«Какая же я глупая!»

– Леди Джоанна! Где вы?

От бархатного голоса все внутри сжалось до размеров игольного ушка. Анна притихла в надежде, что в темноте он не найдет ее среди цветов.

– Анна, пожалуйста, отзовись. Я знаю, что ты здесь.

Она крепко зажмурила глаза, как делала в далеком детстве, считая, что так сможет спрятаться ото всех.

– Вот ты где, – его голос раздался совсем близко. – Анна, прошу, прости нас. Мне очень жаль, что тебе пришлось выслушать эти мерзкие речи.

Анна вздрогнула и села, с опаской глядя на принца. Он возвышался над ней несколько мгновений, а потом уселся прямо на цветы.

– Зачем вы сюда пришли? – спросила она и отодвинулась.

Заметив это, Тристан усмехнулся.

– Я не мог позволить, чтобы вы гуляли по ночному саду в одиночестве. Вы лично убедились, что далеко не все обитатели замка имеют светлые помыслы.

Анна недоверчиво покачала головой:

– Это говорите мне вы? Человек, для которого не существует ничего святого? Кто совершает прелюбодеяние с замужней женщиной, целуется с кровной родственницей и пьет вино, словно воду? Вас я должна остерегаться в первую очередь.

Тристан хмыкнул.

– Анна… Если бы я хотел причинить тебе вред, то не стал бы тратить время на разговоры. Мы здесь одни, стража в мою сторону и взглянуть не посмеет, а твоего главного защитника нет. Но, как видишь, я просто сижу рядом. – Он протянул ей белый носовой платок в примирительном жесте.

– Что вам всем от меня надо? К чему Кристин затеяла игру? Чтобы намеренно унизить меня и выставить посмешищем? – Анна не сдержалась и снова расплакалась.

Тристан, молча сидевший рядом, громко вздохнул и приобнял за плечи. Анна не стала сопротивляться и положила голову ему на плечо.

– Они просто завидуют тебе.

Анна затихла и удивленно подняла голову.

– Почему?

– Анна, посмотри на них, на меня. Мы юны, но уже перепробовали все: и дозволенное, и запретное. Из-за этой чрезмерности жизнь для нас утратила свои краски, превратившись в пестрое, уродливое месиво. Мы сгнили изнутри. – Тристан сделал паузу и, сорвав плотный гладкий стебель с нежными белыми цветами, протянул его Анне. – А ты – невинное дитя. Своим светом способна затмить само солнце. И ты ослепила всех нас.

«Порочный принц, пьяница, повеса и прелюбодей», – такая ходила молва о Тристане. Но сейчас перед ней сидел юноша невероятной красоты с пронзительными глазами, которые даже в ночи светились черным блеском. И в этих глазах она не видела ни тени того распутства, какое таилось в них часом ранее.

– Мне казалось, – она шмыгнула носом и вытерла слезы платком принца, – что Кристин добра ко мне, что мы стали подругами. То, что она сказала, было ужасно.

– Кристин перебрала вина, а потому наговорила лишнего. Но, как я уже сказал, она просто завидует. К девятнадцати годам в ее постели побывало мужчин больше, чем у продажных женщин в публичном доме.

– Разве это не ее вина?

– Не будь так строга к людям, Анна. Не всем повезло с родными. У тебя есть любящая мать, замечательный дедушка, который заботится о тебе, как родной отец. Есть Рэндалл, от чьей правильности меня порой тошнит, но я уверен, что он души в тебе не чает. А Кристин… в ее порочности виновата не она.

– А кто?

Тристан нахмурил брови и тихо заговорил:

– Ее покойный отец был заядлым игроком в азартные игры. И, как любой картежник, чтил карточный долг. Однажды он поставил на кон невинность двенадцатилетней дочери и проиграл. – Тристан тяжело сглотнул. – В тот день ее изнасиловали двое зрелых мужчин… И никто не помог ей, ведь за этим стоял родной отец, который обязан был оберегать свою дочь. После этот ублюдок понял, что на кон гораздо выгоднее ставить тело дочери, нежели деньги, и ночи с посторонними мужчинами стали для нее уродливой обыденностью. В какой-то момент, когда приз заполучил молодой красавец, Кристин стало это нравиться.

Анна с ужасом слушала историю. Это никак не могло уложиться в голове девочки, привыкшей, что мужчины в ее семье сдувают с нее пылинки.

