…Будильник звенел громко и настойчиво. Елена села на кушетке, потянулась, разминая мышцы. Не открывая глаз, нащупала брюки, принялась натягивать. Санбокс — напротив жилых кают, всего-то три шага по коридору пройти. Но мало ли на кого ты там наткнёшься? Потому в одном белье в душ не выскочишь, нужно одеваться. Раньше, когда ходила пилотом на «Абеле Тасмане», она этой условностью пренебрегала. Все так делали! Но теперь она не рядовой пилот, и здесь не «Тасман», команду которого давно привыкла считать не то, что друзьями, а братьями и сёстрами. Здесь она пока что чужая. Пока её держат на расстоянии, обращаются на «вы», строго официально. Хоть большая часть экипажа — её ровесники, а то и старше.

Будильник вновь зазвонил.

— Да слышу я, слышу! — в сердцах рявкнула на него Елена. Открыла глаза. И проснулась окончательно.

Будильник показывал «4:57». Он и не собирался звонить. Настойчивая трель шла от динамика интеркома. Елена растерялась на секунду. Кому и зачем понадобилось будить командира в неурочное время? Кому — понятно: на интеркоме горел синий глазок ходовой рубки. Зачем… Сердце нехорошо ёкнуло. Она быстро наклонилась к столу, включила связь. На экране появилось лицо вахтенного — корабельного кибернетика Петры Благоевой.

— Извините, что разбудила, — губы женщины скривились в ироничной ухмылке.

Ещё бы — командир неумытая, неодетая, растрёпанная после сна. Именно такая, какой Елена старалась подчинённым на глаза не попадаться. И Благоевой — в первую очередь. Всего две женщины в экипаже, на долгие месяцы отрезанном от человечества, — казалось бы, они обязаны стать подругами. Но подругами они не стали и вряд ли станут. В самую первую их встречу — на тренировочной базе под Саратовом — Елена поймала взгляд Благоевой. О, как хорошо она знала эти женские взгляды! Зависть, досада. Ревность в довесок — куда ж без неё, учитывая, что бортинженером на «Русанове» ходит муж Петры. Кибернетик Благоева была обыкновенной, ничем не примечательной женщиной: маленькая, чернявая, остроносая — одна из тысячи таких же. А командир Пристинская была «Еленой Прекрасной», первой красавицей космофлота, победителем и дипломантом чёртовой уймы конкурсов красоты, и так далее и тому подобное.

А вдобавок она была «смазливой дурой», «тупоголовой блондинкой», «куклой Барби», а за глаза наверняка подбирались эпитеты похлеще. С тринадцати лет Елене приходилось доказывать, что это не так. Заставлять людей видеть не только яркую внешность, но и то, что за ней скрывается. И специальность она выбирала, где от внешности не зависит ничего: астрофизический факультет, Академия Космофлота, косморазведка. За восемь лет и десять экспедиций на «Тасмане» ей это почти удалось. И когда она провалилась в расщелину на метановом леднике Амальгамы, её искали вовсе не из-за внешности. Когда закончилось отведённое инструкцией время, и по всем прикидкам должен был закончиться кислород в баллоне, друзья продолжали искать — потому что любили. И нашли — живую. А что человеку нужно для счастья? Чтобы его любили и понимали. Именно его, а не длинные ноги, высокую грудь, «осиную» талию и васильковые глаза.

Когда командир «Абеля Тасмана» ушёл в отставку, Пристинская подала рапорт, надеясь занять его место. Однако Департамент по персоналу рассудил иначе. Да, она получила должность командира — но совсем на другом корабле. Гдё придётся начинать всё заново…

В какой уже раз эти мысли пронеслись в голове, стоило заметить ухмылку Благоевой. Словно рой назойливо жужжащих мух. Назойливо и громко — Елена с ужасом поняла, что пропустила следующую фразу вахтенного мимо ушей.

— Петра, извините, пожалуйста, — только бы уши не покраснели от смущения! — Повторите ещё раз, что случилось.

Ухмылка кибернетика сделалась чуть ли не презрительной. Очередной кирпичик в фундамент уверенности, что «смазливая блондинка» могла получить должность единственным способом.

— Вам лучше подняться в рубку, командир. И увидеть это собственными глазами.

