– Выздоравливай, родная моя, – тихо прошептал он в самое ухо, отчего Аврора брезгливо сморщилась, и вышел.

Последним к Авроре подошел Рэндалл. Он не стал повторять за царевичами и целовать ее. Вместо этого осмотрел щеку, покрасневшую от удара Герольда, и медленно провел по ней тыльной стороной ладони.

– Угораздило же тебя так упасть, – сказал он нарочито ворчливым тоном.

Он смочил тряпку в миске с водой, стоявшей на прикроватном столике, и приложил к ее лицу. Приятная прохлада немного утихомирила боль от тяжелой пощечины.

– Выздоравливай, княжна, тебе нужно набираться сил перед отъездом. – Не сказав больше ни слова, Рэндалл покинул ее опочивальню, тихо прикрыв за собой дверь.

Оставшись наедине со своей служанкой, Аврора всхлипнула. Она уже собиралась как-то объясниться перед Тиной, но та сама подлетела к ней и приложила ладонь к ее губам.

– Моя госпожа, я знаю. – В глазах служанки отражалась неподдельная грусть.

– Как? – прохрипела Аврора. Она так долго и громко кричала в лесу в надежде, что ее кто-то услышит, что у нее окончательно сел голос.

– Моя госпожа, я ведь осматривала вас, ваши штаны… они в крови… – Тина потупила взгляд. – И царевич велел мне опоить вас дурманящим снадобьем. Я тогда сразу все поняла.

Вот откуда это странное ощущение стеклянного купола над головой. Опасаясь истерики, Герольд приказал опоить ее травами, что притупляли эмоции и ясность рассудка.

Аврора тяжело вздохнула. Она не могла плакать или кричать, чтобы выплеснуть боль, скопившуюся в сердце. У нее просто не было на это сил.

– Я должна рассказать дяде…

Услышав эти слова, Тина в ужасе встрепенулась:

– Нет! Моя княжна, ни в коем случае не делайте этого.

– Почему? Дядя поверит мне, если я расскажу. Он накажет Герольда. – Аврора судорожно всхлипнула от подступающей истерики, но ее глаза оставались совершенно сухими.

Тина подошла к прикроватному столику и налила в стакан воды, добавив несколько капель зеленоватой жидкости из небольшого пузырька.

– Выпейте, княжна Аврора, вам надо успокоиться.

Аврора послушно выпила, только бы не чувствовать боли, что рвалась наружу из-под стеклянного купола. Вернув стакан служанке, она свернулась клубочком и накрылась одеялом.

Тина присела у изголовья кровати и погладила ее по голове.

– Если расскажете кому-то из родных, лучше не станет. Его Величество не позволит, чтобы скандал вышел за пределы Ледяного замка, и вряд ли накажет царевича Герольда должным образом. А вот вам придется худо. Вас либо сошлют из замка в глухую деревушку к одному из дальних родственников, или, что еще хуже, оставят в замке на пожизненное заточение в четырех стенах. И тогда Герольд не оставит вас в покое.

– Тина, он надругался надо мной… Он должен понести наказание!

– Я понимаю вашу боль, моя княжна, но…

Аврора не дала служанке договорить:

– Тебе не понять! Ты даже не представляешь, через что я прошла. – Она рывком села на кровати, отчего у нее закружилась голова.

Тина осторожно, но настоятельно уложила ее обратно на подушки.

– Представляю, моя госпожа. Не вы одна пережили этот ужас… – Глаза служанки отражали беспросветную боль.

– Тина, о чем ты говоришь? – Аврора с недоверием смотрела на нее.

– Это случилось три года назад. Мне только стукнуло пятнадцать зим. Царевич Герольд затащил меня в свои покои, когда я проходила мимо, и… – Тина отвела взгляд и тяжело сглотнула. – Я была совершенно разбита и пошла в слезах к матушке. Она немедля отправилась к Его Величеству требовать справедливости…

– Что сделал дядюшка? – Аврора не была уверена, что хочет услышать ответ.

Тина горько усмехнулась.

– Заплатил за поруганную честь увесистым мешочком золота и велел держать язык за зубами. А царевича пожурил и наказал впредь не приближаться ко мне. Родителям пришлось отказаться от меня из-за моих младших сестер. Не хотели, чтобы тень моего позора упала на них. А Его Величество проявил милосердие, позволив остаться в замке и прислуживать вам.

