— Благодарю вас за заботу, милорд ректор, но я все же отказываюсь от обучения. Вам мой отец отправил заявку для зачисления?

— Да. А вы разве не были в курсе этого?

— Видимо, отец хотел сделать мне сюрприз, — натянуто улыбнулся я.

— Вероятно, что так… А теперь, молодой человек, несмотря на то, что вы отказываетесь от обучения, я прошу вас пройти магический тест, чтобы мы зафиксировали наличие у вас дара, его вид и степень потенциальной силы.

— Тест? — Мое сердце кольнуло тревожное предчувствие. — Куда потом отправят эти результаты? Это обязательно?

— Конечно, обязательно, господин Ульберг. А почему вы задаете столь странные вопросы? — Глаза директора с недоумением скользнули по моему лицу. — Ох, это моя вина, господин Ульберг, прошу меня извинить. Ваш отец писал о вашей обширной амнезии. Как вы сейчас себя чувствуете?

— Уже не о чем беспокоиться, — придав голосу беспечный, но благодарный тон, отозвался я. — Я в порядке, только вот с некоторыми воспоминаниями действительно беда.

— Я вам объясню, господин Ульберг. Каждый маг Альхены должен быть зарегистрирован в Императорской канцелярии по делам магии. Ваши результаты будут направлены прямиком туда. Вы не волнуйтесь — процедура стандартная. Вы ведь проходили ее уже? Ваш отец писал, что проходили в Комитете по делам магии, но тест не обнаружил в вас дара. Хочу, кстати, заметить, что запоздалое пробуждение дара — большая редкость.

— Уж не знаю, есть ли тут чем гордиться, — пошутил я. — Так куда, вы говорите, я должен пройти?

— Мой секретарь вас проводит, господин Ульберг.

Директор вывел меня из кабинета и перепоручил в руки секретаря, объяснив, что со мной делать дальше.

Я не хотел никаких тестов — они могут выдать обо мне лишнюю информацию, которую мне лучше держать в тайне. Но я не имею права отказаться от этих тестов по законам империи. Если откажусь — это лишь зациклит на мне их внимание. Вот дерьмо!

Женщина повела меня на пятый этаж. Он отличался от всех прочих: здесь было множество коридорчиков, которые, петляя, сворачивали один в другой, и в третий, и в четвертый… казалось, конца не будет этим коридорчикам, но, наконец, передо мной распахнули одну из многочисленных дверей, и я попал в ослепительно-белую комнату с множеством компьютеров и разных приборов.

— Нелли! — позвала секретарь.

Непонятно откуда к нам вышла Нелли — еще одна молодая привлекательная женщина. И тоже в очках. Это у них мода такая или признак интеллектуальности?

Секретарь разъяснила Нелли мою ситуацию (не забыв упомянуть об амнезии) и покинула кабинет.

— Присаживайся вот сюда, — Нелли, не церемонясь, сразу перешла на «ты».

Я уселся на указанную кушетку.

— Не волнуйся — это быстро и безболезненно. — Нелли начала цеплять к моей голове и вискам какие-то приборы, от которых к компьютеру тянулись провода — точно черные и тонкие змеи.

— Меня уж точно не напугать медицинскими процедурами, — хмыкнул я.

— Так ты потерял память?

— Ага.

— И как оно?

— Что?

— Родиться заново. Ничего не знать о себе. Начать с чистого листа.

— Хреново, по правде говоря. Словно меня закинули на войну, но не объяснили, с кем и за что воевать.

— Оригинальная ассоциация. — Нелли на секунду остановилась взглядом на моем лице.

Закончив облеплять меня проводами, она уселась за компьютер, и ее пальцы стремительными бабочками запорхали над клавишами.

— Как можно магию измерить компьютером? — с сомнением спросил я.

— Ох, мальчик мой, ты и вправду лишился памяти. — Женщина бросила на меня сочувственный взгляд. — Наши ученые-маги сделали это открытие полтора столетия назад — и оно перевернуло наши жизни. Магия — это не душа, которую не уловить ничем. Она, как и душа, не видна, но циркулирует в нашем теле так, как циркулирует кровь. Это тонкая материя, но все же материя. И если в человеке пробуждается дар, в его теле запускаются процессы, которых не было раньше. Это как… новая кровеносная система, понимаешь? Ее появление означает пробуждение дара, а ток по ней энергии дара показывает, насколько маг силен.