— Да, уже иду, — Елена поспешно кивнула.

Экран интеркома погас. И тут же возникло сомнение: правильно ли она поступила? Или следовало потребовать, чтобы Благоева доложила обстановку немедленно? А что, если она и докладывала, а Елена прослушала спросонок? Ладно, сейчас всё выяснится. В любом случае вряд ли это ЧП. Тогда тон у вахтенного был бы иной.

Всё же в душ она не зашла. ЧП — не ЧП, а событие явно неординарное, коль её разбудили среди ночи. Плеснула водой в лицо, чтобы прогнать остатки сна, и побежала к лестнице, ведущей наверх к рабочей палубе и дальше — к рубке.

В правой части обзорного экрана висел синевато-зелёный серп планеты. Там было утро, линия терминатора медленно ползла на восток — планета вращалась в противоположную, чем Земля, сторону. И так же медленно двигалась по чёрному звёздному небу золотистая искорка, удаляясь прочь от планеты.

— Вон он, — указала на искорку Благоева, едва дверь рубки с тихим шорохом ушла в паз, пропуская командира.

— Кто?

— Спутник, как я вам и докладывала. Расстояние чересчур большое, чтобы рассмотреть, но кое-какие параметры вычислить удалось.

Она коснулась сенсоров пульта, выводя информацию на табло. Елена всмотрелась в ряды чисел, стараясь представить, что за ними скрывается… и медленно опустилась в кресло.

— Это же корабль…

Кибернетик кивнула.

— Ага, и я так подумала. Висит на геосинхронной орбите, двигатели отключены, активное ускорение — ноль. Планетарные изыскания ведут, не иначе.

— Интересно, это наш?

— Разумеется нет. Был бы наш, мы бы знали. Опередили, гады. Такой кусочек лакомый из-под носа увели. Обидно.

— Нет, я не о том. Он земной?

— А каким он может быть? — Благоева приподняла бровь. — Командир, вы что, верите в зелёных человечков?

— Ну… — Елена смутилась. Вот и ещё один кирпичик. — Галактика огромна, мало ли кого в ней можно встретить. А вы считаете, что не могут где-то жить другие разумные существа?

— Я прагматик, а не романтик, — хмыкнула кибернетик. — Если этих «разумных существ» никто никогда не встречал, логично предположить, что их не существует. Так что будем делать, командир? Разворачиваемся и уходим, как по инструкции?

Легко быть прагматиком, когда рядом любящий муж и внешность не заслоняет в тебе человека. А когда чуть ли не ежедневно приходится доказывать, что к сексапильному телу прилагаются мозги — только романтика и остаётся, иначе взвоешь. Естественно, вслух Елена этого не произнесла. Спросила:

— Они нас засекли?

— Вряд ли, вероятность почти нулевая. И хорошо, что мы их первыми заметили. А то если это арабы, такой хай поднимут, мало не покажется. Не то, что премиальных не получим, ещё и взыскания заработаем. Да и остальные не многим лучше.

Космическая гонка подчинялась жёстким законам. Иначе никак, пружина взаимной нетерпимости слишком сильно закручена сотнями поколений землян. Когда двести лет назад Джон Марков вывел уравнение масс-информационного преобразования, никто и предположить не мог, во что это выльется. Теория Маркова прошла полный цикл от категорического отрицания и сардонических ухмылок до нудных формул в школьном учебнике физики и первых гиперпространственных звездолётов, построенных на её основе. А потом она перевернула мир.

Непростым получилось начало XXII век для обитателей планеты Земля. Новый передел мира, ядерный терроризмом, мировые кибервойны. Впереди были либо деградация и самоуничтожение, либо… Неизвестно, имелся ли достойный путь для двуногого существа, называющего себя «человек». Потому что межзвёздная экспедиция под командованием Рольфа Хагена нашла планету, пригодную для обитания. Это чем-то смахивало на неожиданно найденный чёрный ход из горящего дома. Следующую сотню лет ресурсы цивилизации были направлены на поиск землеподобных планет и подготовке их для заселения. Ради этого человечество заключило временное перемирие, приняло законы, позволяющие державам-соперницам не уничтожить друг друга в самом начале космоконкисты. И главный из этих законов гласит: локальное пространство принадлежит тому, кто вошёл в него первым, кто застолбил его.