Когда Инео свернул к нужной тропинке, из густой листвы орешника вылетел ворон и приземлился ему на плечо. Крыло Хлебушка зажило, он вырос и окреп, и теперь всюду следовал за Инео.

Ворон был его единственным верным другом.

– Смотри, что я припас для тебя, Хлебушек. – Инео достал из кармана брюк кусок хлебного мякиша и покрошил его на ладонь. Ворон одобрительно каркнул.

Когда они добрались до Пальмового переулка, Инео сразу распознал лавку Нухема. Раньше он никогда не ходил в библиотеку этой дорогой, предпочитая более короткую, однако у него не было сомнений, что покосившаяся деревянная лачуга с высушенными головами каких-то мелких зверьков, гирляндой висевших над крыльцом, принадлежала тому самому травнику.

Инео поднялся на крыльцо и, брезгливо поглядывая на головы, постучал.

Спустя несколько секунд дверь тихо отворилась, словно хозяин лачуги все это время стоял возле нее. На Инео пахнуло приторным ароматом благовонных свечей и засушенных трав.

– Могу я войти? – спросил он, заглядывая внутрь темного коридора.

– Проходи, – раздался хриплый тихий голос.

Инео вошел в дом, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, кто открыл ему дверь, если голос доносился из дальней комнаты.

Хлебушек тут же слетел с его плеча, что было на него не похоже. Инео часто заходил на кухню или в домик с ним на плече, хотя это очень нервировало других обитателей усадьбы.

В полумраке коридора он с трудом разглядел пучки сушеных трав и корнеплодов, свисавших с потолка. В комнате, из которой слышался голос, окна были задернуты плотными шторами, и только длинные тонкие свечи, расставленные рядами на полу, давали свет. Инео осторожно продвигался вперед, стараясь не задеть свечу. Пол был усыпан соломой, и одна опрокинутая свеча с легкостью могла бы учинить здесь пожар.

– Я пришел по поручению Наилы из дома Маттео Аверо, – подал он голос, взглядом ища хозяина.

Искать долго не пришлось.

В углу на небольшом возвышении, похожем на алтарь, сидел, поджав ноги, худой лысый старик с оголенным торсом. Вокруг него стояли черные свечи, источавшие едкий дым, от которого у Инео заслезились глаза. Он несколько раз моргнул и внимательно осмотрел старика. Его кожа была испещрена узорами из шрамов, прямо как у Ахиги. Глаза закрыты, пока он что-то тихо мычал себе под нос.

– С чем пожаловал? – странным, потусторонним голосом спросил травник и распахнул веки.

На мгновение Инео показалось, что темные радужки его глаз светятся золотистым мерцанием.

– Вы Нухем? Наила прислала меня за мазью для спины.

Старик поднялся и спрыгнул с возвышенности. Пламя свечей, которые были выстроены у алтаря, даже не всколыхнулось. Двигаясь с энергичностью и плавностью юнца, Нухем открыл деревянный шкафчик, на ручках которого висели длинные деревянные бусы, и начал копошиться среди стеклянных пузырьков.

– Вот это должно помочь, – пробубнил Нухем себе под нос и подошел к нему ближе.

Вблизи Инео смог разглядеть травника лучше. Его смуглое лицо было покрыто шрамами, как и все тело. В приплюснутом носу сверкало железное кольцо, а на шее висели такие же деревянные бусы, что и на ручках шкафа. Инео заметил, что на каждой бусине была вырезана незнакомая ему руна.

– Как тебя зовут? – спросил старик.

– Инео.

– Лжешь.

Инео опешил.

– С чего вы взяли? – У него в горле запершило от едкого запаха, и начала кружиться голова от духоты. Ему даже померещилось, что где-то в доме играет барабанная дробь.

– Это имя не твое. Оно тебе не идет. Словно на зрелого мужчину пытаются натянуть детскую рубаху.

Инео справился с волнением, которое на миг охватило разум. Наверняка старик что-то слышал от других слуг усадьбы и решил разыграть перед ним спектакль.

– Вы правы, это не мое имя. Но здесь все зовут меня Инео, – холодно, но вежливо ответил Инео. – Сколько я должен за мазь?

– Ты странный. – Нухем сверлил его тяжелым взглядом, а затем приблизился и, шумно втянув воздух через нос, поморщился.

