Началось всё внезапно. Какие-то люди ворвались к ней в квартиру среди ночи, выдернули из постели, грубо поволокли куда-то в одной пижаме. Она услышала крик Грегора за спиной, оборвавшийся хрипом. Пыталась вырваться, дралась, кусалась, царапалась. Тогда кто-то больно заломил руку назад, игла инъектора обожгла предплечье, и Эшли провалилась в чёрное беспамятство.

Сколько она пробыла без сознания, неизвестно. Очнулась здесь, на подстилке. Пижамные штаны с неё стащили, это как раз понятно. Странным казалось, что её не изнасиловали, не воспользовались беспомощностью. Почему? Для чего берегли? Явно, не за тем, чтобы, извинившись за недоразумение, отпустить. Иллюзий она не строила. Слишком хорошо понимала, поддержкой каких людей воспользовалась, пытаясь уберечь сограждан от галактической войны. Сама собиралась поступить с «соратниками» почти так же. Не успела.

Очнувшись, она орала в бессильной злости, стучала кулаками по упругим, гасящим звук стенам. Видел ли кто-то, как она беснуется? Во всяком случае, реакции не последовало. И Эшли успокоилась. Что ж, она покажет, что умеет проигрывать.

Час за часом она ждала, что за ней придут, поведут на допрос. А может Джок, или Марат, или сам господин Себастьян, так не любящий прозвище «Хрипатый», сюда пожалуют. Для чего-то же они сохранили ей жизнь? Не дождалась, задремала незаметно для себя. А когда проснулась, поняла, что в камере побывал посторонний. Нет, к ней опять не прикоснулись. Но пальцы сжимали рукоять спрятанного под подушкой ножа. Отличного боевого ножа с длинным, обоюдоострым лезвием. Конечно, в изнеженных женских ручках он был бы бесполезной игрушкой. Но кто-то из «соратников» знал, что Эшли Уайтакер – бывший офицер космодесанта.

Кто принёс нож, оставалось неизвестным. Для чего – она поняла мгновенно, не дура. Захватившие власть скорпионы принялись жалить друг друга, и ей отвели роль инструмента по устранению кого-то из них. Что ж, такая роль Эшли устраивала. Хоть одного из «соратников» она прихватит с собой.

Она заканчивала выскребать остатки желе из миски, когда в противоположной стене появился темнеющий на глазах прямоугольник. Вот она, долгожданная минута! Эшли как бы небрежно положила руку на изголовье кушетки, подобралась. Она была пантерой, собравшейся прыгнуть. Она приготовилась ко всему…

И всё же увидеть то, что появилось в проёме двери, она не ожидала. Это был не «соратник». Вообще не человек. В следующее мгновение лицо существа показалось знакомым. Оно бесшумно подошло к кушетке, улыбнулось, протянуло на раскрытой ладони нашлёпку коммуникатора. Секунду помедлив, Уайтакер взяла приборчик, прикрепила к виску.

– Узнала меня? – губы существа оставались неподвижными, но таким мелочам Эшли не удивлялась.

– Ты Людмила Сорокина, любовница моего сына. Что с Люком?

– Теперь моё имя Люсор! Люк умер, его убили твои друзья.

Эшли вздрогнула, побледнела. А существо продолжало «говорить»:

– И мою дочь они убили. А через несколько минут эти твари взорвут город – система самоуничтожения активирована, остановить процесс невозможно. Мы пытаемся эвакуировать хотя бы детей, но там паника, многие погибнут. Все эти смерти будут на твоей совести. Признаёшь?

Страшные слова били наотмашь. Эшли втянула голову в плечи, опустила глаза. Кивнула:

– Да, признаю. Я виновата, не просчитала ситуацию.

Пришелица стала ногой на край кушетки, наклонилась, приблизив своё белое полупрозрачное лицо с серебристыми глазами к её лицу.

– Взрыв реактора превратит купол в спёкшуюся лепёшку, но твою тюрьму скала защитит. Однако выход из неё будет надёжно замурован. Каменный мешок. Воды и пищи не будет. Но ты это не успеешь заметить, потому как подача кислорода тоже прекратится, и через несколько часов ты начнёшь задыхаться. Смерть от удушья отвратительна, ты будешь ползать в собственной блевотине и молить, чтобы всё поскорее закончилось.

Эшли подняла глаза на гостью. Почему-то нарисованная пришелицей картина успокоила. Будто предстоящая расплата сняла часть вины.

