Ниже располагался производственно-энергетический уровень. Заводы-роботы, не нуждающиеся в человеческом присмотре, самовосстанавливающиеся и самомодернизирующиеся. Агробионические фермы и фабрики-репликаторы, синтезирующие пищу, содержащую необходимые человеку белки, жиры, углеводы, витамины и микроэлементы, — реплики самых полезных, самых вкусных блюд, придуманных за всю историю человечества. На этом же уровне находились каскады нуль-реакторов, снабжающие планету энергией. Второй уровень обеспечивал материальное благосостояние обитателей Лабиринта, с лихвой, с избытком, каждому — по заслугам.

Если второй уровень занимался воспроизводством средств потребления, то третий воспроизводил самих потребителей. На фабриках-репродукторах выращивались клоны жителей Лабиринта. В лабораториях ментоскопии доминанты творили таинство проявления в материальном мире сознания своих подопечных. В кувезах эмбриологических клиник проводили последние месяцы внутриутробного созревания будущие новорождённые. И здесь же, в яслях, среди заповедных садов и парков под искусственными солнцами, росли и воспитывались маленькие лабиринтцы, инструменты и строительный материал будущей цивилизации.

На четвёртом уровне обитал Джакоб Бова, Вечно Возрождающийся Доминант доминантов, не мозг «Генезиса», но его душа. Четвёртый уровень был границей мира проявленного и мира ментального, он существовал в обоих ипостасях. Он имел своё локальное воплощение, но чтобы попасть туда, мало знать «где» он находится. Необходимо ещё «когда» и, главное, «как». Найти обиталище Джакоба Бовы мог лишь тот, кого он сам пожелал видеть.

Что собой представляли уровни после четвёртого, в каком локальном пространстве они существовали — если существовали — не знал никто. Или почти никто. Танемото не знала, а значит, не знала и Диана.

Четвёртый день на Лабиринте для Елены начался в 5:12 по местному времени. Несмотря на раннее утро, сна не было ни в одном глазу, потому она подавила невнятное сопротивление Половинки и выскользнула с постели. Накинула халат, вышла из комнаты, огляделась. Пусто и тихо, Альментьевы сладко спят. Тем лучше. Если Диана решила терпеть и выжидать, то она сама начнёт действовать.

Пристинская подошла к входной двери. Прошлый раз она слишком быстро сдалась, не успела как следует изучить. Сейчас самое время наверстать. Замка и впрямь нет или он хитро спрятан?

Она ощупала каждый квадратный сантиметр двери и стены вокруг, огладила, костяшками пальцев простучала. «Ленка, бесполезно! — увещевала полусонная Половинка. — Я же тебе вчера объясняла, ты что, не слышала? Предположим, найдёшь ты способ открыть эту дверь — дальше что? Где ты Джакоба Бову искать будешь?» — «Я слышала то, что Танемото хотела, чтобы я услышала. У меня нет основания верить в её искренность», — упрямилась Елена. — «В любом случае, оставаясь взаперти, мы к этому Джакобу Бове не приблизимся!» — «Можно попробовать уломать Ангела…» — «Ага, ты уже пробовала!» — «Так то я. У тебя возможностей куда больше. Задействуй свой талант». — «Какой-такой талант?» — «Влюблять и соблазнять». — «Фу! Не хочу и слушать подобные глупости!» — «Почему глупости?» — «Во-первых, потому что Ангел наверняка привирает, цену себе набивает. Как ты это видишь? Она набирает номер на визифоне и разговаривает с президентом Лабиринта, которого и найти-то проблематично?» — «Хм… А во-вторых?» — «Во-вторых, и главных — я не лесбиянка!» Пристинская рассерженно шлёпнула по двери ладонью и направилась в ванную комнату.

Душевой бокс в апартаментах был отменный. Температура, направление, сила струи регулировались одним движением пальца. Гидрокабина поддерживала режимы циркулярного и термоволнового душа, позволяла добавлять в воду различные ароматы. Елена так долго баловала себя, что в конце концов даже Половинку растормошила: «Ленка, хватит плескаться! Сколько можно?» — «Что, растаять боишься?» — хихикнула Пристинская. Но подчинилась, перешла из душевого бокса в сушильный.

Здесь тоже всё было автоматизировано. Короткий взмах руки и тело окутал ласковый самум. Елена зажмурилась, подставляя лицо сухому жаркому ветру, пахнущему озоном и отчего-то — ночными фиалками. «Ленка, а дверь в ванную что, не запирается?» — вдруг пробормотала Половинка. «Ага», — расслаблено подтвердила Пристинская. И лишь затем поняла — вопрос задан неспроста.

