Но хуже всего было то, что у Бича Пустыни почти не осталось трюков против этого врага.
— Имперцы сильны, — заметил Амбраашш Непобедимый. — Остроухие не врали.
— Проклятые мертвяки, — буркнул в ответ сыну Гайшшар. — Их и не убить толком.
— Использовать зажигательные стрелы?
— Да, попробуем.
Двадцать третий день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), полчаса по полудни.
Следующие сотни лиоссцев наконец-то додумались до использования огненных стрел. Китарион наблюдал за тем, как рой горящих светлячков обрушился на баталии.
«Ожидаемо, но глупо», — подумал генерал, время от времени бросая короткие взгляды то на Инуче, то на сражавшиеся в небесах магические образы. — Стоит ли мне сделать следующий шаг?
Немного подумав, он решил, что — да, можно.
— Резервные баталии на фланги, — коротко распорядился кольценосец.
И две оставшихся вне боя баталии отправились вперед. Теперь у Китариона оставалась лишь кавалерия, но ее генерал не торопился использовать. Тысячи рыцарей смерти являлись той силой, что способна перевернуть ход даже очень невыгодного сражения, а значит, закованных в тяжелые доспехи всадников следует беречь так долго, как получится.
«Да и, говоря начистоту, гоняться за легкой конницей даже на мертвых лошадях — такое себе занятие», — подумал генерал.
Впрочем, одно новшество он опробовать все-таки захотел.
— Боевых псов — в атаку.
Китарион не знал точно, кто именно додумался до такого, однако первый Железный Легион обзавелся тремя сотнями могучих боевых псов — естественно, оживленных посредством некромантии.
Конечно, предполагалось, что их бросят на лучников, но кружащие хоровод всадники — тоже неплохая цель. Более того, если собак отправить по широкой дуге…
«Может получиться интересно».
Отдав приказ, генерал принялся ждать результата.
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, час пополудни.
Когда на его левый фланг набросились скрытые поднятой пылью огромные псы — молчаливые, бесшумные, неожиданные — Гайшшар не сумел-таки сдержать бранных слов.
Глядя в подзорную трубу — еще одно чудо инженерной мысли теплокровных, купленное за большие деньги — он с ужасом наблюдал, как невероятно быстрые для своих размеров твари бросаются в атаку. Нет, не на людей — они хватали лошадей за ноги, раня животных и сбрасывая седоков, после чего — рвали на куски уже лиосских лучников.
Легковооруженные воины мало что могли противопоставить монстрам, которые не умирали, даже получив несколько смертельных ранений.
— Господин мой, — к Гайшшару прискакал раненый гонец. — Твой сын Миришшасс молит о подкреплении. Проклятые псы совсем расстроили ряды конницы.
Он мог и не говорить этого — Бич Пустыни прекрасно сам все видел.
Лошади боялись и нежить, и собак, а тут получилось весьма неприятное совмещение обоих этих ипостасей.
— Так пусть рубят им головы! — прорычал он, понимая, что несправедлив к людям среднего сына.
— Не можем, у них шлемы и металлические ошейники.
«Да пожрут Великие Предки душу Черного Властелина, умудрившегося напялить броню на сдохших собак»! — в сердцах выругался Гайшшар. — «Если ничего не изменить, мы просто истечем кровью»!
— Вышлите на левый фланг тысячу Амбраашша, — распорядился он и, повернувшись к сыну, собравшемуся уже отправиться к своим бойцам, произнес, — не посрами честь рода, сын.
— Сделаю все, отец, — коротко ответил юный воин и, опустив забрало, принял копье у оруженосца.
Его первенец и наследник всегда интересовался культурой и военным делом теплокровных, а потому он лично подготовил и вооружил тысячу кованной конницы, которая, определенно, должна была разметать проклятых шавок.
— Как только разберешься с псами, возвращайся, не наглей — враг опытен и опасен, к тому же, он еще не пустил в бой свою конницу.