– Ты пришла, чтобы рассказать мне о том, как я должна умереть?

Люсор неожиданно улыбнулась в ответ.

– Нет, я пришла предложить тебе бессмертие. Выбраться отсюда в своём нынешнем облике ты не успеешь, но я могу дать тебе другое тело. Такое, как у меня.

Уайтакер окинула её взглядом.

– В этом и заключался ваш тайный эксперимент? Добились своего? Поздравляю.

– Да, мы добились своего. Так что ты решила? Согласна на моё предложение?

– Глупо было бы отказываться от бессмертия. Тем более, в моём положении.

Люсор выпрямилась. Кивнула, торжествуя.

– Я и не сомневалась. Но твоего согласия мало. Это я могу согласиться или не согласиться. Упроси дать тебе бессмертие!

– Как же я должна упрашивать? – вскинула брови Уайтакер. – Стать на колени? Целовать тебе ноги?

– Придумай сама. Того, что ты перечислила, недостаточно. Я останусь здесь, посмотрю, как ты начнёшь корчиться в агонии. Тогда и решу.

Стены, пол, ложе, на котором сидела Эшли, задрожали, сверху гулко ударило, освещение погасло. На несколько секунд камера погрузилась в кромешную тьму. Затем неуверенно засветилась аварийная лампочка над входом.

– Всё, города больше нет, – констатировал призрак, продолжая улыбаться. – Ни города, ни тех, кто в нём жил. А для тебя остался единственный выход.

Эшли вдруг осознала, что по-прежнему сжимает рукоять спрятанного под подушкой ножа. Медленно вытащила его. Длинное лезвие кроваво блеснуло в багровом свете аварийной лампы.

– Это у тебя откуда? – удивилась пришелица. – Неужели собралась драться со мной?

– Ну что ты! Я понимаю, что ты неуязвима. Но я-то нет. И я не люблю, когда меня пытаются лишить права выбора. Терпеть этого не могу!

– Забавно. А ты смогла бы сделать себе сеппуку? Ты ведь сильная. Моей дочери вспороли живот и оставили умирать в луже крови. Сколько способен прожить человек со вспоротым животом? Её я не успела спасти. Может, успею спасти тебя? Давай проверим?

– Хочешь, чтобы я вспорола живот, умоляя о спасении? Как мило! Ты хорошо продумала свою месть. Одного не учла – я не боюсь смерти!

Эшли улыбнулась, вскинула голову. И уверенным точным движением вонзила лезвие между рёбер, под левую грудь. Глубоко, по самую рукоять.

Попасть в город оказалось на удивление легко. Найгиль вынырнула у центрального входа института и в первый миг ей показалось, что это не тот город, в котором прожила шесть лет. Густой белый туман клубился везде, в нём метались ошалевшие от ужаса люди, уши резал отчаянный крик. И ещё – тела под ногами. Много! Взгляд Найгиль то и дело натыкался на них. Кто-то был мёртв, кто-то без сознания. Взрослые.

Потом она увидела детей. И бессмертных. Она не знала никого из них, все чужие, и почему-то похожие друг на друга, словно клоны. Не внешностью похожие, сутью. Они вытаскивали детей из домов, собирали в группы, увозили куда-то. А взрослых, отцов и матерей, пытавшихся помешать, не пустить, защитить, они… убивали?!

Ивибиль она нашла в космопорте. Та руководила эвакуацией. Взрослых к транспорту не подпускали. Несколько десятков бессмертных держали оборону на подступах к космопорту, громоздя вокруг баррикады трупов.

– Что ты творишь?! – бросилась к ней Найгиль.

– Город будет взорван через пятнадцать минут. Я спасаю детей. Люсор поручила мне эту работу.

– А остальные люди? Зачем вы устроили бойню?!

– Они могут помешать эвакуации. Нас слишком мало, чтобы сдерживать их по-другому. А процесс перехода требует времени, ты же знаешь. У нас его нет.

– Так выпустите людей в долину! Транспорта хватит тысяч на десять, по крайней мере!

– Нет! Если вырвутся недостойные, детям снова будет угрожать опасность. Мы не виноваты, что они решили взорвать свой город.

– ОНИ? Они – это кто?!

– Люди.

Эта Ивибиль была совсем не похожа на прежнюю Ивон Бигли. Скорее она напоминала… И будто подтверждение, пришло менто от Моджаль:

– Найгиль, в институте какие-то трупы. И ещё… Я почти ничего не понимаю в матрице, но мне кажется, её сильно изменили.