаэль? — она словно удивилась услышанным словам. — Как старший воспитатель Имперского приюта имени великой княжны Анны, я обязана заботиться за нашими воспитанниками. Вы все для меня, как родные дети.

Тут она опустила взгляд на поверхность стола и удивленно вскинула голову. Казалось, только сейчас заметила конверт из серой бумаги.

— Рафаэль, а что это такое? — непонимающе спросила она, вытягивая указательный палец в сторону конверта. — Наверное ты принес письмо? Хочешь, чтобы я помогла его тебе отправить?

Теперь уже пришла очередь Рафи удивляться. Его эта комедия, которую сейчас «ломала» женщина, начала довольно сильно тревожить. К чему эти красивые слова? Пафос? Ясно же было, что он принес деньги.

— Мадам, как мы с вами и договаривались, я принес всю сумму сразу, — проговорил Рафи, глядя ей прямо в глаза. — Утром вы же сказали, что теперь мне нужно платить за нас с сестрой втрое больше. Вот я и принес. Теперь я заберу Лану, хорошо?

С женщиной вдруг случилось самой настоящее преображение, о котором можно прочесть лишь в сказках. В ее глазах тут же «зажглись» злые огоньки. Вытянувшееся лицо исказилось таким возмущением, что впору было картину с него писать.

— Что ты сказал? — ее ледяным голосом можно было смело морозить продукты за неимением холодильного аппарата. У Рафи даже мурашки по спине побежали. — Я не ослышалась⁈ Ты принес взятку⁈

Будь парень человеком со стороны, он бы точно поверил в ее искренность. Обязательно бы счел эту женщину образцом порядочности и честности. Но он-то все прекрасно знал.

— Мадам, я ведь уже больше двух месяцам вам плачу, — терпеливо начал объяснять Рафи. — За деньги вы оформляете нас с сестрой, как временно находящихся на проживании у родственников. Разве вы забыли?

Та, возмущенно дыша, встал с места.

— Рафаэль, это просто возмутительно! Ты обвиняешь меня, советника имперской государственной службы III-го класса, в вымогательстве взятки? Ты в своем уме, несносный мальчишка? Или это твои глупые шутки⁈

А у Рафи голосок тревоги уже не шептал, а кричал во всей горло. Явно происходило что-то непонятное, и главное, очень опасное.

— Немедленно прекрати свои глупые шутки! Забери свой конверт и убирайся из моего кабинета! Так и быть, я прощу тебя на этот раз, — она делала вид, что пытается успокоиться. Взятым со стола веером, начал усиленно обмахиваться. Схватила флакончик с ароматической солью. Но вдруг, подняла голову и очень странно посмотрела на парня. — Подожди-ка, Рафаэль… Как же я могла забыть про твою потерю⁈ Совсем у меня из головы вылетело, — ее лицо сделалось сочувствующим, словно она в чем-то ему переживала. — Ты ведь совсем недавно потерял единственного родного человека — сестру, а теперь очень сильно переживаешь… Наверное, тебе снова стало нехорошо? Может мне вызвать врача?

Качнувшись, Рафаэль вцепился в ручку стула. Что-то ему, и правда, на мгновение подурнело.

— Что вы говорите, мадам? Какая еще потеря? — чуть заикаясь заговорил он, предчувствуя самое страшное. — Моя сестра со мной! Лана сейчас находится здесь! Я только утром ее к вам привел! Вот в этот самый кабинет.

На ватных ногах он встал со стула и подошел к ней ближе.

— Где Лана? — Рафи стоял бледный, как смерть, и не сводил с нее отчаянного взгляда. Жуткое чувство наступающей трагедии медленно, но неуклонно, накрывало его с самой головой. — Где сестра?

— Тебе опять стало плохо, — всплеснула руками женщина, самым натуральным образом всхлипывая. — Подожди, подожди немного. Я сейчас вызову врача.

Она быстро схватилась за трубку громоздкого телефонного аппарата.

— Господин Петерсон⁈ Это мадам Калышева! Вы ведь в медпункте? Срочно идите в мой кабинет. У нашего воспитанника снова приступ. Да, да, настоящее несчастье. Он ведь только-только потерял сестру…

Большего она уже не успела сказать. Потерявший всякий рассудок, парень быстро выхватил из своей сумки молоток и бросился с ним на женщину. И если бы не массивный широкий стол, разделявший их, то точно бы забил ее насмерть.