— Силен в потенциале, верно?

— Да. Только пробужденные маги еще не умеют контролировать свои силы. Этому и учат в таких местах, как это. — Нелли обвела рукой стены. — Ты уверен, что не совершаешь безумие, отказавшись от обучения?

— Более чем.

— Ты очень странный, парень.

— А что там с моим даром? — спросил я, возвращая любопытную Нелли к ее работе.

— Ждем. — Женщина уставилась в монитор, на котором мельтешили какие-то обозначения. — Так-так… дар у тебя, само собой, есть.

— А то я не знал, — усмехнулся я.

— Так… магия ментальная. А это что такое? Нет, видимо, ошибка… И я не могу зафиксировать твою силу… — Нелли застучала по клавишам, почти не отрывая взгляда от монитора. — Обозначение было довольно маленьким… но потом подскочило и теперь прыгает туда-сюда. Что-то с компьютером, что ли…

Сердце мое, кажется, подступило к самому горлу, хотя я напряг волю, чтобы контролировать эмоции. Нельзя, чтобы она засекла мое зашкаливающее беспокойство!

— Да что ж такое! — выругалась Нелли. — Компьютер будто с ума сошел! Надо вызвать…

И тут кабинет озарила вспышка, сопровождающаяся треском и хлопком.

Над проводами висел дымок. Экран компьютера погас. Нелли сидела ни жива ни мертва перед ним.

— Вот теперь точно надо вызвать нашего техника, — угрюмо выдала она, наконец.

А я мысленно ликовал.

Нелли занесла информацию обо мне в другой компьютер.

На самом деле мне жутко повезло, хоть я и не верю в везение. Все подумали, что техника вышла из строя. Никому и в голову не пришло, что компьютер попросту не сумел вынести столь высокого напряжения — от моей силы, разумеется. Нелли же сказала, что это чудо техники измеряет потенциальную силу мага — а она у меня колоссальна. Но никому и в голову, разумеется, не придет предположить такое. Нелли зафиксировала у меня низкий уровень силы, как и показал вначале компьютер, прежде чем начал сходить с ума.

Меня отпустили. Я поспешил к выходу. Столько времени потерял на эту академию, а «кирпичи» сами себя продавать не будут в книжном магазине.

До ворот оставалось всего ничего, когда мой слух уловил презрительное:

— Эй, Ульберг, а правду говорят, что ты всю семью угробил, чтобы во главе своего нищего рода встать поскорее?

Я был слишком стар для того, чтобы вестись на столь дешевые провокации, поэтому невозмутимо продолжил путь, но некто сзади успокаиваться никак не желал:

— А может ты еще и трахал свою мачеху, прежде чем в могилу ее свести?

Я остановился. Подумав, решил, что одно дело — игнорировать дешевые провокации тупого сопляка, и совсем другое — молча проглатывать очевидные и демонстративные оскорбления.

Медленно обернувшись, я лицезрел перед собой высокого патлатого парня — плюс-минус моего ровесника, чтоб его, этот гребанный возраст! — со смазливой мордой, на которой сейчас явственно читалась насмешка. Мелкого ублюдка окружала свита из четверых таких же ублюдков — мерзко ухмыляющихся и нахальными взглядами оценивающих меня. Две девчонки, два парня.

— Ты мне что-то сказал? — спросил я, позволив уголкам губ слегка дрогнуть в снисходительной улыбке.

— Да, сказал. Я спросил, — патлатый на несколько шагов сократил расстояние между нами, — трахал ли твою свою мачеху перед тем, как задушить ее?

— Лия ведь говорила, что она умерла от удушья, да? — спросила одна из девчонок.

— Вы, значит, дружите с Лией, а сейчас за ее спиной поливаете грязью ее мать? — спросил я с вызовом.

— Дружим? С нищебродкой этой, которая ноги раздвигает перед каждым вторым? Да мы же в своем еще уме! — хохотнул патлатый. — А тебя тоже, как и твою сестрицу, отыметь можно за пару побрякушек, а, Ульберг?

— А ты по мальчикам у нас, что ли? — спросил я, продолжая улыбаться. — Извини, братан, тут я тебе не помощник.