Инео стало неловко. От него не должно было пахнуть, ведь он купался с утра и не занимался тяжелой работой.

– У тебя необычная аура, – задумчиво промолвил Нухем и костлявыми пальцами начал чертить в воздухе какие-то знаки.

Инео закатил глаза. Вот что имела в виду Наила.

– Ладно, я пойду. Наила передаст деньги через одну из служанок.

– Ты пуст. – Нухем будто вовсе не слушал его и продолжал нести какую-то нелепицу. – Твоя аура чиста, как у дитя. Словно ты прожил от силы год. Словно в тебе нет воспоминаний.

Инео раздраженно цокнул. Теперь у него не осталось сомнений в том, что этот чокнутый старик услышал от кого-то его историю. Он повернулся к нему спиной и направился к выходу. В ушах уже гудело от нарастающего барабанного стука. Над дверным проемом Инео обнаружил рогатый череп, по коже скользнул неприятный холодок.

– Твоя душа покинула тебя, – раздалось позади него.

То, каким образом старик выделил первые два слова, заставило Инео замереть.

Он обернулся.

– Что вы сказали?

Нухем растянул губы в коварной улыбке, обнажив почерневшие зубы.

– Ты зовешь ее своей душой, верно?

Необъяснимый страх схватил Инео за горло, хотя внешне он оставался спокоен.

– Откуда вам это известно? – ровным тоном спросил он.

– Я могу рассказать тебе больше. – Старик медленно приближался к нему, и в его повадках было что-то змеиное. – Но для этого мне нужна твоя кровь.

Инео хотел было возмутиться, но Нухем в мгновение ока оказался рядом, и он почувствовал легкую боль в шее.

– Что за… – Инео не закончил фразу, когда увидел в руке старика маленький кинжал с окровавленным лезвием. Он в изумлении коснулся шеи и обнаружил там небольшой порез.

– Не переживай, это всего лишь царапина. – Нухем облизнул лезвие кинжала и блаженно закрыл глаза.

Инео хотел уйти отсюда как можно скорее, но ноги будто приросли к соломенному полу. Он опустил взгляд и ужаснулся, увидев под собой водную гладь.

– Что за чертовщина? – Инео попытался сделать один шаг, но Нухем схватил его за запястье, да так крепко, что он никак не мог вырваться. – Сейчас же отпусти меня!

Голова кружилась, и ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Инео обернулся к двери, желая позвать на помощь, и тихо выругался. Пустые глазницы рогатого черепа, висевшего над дверью, горели красным светом, и из них вытекала кровь.

– Ты не просто лишен памяти, – потусторонним голосом заговорил Нухем, – твоя душа раздроблена, неполноценна.

Инео не мог пошевелиться. Тело онемело, и он стоял как вкопанный посреди душной темной комнаты, пока под ногами бушевало море. Ему стало по-настоящему страшно.

– Что тебе от меня нужно? – с трудом вымолвил он. Горло сдавило, будто он захлебывался под толщей воды. Звуки барабанов сменились рокотом морских волн.

– Ты не обретешь покоя, пока не сыщешь вторую часть души. Ты сойдешь с ума от тоски, если не вернешься к ней – к своей душе.

– Хватит! Пожалуйста! – В глазах Инео потемнело, и ему казалось, будто он барахтается в бушующем море, хотя стоял перед Нухемом. – Прекратите!

– И она тоже погибнет без тебя. Ведь ты забрал с собой часть ее души. Слишком древняя магия связала вас, и вы оба погибнете, если не воссоединитесь.

Инео замер. Слова Нухема вынудили его забыть про ту роковую ночь кораблекрушения и пробудили более первобытный страх – страх за нее.

– Как мне отыскать ее? – в отчаянии спросил он.

Внезапно барабанная дробь стихла, зрение вернулось. Нухем больше не сжимал его руку и смотрел с сочувствием.

– Не отыщешь, пока не вспомнишь.

– Я пытался вспомнить… Я ничего о себе не помню. Помогите мне вспомнить, – взмолился Инео. – Прошу, помогите.

Нухем покачал головой.

– Я бы помог тебе, если бы мог. Но я лишь провидец, вижу лишь то, что сокрыто в твоей ауре. Твои воспоминания где-то далеко. Я не чувствую даже их отголосков. Только Творцу известно, где они спрятаны. Или в ком…