Елена не ошиблась, информаторий радостно вывалил подробную биографическую справку писателя Лесовского. Фотографии, список произведений... и лаконичная фраза в конце: «Пропал без вести летом 2211 года». Противный липкий пот выступил на ладонях. Да что это за тайна такая, от прикосновения к которой люди исчезают бесследно?! «Мышонок, а тебе не кажется, что ты слишком близко подошла к краю бездны? Несколько неосторожных шагов, и от тебя тоже следов не останется», — трусливо запищал предательский голосок в голове. — «Ещё не поздно! Пока не сделано ничего необратимого, нужно остановиться и обо всём забыть!» Пристинская зубами скрипнула. Невозможно терпеть собственное бессилие перед бездушной, безжалостной системой!

Она встала и подошла к окну. Деревья в саду стояли в золотисто-пурпурном наряде, землю укрывал ковёр из опавшей листвы. А когда уезжала на космовокзал, было всё зелено. Чему удивляться? Три с половиной недели прошло: одна туда, вторая обратно и на Новой Европе трое суток. Вдобавок временной разрыв — до сих пор необъяснимый с точки зрения Теории Гиперпереходов феномен. Каждый раз, когда информационный пакет пробивает пространство, изрядный кусок времени исчезает бесследно.

Бесследно исчезнувшее время, бесследно исчезнувшие люди... Мысли опять вернулись к событиям двадцативосьмилетней давности. Но ведь уцелело хоть что-то? Уцелело. Дом Медведевой, где мама провела последние дни, немой свидетель случившегося. Иногда и немые свидетели могут многое рассказать. Во всяком случае, стоит попробовать, до Крыма рукой подать, это не Новая Европа!

Пристинская подошла к шкафу и вынула брошенную сюда накануне вечером дорожную сумку. «Стой, что ты делаешь?» — испуганно пискнул кто-то в уголке сознания. Елена презрительно скривила губы. «Женщина захочет — сквозь скалу пройдёт», — было написано в бортовом журнале «Сёгуна». А такая женщина как Елена Прекрасная — и подавно!

Дом Медведевой находился вблизи какого-то богом забытого посёлка — Елена с трудом разыскала его название на карте. Добраться туда от симферопольского аэровокзала на воздушном такси было нетрудно. А дальше? Где этот дом искать? Водитель высадил её на площади у заброшенной гостиницы. Парадная дверь заперта, заведение не работает, судя по внешнему виду, не первый год. На другой стороне площади — автовокзал. Дверь в зал ожидания нараспашку, внутри полное запустение, понятно, что рейсовые бусы сюда не заходят. Дикое место, безлюдное. Если это центр, то что на окраинах творится? Волки гуляют?

Елена прислушалась. Тихо, лишь ветер шуршит желтеющей листвой на растущих вдоль дороги ореховых деревьях. Может, здесь никто больше не живёт? И солнце, как назло, уже клонится к нависающим над посёлком горам. Что теперь делать, вызывать такси и обратно улетать? Ну нет, косморазведчики так не поступают!

Пристинская пошла по самой широкой улице, выискивая признаки присутствия людей. Запертые магазины, мёртвые окна домов, уверенно пробивающаяся между тротуарной плиткой трава, растрескавшееся, давно не восстанавливаемое полотно проезжей части. И тишина, нарушаемая только птичьими голосами. Нет, не только птичьими. Собачий лай доносился из боковой улочки. Бродячая стая? Или всё же люди где-то живут?

Елена свернула на звук. По обе стороны улицы тянулись заборы из ракушечника, за ними прятались утопающие в разноцветной листве дома. И где этот пёс? Впору самой лай поднимать: «Люди, где вы?!» Она сделала ещё несколько шагов и остановилась. Подававшей голос собаки видно не было, зато на столбике ворот сидел пушистый рыжий котяра и деловито умывался. Котяра был упитанный, ухоженный, вальяжный. Явно домашний любимец.

— Кис-кис-кис! — Пристинская попыталась заговорить с котом.

Тот удивлённо уставился на незваную гостью. Кажется, этого языка он не понимал. Или считал ниже своего достоинства разговаривать с незнакомками. Поэтому недовольно приподнялся и мягко спрыгнул во двор. Елена хмыкнула, подошла к калитке и нажала кнопку звонка.