Аврора пришла в ужас от услышанного. Дядя, ее праведный дядюшка, откупился за гнусный поступок сына золотом, словно Тина была продажной девицей? Жгучая обида захлестнула Аврору.

– Тина… а Герольд? Он больше не… он не обижал тебя?

– Его не сильно вразумил гнев царя. Он наведывался в мою комнату… и не один раз. А в напоминание, чтобы я впредь держала язык за зубами, оставил мне это… – Тина откинула густую косу, которую всегда носила на левом плече, скрывая ухо и часть лица.

Аврора ахнула, прикрыв рот рукой.

Кожу возле уха покрывал уродливый шрам от ожога.

– Он потушил об меня свечу и предупредил, что если я снова вздумаю кому-то нажаловаться, то такие шрамы украсят все мое лицо.

– Тина…

На краткий миг Аврора забыла о своем горе. Ее сердце разрывалось от жалости к своей служанке. Бедная девушка не один раз подверглась кошмару, который пережила сама Аврора, и не могла ни с кем поделиться своей болью. Даже родная семья отвергла ее за то, в чем не было ее вины.

Аврора снова села и, подавшись вперед, обняла Тину. Обняв ее в ответ, та тихо заплакала.

Аврора не знала, как долго они просидели в обнимку, пока Тина изливала свою боль, скопившуюся за три года. Сама она не плакала. Дурманящее снадобье подействовало, надежно заточив все ее эмоции под куполом.

Когда Тина успокоилась, Аврора задала терзавший ее вопрос:

– Как мне быть, Тина? Я не могу выйти замуж за южанина. Если он узнает…

– Он не узнает! Моя госпожа, вы отправитесь на юг и выйдете замуж за принца Рэндалла, а я сделаю так, что он ни о чем не догадается. Обещаю. Но если останетесь здесь, то ничего хорошего вас не ждет. Царевич Герольд не успокоится, пока не сломает вас окончательно.

Аврора видела в словах Тины смысл. Брак с южанином – не самое худшее, что могло с ней произойти. К сожалению, она поняла это на своем горьком опыте.

Тина вдруг спохватилась и суетливо начала рыться в карманах фартука. Достав черный пузырек, она протянула его Авроре.

– Что это? – Аврора откупорила крышку и понюхала содержимое. В нос ударил резкий запах полыни, мяты и древесной коры. Она сразу догадалась о назначении снадобья.

– Чтобы вы не понесли от царевича…

Аврора снова почувствовала боль в груди. Зажав нос, она резко опрокинула в себя горькую жидкость и не без усилий проглотила ее. Резкий приступ тошноты подступил к горлу, но она сдержала этот позыв. Она готова была выпить пинту гадкого снадобья, лишь бы предотвратить появления в ее чреве частички Герольда.

После Тина помогла Авроре искупаться и переодела ее в чистую сорочку. Аврора долго лежала в постели, но так и не смогла уснуть. На замок опустилась глубокая ночь, и ее покои освещал лишь тусклый свет одинокой свечи, стовшей на прикроватном столике.

Потеряв всякую надежду на сон, Аврора встала с кровати и начала бесцельно бродить по комнате. Тина сидела в кресле, свернувшись клубочком, и мирно сопела. Аврора пыталась уговорить ее вернуться к себе и отдохнуть перед отплытием на Юг, но преданная служанка наотрез отказалась покидать ее. Аврора взяла с кровати одеяло и накрыла Тину.

Как эта хрупкая и угрюмая девушка справляется с горем в одиночку? Каково это – понимать, что вся семья отвернулась от тебя, а человек, сломавший тебе жизнь, продолжает здравствовать и вскоре станет царем?

Стеклянный купол, бережно удерживавший эмоции, дал трещину, и всепоглощающая ярость вырвалась на волю. Аврора подошла к сундуку, в котором были аккуратно сложены ее вещи, приготовленные для отправки в Арден. Она долго искала необходимое, раскурочивая выровненные стопки одежды. Положив свою находку в карман, она сняла со стены масляную лампу, зажгла ее от свечи и тихо выскользнула из комнаты.

Аврора беспрепятственно прошла мимо похрапывающих стражников и спустилась на второй этаж. Добравшись до нужной двери, приложила немало усилий, чтобы тихо открыть ее и не перебудить стражу.