Она открыла глаза, обернулась. В распахнутых настежь дверях ванной комнаты стояла Ангел и таращилась на неё. Ночные фиалки — аромат духов девушки, а вовсе не рукотворного самума! Пристинская невольно прикрылась. Тут же сообразила, как глупо это выглядит, опустила руки.

— Доброе утро. Дверь закрыть можно?

— Доброе.

Ангел сладко потянулась. И закрыла дверь. Однако не снаружи, а изнутри. Не поняла намёк или специально проигнорировала?

— Общая ванная комната имеет как свои недостатки, так и достоинства, верно? — девушка улыбнулась хитренько, совсем по-лисьи. И спросила: — Ты закончила?

— Уже, — буркнула Пристинская. — Можешь мыться.

— Замечательно! — Ангел одним движением сдёрнула с себя коротенькую тунику.

Елена рот открыла от изумления. «Вот это люди на блюде…» — Половинка тоже была потрясена.

Девушка небрежно бросила тунику на пол, сделала два шага к гидрокабине, но почувствовав направленный на себя взгляд, остановилась. Покосилась на Елену.

— Ты чего, не знала? Я думала, Аркадий тебе ещё тогда рассказал, или ты сама догадалась. Я же намекала, помнишь: «Я — квинтэссенция любви!» Инь и Янь в одном флаконе, так сказать. Могу воплотить в реальность всё, что ты нафантазируешь, — хихикнула, шагнула в кабинку, прикрыла за собой дверь.

Кровь бросилась Елене в лицо. Она схватила с вешалки халат и опрометью выскочила из ванной комнаты. Лицо горело, уши пылали, было ужасно неловко из-за того, что таращилась как последняя дура. Половинка не преминула подсыпать соли на рану: «Ленка, ты такое когда-нибудь видела? Не зря я говорила, что не ощущаю её девчонкой. Слушай, это получается, главный твой аргумент отпал?» — «Прекрати! Как ты можешь? Мне противно и думать о подобной мерзости!» — «Почему мерзости? Она же не виновата, что родилась… э-э-э… андрогином. Генетическая аномалия, редко, но и в наше время случается. Врачи недоглядели. А то, что до сих пор не определилась, парень она или девушка — её право. Не в двадцатом веке живём, чтобы насильно отрезать-зашивать. Да ты лучше меня понимать должна!» — «Я понимаю, да. Но не уверена, что она родилась такой. Новое тело ей наверняка клонировали на Лабиринте, и Альментьев признался, что её «допрограммировали». Может, не только мозги, но и ещё кое-что? По просьбе заказчика!» — «Хм… Нет, не сходится. Они иначе друг друга воспринимают. Они все здесь в самом деле братья и сёстры. Не в биологическом смысле, конечно…» — «Ага, в ментальном! Извращенцы они все, весь этот «Генезис»! И до Горгоны были, а теперь и подавно!» — «Ладно тебе, не ругайся. Слушай, Лена, а ты не ошиблась, посчитав Ангела наложницей Альментьева? Она скорее на принцессу смахивает». — «Ага, принцесса без горошины!»

Елена вбежала в спальню, захлопнула дверь, с тоской сообразив, что и на ней нет запора. Нигде в этой проклятой квартире не спрячешься! Ещё вчера и в голову не приходило, что следует запираться, опасаться чего-то. И вдруг осознала, что находится в окружении монстров, от которых неизвестно чего ждать можно. Память услужливо подсунула события трёх с половиной летней давности: пансионат «Сосны», знакомство с Альментьевыми, грибную охоту, вечеринку. Многие тогдашние фразы, поступки и намёки теперь виделись по-иному. Хотелось немедленно бежать с этой квартиры, с этой жуткой, непонятно-извращённой планеты. Не убежишь — заперто!

Половинка молчала, не вмешивалась, не пыталась подслушать её мысли, хотя гудели те громко, едва не вслух. У Дианы были собственные заботы. Она старалась разобраться, что такое важное сегодня прозвучало? Что-то, способное помочь в решении поставленной задачи. Только что? Ощущение важного было, понимание — нет. Словно сидишь над кучей пазлов, знаешь, что где-то там — картинка, но сложить их правильно не получается. Не знаешь даже, с чего начать складывать, понимание проскальзывает сквозь пальцы. Возможно из-за того, что и собственных пальцев у Дианы нет?