Она вспомнила их жаркий поцелуй и дрогнувшим голосом спросила:

– Вы с ней любовники?

– Что? Нет! Я не настолько испорчен, чтобы спать с троюродной сестрой.

– Но вы целовались…

– Мы просто балуемся. – И, увидев скептическое выражение лица Анны, добавил: – Просто баловство очень испорченных детей.

Анна нахмурилась.

– А какие горести пережили вы, принц Тристан? – поинтересовалась она.

– О чем это ты?

– Слава о вашей распутности бежит впереди вас.

Тристан ухмыльнулся.

– Я, к счастью, не сталкивался с подобными бедами, как Кристин. Я мерзавец от природы.

Она внимательно вглядывалась в его черные глаза:

– Я так не думаю.

Тристан перестал улыбаться.

– А зря. Трудно не стать никчемным, бесполезным куском дерьма, когда тебе об этом с малых лет талдычит отец. – Он снова сорвал ландыш и с усердием начал отрывать от него белые бутоны. – Когда ты четвертый в очереди на престол и тебе не повезло родиться, как твоему младшему брату, копией отца, чтобы тебя полюбили. Когда ты с детства не можешь сдержать язык за зубами и лебезить перед папенькой, чтобы получить желаемое. Трудно быть ангелом, когда твой характер хуже старой ворчливой бабки с многолетним воздержан… – Он покосился на Анну и тихонько чертыхнулся. – Прости… я тоже выпил лишнего.

Странные чувства переполняли Анну. Она будто подглядела в замочную скважину и раскрыла чужую тайну, о которой ей не следовало знать.

– Не извиняйся. – Она даже не заметила, как обратилась к принцу на «ты». – Мнение других не должно определять твою сущность. Даже если это говорят близкие люди. Ты должен оставаться собой и показать миру, кто ты есть на самом деле.

– Я пытался. До семнадцати лет из кожи вон лез, чтобы заслужить одобрение отца, заставить его гордиться мной, как старшими сыновьями. Но потом я устал и решил, что это дерьмо не стоит усилий. А раз жизнь наградила меня одним-единственным достоинством – королевской фамилией, грех не воспользоваться этим. И я стал жить праздной жизнью, пить, прелюбодействовать, странствовать и налаживать связи ради своих целях.

Принц достал из кармана небольшую фляжку и сделал несколько глотков. Когда он опустил голову, чтобы убрать сосуд, густые пряди упали ему на лицо, загородив от Анны плотной завесой. Несмелым движением она протянула руку к его лицу и заправила волосы ему за ухо, на мочке которого висела красивая изящная серьга в виде кинжала на цепочке.

Осознав, что только что коснулась лица принца, она смутилась и резко одернула руку, но Тристан перехватил ее ладонь.

Она затаила дыхание от его прикосновения.

– Ты замерзла? Пальцы ледяные. – С этими словами он снял свой камзол и накинул ей на плечи.

– Уже поздно. Мне пора возвращаться, – прошептала Анна. Ее пробирала дрожь, но она сомневалась, что озноб вызван ночной прохладой.

Тристан проводил ее до покоев и поцеловал на прощание в щеку. Место, которого коснулись его губы, приятно покалывало всю ночь и не давало ей уснуть.

Весь следующий день Анна провела в своей комнате, боясь показаться на глаза обитателям Голдкасла. Ей казалось, что молва о ее вчерашнем позоре разошлась по всему замку. Анна твердо решила не покидать покои до возвращения Рэндалла, но ее планы сорвал Тристан.

Поздним вечером он пробрался к ней через балкон.

– Что ты здесь делаешь? – изумленно спросила Анна, уже собираясь готовиться ко сну. Она мысленно возблагодарила бога за то, что в комнате не было служанки.

– Пришел развеять твою печаль и скуку. – Тристан бросил ей сверток, а сам направился к двери и запер ее изнутри. – Надень это, лучше прикинуться обычной горожанкой.

В свертке она обнаружила простенькое серое платье с большим капюшоном.

– Что ты задумал? И почему пробрался ко мне через балкон? – спросила она с подозрением.

– Я хочу показать тебе Фортис, – ответил он и нагло развалился на ее кровати. – А пробрался к тебе тайно, потому что моя дурная репутация плохо на тебе скажется, если кто-то застукает нас вместе. Переодевайся, у нас каждая минута на счету.