Каждый день дарил ему великое счастье, за которое он должен был заплатить слишком высокую для них обоих цену. И что с этим делать, Закария не имел ни малейшего понятия.

Погруженный в тяжкие думы, Закария подошел к комнате Тины. Он постучал в дверь, а затем услышал шаги. С губ сорвался разочарованный вздох. По одному только звуку он понял, что в комнате находилась рыжая соседка Тины, которая раздражала его до скрежета в зубах. Эта стерва возомнила из себя невесть кого по одной лишь причине, что некогда раздвигала ноги перед покойным принцем и вела себя как хозяйка этого замка.

– Чего тебе, меченый? – спросила Нора вместо приветствия.

– Я ищу Тину, где она?

Нора смерила его оценивающим взглядом и растянула губы в мерзкой ухмылке.

– Она не появлялась со вчерашнего вечера. Может, наконец-таки поняла, что ты полудурок, и сбежала к достойному мужчине?

Кадык Закарии дернулся. Он понимал, что такой исход был для Тины наилучшим. Но одна только мысль о ней в объятиях другого мужчины заставляла его сгорать от ревности.

– Ты наверное удивишься, но далеко не все девушки скачут из койки в койку, как крольчихи, – съязвил Закария, наслаждаясь реакцией Норы, у которой от злости покраснело лицо.

– Какой же ты гадкий, – выплюнула она, поморщившись, будто ей под нос сунули лошадиный навоз.

Закария не ответил. Он не желал тратить время на привычные перепалки со служанкой. Не удостоив ее и взглядом, он направился к покоям княжны. Наверняка Тина была там или в детской.

Но не успел он выйти из крыла для прислуги, как его перехватил Холланд.

– Куда ты так торопишься?

Закария учтиво склонил перед ним голову.

– Здравствуйте, учитель. Я шел в покои княжны, – сказал он ровным тоном, глядя мастеру прямо в глаза.

– Идем за мной. – Холланд отдал сухой приказ, и Закария нехотя повиновался.

Они миновали крыло для прислуги и поднялись на этаж выше, где в конце безлюдного коридора находились покои Холланда. Как только переступили порог в просторный кабинет с мебелью из темного дерева, Холланд развернулся и, схватив его за плечо, припечатал к стене.

– Искал Тину? – Он свел брови на переносице. – Я наслышан о последних новостях Вайтхолла. Ты с ума сошел?

Закария сжал руки в кулак, но вырываться из хватки учителя не стал. Знал, что это бесполезно.

– Я могу вступать в отношения с женщинами, пока мне нет двадцати пяти. Это не запрещено уставом Ордена.

Холланд сильнее сжал его плечо, но Закария, привыкший к боли посильнее этой, даже не поменялся в лице.

– Не запрещается, если речь идет о простом удовлетворении мужских потребностей, – угрожающим шепотом произнес он. – Ты же влюблен в девчонку с момента ее появления в замке.

Закария нервно сглотнул и отвернулся от проницательных глаз учителя.

– Я не нарушу правил. Когда придет время, я уеду в Дахаб. Тина об этом знает.

Холланд ослабил хватку, прошел к массивному столу и зажег трубку.

– Ты так долго держался. Но стоило мне уехать, как сразу поддался слабости. Теперь ты усложнил жизнь и себе, и девушке.

Закария прислонился затылком к стене и закрыл глаза. Учитель, как обычно, бил по самым слабым местам.

– Я не думал, что все так обернется. А сейчас не знаю, как быть, – честно признался он.

– Не знаешь, как быть? – обжигающе холодным тоном переспросил Холланд. Он опустился в кресло и закурил трубку, источающую сладкий дым. – Ты немедленно уедешь в Дахаб и выбросишь из головы эту девушку ради ее же блага.

Закария резко открыл глаза и устремил взор на учителя.

– Вы не можете так поступить, – прошипел он. – Не посмеете забрать у меня полгода свободы.

Холланд сделал затяжку и шумно выдохнул дым через ноздри.

– А если она забеременеет? Что будешь делать тогда? Оставишь ее одну с ребенком? Или бросишь вызов владыке Ордена? Тебя казнят или, того хуже, убьют Тину в наказание за измену. Ты этого хочешь?