С минуту никакой реакции на это действие не было. Пристинская уже засомневалась в своих логических построениях, но тут хлопнула дверь, зашуршали шаги. Из глубины двора к калитке подошла пожилая женщина.

— Добрый вечер! — поспешила приветливо улыбнуться Елена. — Вы мне не поможете? А то я здесь никого найти не могу.

— Чему же удивляться? — кивнула хозяйка. — В посёлке и людей-то почти не осталось. Одни старики. Молодым чем здесь заниматься? Как переселение началось, так и подались в города, а то и на Новую. А вы кого ищете?

— Я дом ищу. В нём когда-то жила Ярослава Медведева, космонавт. Вы не подскажите, как к нему пройти?

— Почему не подскажу? «Гнездо чайки» — место известное. А зачем он вам?

Елена помялась, но всё-таки решила признаться:

— Понимаете, моя мама летала вместе с Медведевой. А в одной из экспедиций заболела и умерла после возвращения. В этом доме умерла.

На лице женщины появилось сочувствие.

— Помню ту историю. Да что это мы через забор разговариваем? — она отворила калитку, — Заходите! И знакомы будем — меня Анастасия Павловна зовут.

— Очень приятно, а я — Елена.

От калитки к дому вела дорожка, смахивающая на тоннель из виноградной лозы. Тугие тёмно-сизые, рубиновые, янтарные грозди свешивались со стен и потолка туннеля. В одном месте в зелёной стене был просвет. Елена заглянула туда и увидела большого лохматого пса, не исключено, — того самого, чей лай она слышала.

— Это Рекс, — пояснила хозяйка. — Он умный, но ночью, когда я его с цепи спущу, ты, Леночка, лучше сама во двор не выходи, мало ли что у него на уме. Ты же у меня ночевать остановишься, верно? А где же ещё — гостиница наша десятый год, как закрытая стоит!

Ночевать в умирающем посёлке в планы Елены не входило. Быстрее найти тот дом, взглянуть на него и, если ничего интересного не обнаружится, улетать в Симферополь. Но с другой стороны — вдруг…

— Анастасия Павловна, а вы расскажите о Медведевой и о том, что здесь случилось?

— Ой, да с удовольствием! Мы тут как отшельники живём, поговорить с новым человеком — в радость. Посидим, чайку попьём с розовым вареньем. Наверное, никогда такое не пробовала? А хочешь, Сергеевну позовём, соседку? Она помоложе меня, с Медведевой в одном классе училась. И в доме у ведьмы жила, когда та в экспедиции улетала. Всей семьёй, с мужем и сыном, вроде как сторожами. Вот она уж точно, много чего интересного рассказать может.

Пристинская улыбнулась невольно — кажется, она нашла ещё одного свидетеля, непредвиденного.

Обещанный чай с вареньем неожиданно обернулся полной тарелкой фаршированных перцев. Блюдо, чересчур сытное для ужина, но при том слишком вкусное, чтобы от него отказаться. Елена съёла один перчик. Затем второй. Затем и третий.

— Леночка, добавки положить? — Анастасия Павловна, заметив, что тарелка гостьи постепенно пустеет, потянулась за кастрюлькой.

— Нет-нет спасибо, я наелась! Очень вкусно! — решительно запротестовала Елена, отодвигая тарелку. Какая там добавка, и так перебор.

Хозяйка с самодовольной улыбкой взглянула на соседку. Галина Сергеевна, высокая сухощавая женщина лет шестидесяти, с коротко стриженными окрашенными в медно-рыжий цвет волосами мнение гостьи оспаривать не стала.

— Тогда чайку?

— Я лучше виноград. Он такой аппетитный.

— Да, виноград в этом году хорош, — согласилась Анастасия Павловна. — Кушай Леночка, кушай на здоровье. — А мы с Сергеевной чайку, да, соседка?

— Наливай, Павловна. Мы с тобой винограда наелись.

Елена отправила в рот большущую рубиновую ягоду, осторожно придавила зубами. Из-под лопнувшей кожицы на язык брызнул сладкий, слегка терпкий сок.

— Анастасия Павловна, вы обещали рассказать о Медведевой, — она пустила пробный шар. — Вот вы её ведьмой назвали. За что? Она вам что-то плохое сделала?

— Да нет, что ты! — женщина всплеснула руками. — Я ж не как ругательство. Она в самом деле ведьмой была. Скажи, Сергеевна?