— Помогите! Помогите! Убивают! — завизжала мадам Калышева, кидаясь в него всем, что попадало под руку. — Спасите!

Одним ударом Рафи все-таки ее зацепил. Прямо по ладони попал. Кажется, даже хруст костей послышался.

— А-а-а-а-а! — еще громче заорала она. — А-а-а-а-а!

Он уже был на столе и замахивался снова, как подскочившие сзади люди скинули его на пол и навалились своими телами.

— Он сумасшедший! Настоящий псих! Его нужно срочно изолировать от наших деток! Вы посмотрите, что он со мной сделал⁈ — рыдая, возмущалась мадам Калышева. — Я немедленно буду писать докладную директору! Место этого буйнопомешанного подальше отсюда…

-//-//-

Витян любовно огладил револьвер.

— Видали какой ствол! — кивнул он своим «пацанам», что с нескрываемой завистью разглядывали револьвер. — Теперь у меня аж три ствола!

Встретив недоуменный взгляд одного из подростков, рослого трёху с туповатым лицом, Витян махнул сначала револьвером, а после пистолетом в кобуре. Наконец, встал и картинно тряхнул промежностью.

— А там у меня третий ствол! Размером может и поболе!

И откинув голову, заржал. Остальные тут же подхихикивать начали. С одной стороны, права, смешно, а с другой нельзя не смеяться.

— Давай-ка, пацаны, постреляем, — махнул он рукой, зовя всех с собой. — Надо же проверить, чего там Тех наделал.

Оказавшись на расстоянии семи-восьми метров от расколотой каменной колонны со стеклянными бутылками на ней, Витян принял героическую позу, виденную в каком-то фильме. Широко расставил ноги, выпрямил спину и вытянул вперед руки, с зажатым в них револьвером.

— Сейчас, заценим.

Нажал на курок, и… брыкнувший револьвер с такой силой ударил ему в грудь, что сбил с ног. Тут же хлопнул по ушам сильный грохот, от которого он едва не оглох.

— Б…ь! Б…ь! Что это еще такое⁈ — потирая ушибленную грудь, орал он. Было тяжело дышать. В воздухе висела кирпичная пыль, какая-то взвесь от штукатурки, мешавшая что-либо разглядеть. — Мать вашу…

Сделав несколько шагов вперед, шокированный парень уставился на разорванную на куски колонну. Здоровенный монолит был невероятным образом превращен в кучу камней.

— Вот это моща… — восхищенно прошептал Витян, поднимая перед собой револьвер. — А ну-ка еще раз…

Чуть прикрыл глаза, чтобы при выстреле не задело каменной крошкой. Задержал дыхание и снова нажал на курок.

Раздался выстрел, но совсем не похожий на прошлый. Это был негромкий хлопок, похожий на звук самого обычного выстрела. Пуля попала в каменную стену и рикошетом отлетела в небо. Опять ничего необычного не случилось.

— Что за нах?

Дворник приюта, здоровая орясина в кожаном фартуке и громыхающих сапожищах, волоком тащим упиравшегося из всех сил парнишку. Чертыхался в пол голоса, пытаясь удержать ужом вертящуюся добычу.

— Я ужо тобе… — бормотал он, то и дело с силой встряхивая пацана. У того аж зубы стучали в этот момент. — Не брыкайся, паршивец.

В этот момент парнишка извернулся немыслимым образом и со всего маха цапнул зубами дворника за руку. И так удачно у него получилось, что тот даже взвизгнул по-бабьи.

— Ах ты, су… поганец! Укусил, — сдавленно прошипел дворник, размахиваясь и отвешивая парнишке сильную затрещину. — Я тобе все зубы-то выбью, псина.

Размахнулся пудовым кулаком, но исполнить угрозы не успел. Вышедший из кабинета старшего воспитателя, доктор Петерсон вовремя остановил его.

— Оставь его, Семен. Забьешь еще ненароком, своей кувалдой. Отписывайся потом. Живо его в мой кабинет, — буркнул Петерсон, раздраженно одергивая коричневый твидовый пиджак. — А вам, господа воспитанники, пора на занятия!

Последнее он уже бросил столпившейся в отдалении стайке девочек и мальчиков в одинаковых серых костюмчиках и платьицах. При этом старался придать опухшему красному лицу некоторое подобие радушие и доброты, что, впрочем, никого не обманывало. Воспитанник тут же прыснули в разные стороны, быстро исчезнув за дверьми соседних кабинетов и классов.