Закария с трудом проглотил ком в горле.

Он всю жизнь грезил мечтами о мести. Его не интересовало ничто, кроме жажды справедливого суда над убийцей родных. В двадцатилетнем возрасте он и слушать не желал мольбы Холланда выбрать свободную жизнь. Он даже предлагал взять на себя долг священной мести за двоюродного брата и его семью. Но Закария отказался даже слушать. Он считал, что в его жизни не осталось места любви и радости – только кровавому возмездию.

А сейчас впервые за свое существование он жаждал простого счастья, которое не мог себе позволить. Даже то ничтожное время, что у него оставалось, грозились отобрать.

Глаза обожгло слезами безысходности.

– Ты ведь понимаешь, что на испытании у тебя заберут самые дорогие воспоминания для беспрекословной верности Ордену? Дом и семья больше не будут главенствовать в твоем сердце. Тебя заставят забыть Тину.

Закария резко вздохнул.

Он понимал.

За право отмщения ему придется заплатить непомерно высокую цену. Служители теней были не просто сильнейшими воинами Ордена теней и крови – таким было полное название тайного общества, где занимались оккультизмом, алхимией и познанием секретов человеческих душ и разума. Они умели вторгаться в чужое сознание и повелевать им, управлять воспоминаниями. Неподготовленного человека такое вторжение попросту убило бы, но адепты теней с малых лет пили снадобья и были устойчивы к ядам и простым человеческим хворям. Хотя для служителей их сознание было словно раскрытая книга. Именно поэтому адепты теней не могли выдавать секретов Ордена, не могли предать и были беспрекословно верны. И одно из самых суровых испытаний, чтобы получить право продолжить обучение на Мастера теней, – это добровольно отдать дорогие сердцу воспоминания.

Для Закарии долгое время это была семья. Он готов был пожертвовать ими ради возмездия, зная, что через пятнадцать лет эти воспоминания можно вернуть с помощью особого ритуала. Но служители Ордена вряд ли заберут их. Ведь именно любовь к семье и желание отомстить за нее привели его в Орден. Эти воспоминания делали его преданным адептом.

– Я вспомню ее через пятнадцать лет, – попытался Закария ухватиться за последнюю надежду. Они произнесли брачные клятвы. Он искренне верил, что чувства Тины были так же крепки, как и его, и она согласится ждать.

Это казалось эгоистичным и безжалостным.

Но он не мог с собой ничего поделать.

Холланд встал из-за стола и подошел к нему. Снова сжал его плечо, на этот раз мягче, словно хотел выразить сочувствие, но давно позабыл, как это делается.

– Закария, мы служители теней и крови. Ты знаешь, что это значит. Если даже воспоминания вернут, они будут блеклой тенью того, что ты когда-то испытывал. Ты сам за годы службы станешь тенью себя настоящего. Того Закарии, которого полюбила Тина и который полюбил ее, больше не будет. Тебе надо смириться с этим и отпустить ее.

– Когда я должен уехать? – спросил он безжизненным голосом.

– Корабль, на котором мы прибыли из Дахаба, отплывает завтра на рассвете.

Вместо нескольких месяцев хрупкого счастья осталось лишь пепелище.

Закария не мог находиться рядом с Холландом. Он повернулся лицом к двери, собираясь выйти.

– Закария.

– Что?

– Не давай ложных надежд. Не лишай ее шанса построить счастливую жизнь с другим человеком. Не позволяй ей ждать тебя.

Закария кивнул и вышел из кабинета. Большую часть дня он провел на тренировочной площадке, избивая мечом деревянных чучел, а после отправился к княжне.

Когда Закария поступал на службу к принцу Рэндаллу, тот дал обещание, что отпустит его, когда придет время. Княжна Аврора обещала, что сдержит слово, данное мужем.

– Тина знает? – первое, что спросила она, когда Закария пришел в ее покои попрощаться.

– Еще нет, но ей известно, что я рано или поздно уйду.

Аврора смотрела на него с болью и толикой разочарования.