— Слушаюсь, отец! — голос Амбраашша, заглушенный забралом, казалось, светился от злой радости.
«Все-таки он растет в меня», — подумал Бич Пустыни, глядя вслед сыну и его телохранителям, устремившимся к правильным рядам замерших в резерве тяжелых всадников.
Конница, поднимая столб пыли, направилась на левый фланг, а взор командира обратился к флагу правому, туда, где тряпичные големы продолжали движение.
— Тысячу пеших лучников туда. Пусть сожгут этих тварей! — распорядился он, бросая в бой один из немногочисленных свободных отрядов пехоты.
«Посмотрим, что вы ответите мне на это, рабы Тьмы»!
Двадцать третий день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), час пополудни.
— Тысячу рыцарей смерти на правый фланг, — распорядился Китарион.
Только что некромант, отвечающий за разведку, доложил, что на правый фланг — туда, где лютовали оказавшиеся на удивление эффективными псы, — направились вражеские тяжеловооруженные всадники.
— Тысячу Айста, — уточнил кольценосец.
В это время на левом фланге големы начали один за другим падать, обращаемые в пылающие факелы.
Это уже не имело особого значения — свое дело они сделали, прикрыв одну из двух резервных баталий, но, тем не менее, следовало предпринять что-нибудь, тем более что враги столь любезно подставили беззащитных стрелков. Они прямо-таки умоляли атаковать тех кавалерией.
— Пять сотен рыцарей смерти — нанести удар по стрелкам.
Он с интересом посмотрел на противоположный лагерь, туда, где возвышался флаг Бича Пустыни.
«Посмотрим, ящер, что ты придумаешь в ответ».
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, полтора часа пополудни.
Амбраашш Непобедимый скакал во главе своей тысячи. Юного воина переполняли радость и жажда боя.
«Наконец-то, наконец-то я смогу проявить себя»! — думал он, выводя отряд для атаки. — «Быть может, даже получу новое — взрослое — прозвище»!
Песок за спинами их коней вздымался высоко в воздух, отмечая путь движения конницы, но это сейчас не имело никакого значения. Сейчас важно было лишь то, что неупокоенные псы, а также — приближавшаяся к флангу вражеская баталия были все ближе.
«Думаю, времени до того, как арбалетчики теплокровных смогут выстрелить по нам, достаточно», — прикинул Амбраашш и жестом приказал воинам готовиться к бою.
Он опустил копье, зажал его под мышкой, и, ударив коня в бока, перевел животное в галоп.
Песок — весьма коварная субстанция, но те, кто жил в пустыне и с детства учился скакать верхом, мог с легкостью повелевать им безо всякой магии.
Остатки потрепанного отряда конных лучников откатились меж разряженных боевых строев тяжелой тысячи, и спустя мгновение взору Амбраашша предстали кошмарные твари, которых некроманты натравили на детей Великих Предков.
Чуть тронутые разложением, собаки эти мало походили на обычных сторожевых и пастушьих псов. Нет, над ними определенно поработала нечестивая магия смерти, превратив животных в нечто невообразимое: здоровенные, точно телята, с могучими лапищами, громадными зубищами и глазами, пылающими алым демоническим огнем.
«Они должны не столько убивать, сколько вызывать страх»! — подумал Амбраашш и признал — да, с этой задачей труповоды справились блестяще.
Что ж, настало время положить конец нечестивому подобию жизни, возвращенному из-за грани!
И, подумав так, он нанес удар по ближайшему псу.
Получилось настолько хорошо, что Амбраашш даже удивился самому себе — длинное копье пробило голову твари навылет — шлем не помог — после чего насадило, точно на вертел, еще одну тварь.
Та изогнулась и клацнула челюстями, пытаясь достать юного воина, но безрезультатно. Тысячник отбросил копье и схватился за топор на длинной рукояти — это оружие он предпочитал мечу — метким ударом прямо под металлический ошейник перебив позвоночник еще одной собаки.
