В тирчах не знали, где закончили путь жизни исчезнувшие. Русана — знала. Она бестелесно парила над Кхаритом, кидаясь к месту очередной беды, и видела их: мёртвых, брошенных неизвестной силой в ущелья или болота. Почему же неизвестной? В этом мире существует лишь одна сила, способная в секунду унести человека за десятки километров и так умертвить. Странные позы, изумлённые и восторженные лица, тела без малейших повреждений.

Эта сила называлась «ртаари». Ртаари высокой ступени. Но которая из них? Каждый раз Русана опаздывала, падала из поднебесья слишком поздно. Даже зная, куда следует лететь, останавливалась, будто наталкиваясь на непонятное сопротивление.

Затем она увидела и вовсе невообразимое. Вернее, сначала ощутила, — боль, тряхнувшая, словно электроразряд, так что померкло в глазах и тело стало слабее. Зрение, слух, осязание — все чувства отказались служить на какое-то время. А едва начала приходить в себя — новый удар, ещё сильнее, беспощаднее.

Теперь она не летела, ползла, медленно, словно пространство сгустилось, утратило проницаемость. Знала, что нужно вернуться, восстановить силы. И знала, что если вернётся, то наверняка опоздает.

Место, выбранное убийцей, было прекрасно, — глубокая впадина среди горных хребтов, остаток давно уснувшего вулкана. Здесь круглый год били из-под камней горячие фонтаны гейзеров, и всегда было лето. Оазис, недоступный тем, кто ходит лишь по земле. Сверкающие свежей зеленью поляны, светлые рощи, опутывающие зубцы древних скал лианы, тёплые прозрачные озера, ручьи, скрытые в дымке пара. Его клубы, поднимаясь, смешивались с дымом костра, меняли цвет. И запах. Смрад сгоревшей плоти. Он помог найти место трагедии. Девушки лежали рядом с костром, в ручье. Их не просто убили — изуродовали, распоров от подбородка до промежности, вырвав внутренности. Айрих умерла раньше, а вода, заполнившая Хефиз, была ещё розовой.

Русана бросилась к ней. Не спасти — она понимала, что это невозможно, — перехватить гаснущую искорку разума, увидеть, кто сделал это. Опять не успела, только костёр отразился в пустых погасших глазах. Хорошо, что это лишь сон…

— Нет, не сон. Я видела это наяву. Гораздо ярче и страшнее.

Джуга сидела рядом на кушетке осунувшаяся, посеревшая. Фраза была излишня, Орелик и по виду ртаари догадалась, что кошмар — не фантазия. Прошептала, отказываясь смириться с этим:

— Но там же были… Айрих и Хефиз?

— Да. Не знаю, как их выманили в ту долину. И уже не узнаю.

— И ты допустила такое?! Ты же Хранительница!

— Наши с Турха силы сравнялись. Но страшно не это: она мне больше не доверяет, между нами барьер. Он разрывает Кхарит на части, будущее моего племени затягивает сумрак. Две Хранительницы — всё равно, что ни одной. Не только Турха закрылась от меня, — все ртаари, вышедшие из её лона: Дарса, Расша, Хайса. Со мной остались лишь Гзура и Рисха. Надолго ли? Хайса — смотрительницы небесного дворца, чце-ригхтоэ’ох — продолжение её мыслей и чувств. Мы начинаем ощущать здесь себя чужими.

Русана закусила губу. Мир волшебного сна, к которому она успела привыкнуть, оборачивался кошмаром.

— Ты говорила, Турха мудрая, нет разницы, как завершится Турнир…

— Да, все признаки указывают на то, что за смертями стоит Турха, солнечная ртаари, желающая стать Хранительницей, готовая ради этого сделать больше, чем дозволено. Так было однажды, очень давно… И, значит, может повториться. Я обязана в это поверить. Но я не верю! Стена, разделившая Кхарит, лишила меня возможности заглядывать в будущее, но не мешает видеть прошлое и размышлять. Помнишь день, когда ты встретила лже-Антона? Турха могла воссоздать его в точности таким, каким ты его знала. Он был бы более настоящим, чем при жизни. Зачем поступать так — другой вопрос, но Турха могла вести игру с тобой бесконечно. Тот же, кто приходил к тебе, не смог удерживать иллюзию долго. Отступил, как только ты разоблачила фальшивку…

— Антон погиб, я знала, — попыталась возразить Русана. — Обман не мог длиться долго. Это кто-то хотел поссорить нас. Я ведь решила, что это твои фокусы…

Джуга покачала головой.

— Нет. Поссорить нас так примитивно никто из ртаари не стал бы и пытаться. Того, кто это сделал, интересовало другое. Ваш поцелуй — тот же танец охроэса. Ртаари понял, что для меня ты не орайре и утратил к тебе интерес. Он ударил по Айрих и Хефиз. Кому-то очень нужно, чтобы победительницей Турнира стала Турха.

— Разве ей самой это не нужно?

— Не такой ценой. Кто-то третий старается для неё. Дарса? Хайса? Расша? Я думаю, это огненная ртаари. Отблеск костра, который мы видели в мёртвых глазах Хефиз, мог быть её тенью. Мне очень хотелось бы, чтобы это оказалась она! Две младшие были зачаты мной, если больны они — значит, это моя ошибка. Тогда Кхарит обречён.

Русана понимала далеко не всё из услышанного. Ртаари не столько рассказывала, сколько размышляла вслух. Стараясь уловить логику заговора, Орелик спросила:

— Что выиграет Дарса в результате этого?

— Она всё проиграет. Склонность ценить свою жизнь выше чужой — слишком опасная болезнь. Новая Хранительница вычистит эту мутацию, уничтожит ртаари, в которой она проявилась, и всех её потомков, — чтобы сохранить дерево, надо удалить поражённую ветвь. Однако еслимутировавшая ветвь станет стволом, — Хранительницей станет та, кто носит в себе болезнь, — мутация закрепится, превратится в норму. Племя Кхарита изменит путь жизни.

На какое-то время Джуга замолчала. Затем взглянула на Русану и, будто вспомнив о её существовании, продолжила рассказ-размышление.

Ни одна из дочерей Турха не готова к Турниру. Им нужны десятилетия, чтобы усвоить недостающие знания и накопить необходимую силу… если идти торной дорогой. Но существуют и другие пути, рискованные, обходные. Например, силу можно отобрать у кхиров вместе с жизнью. Если забыть, что ртаари существуют для кхиров, а не наоборот, это сделать легко.

Не случайно орайре бывают лишь арт. Д’арше рта не хуже, оно иное. Вспыхивая почти мгновенно, оно очень быстро дарит силу, но управлять ею, брать и расходовать каплями, растягивая на долгие годы, невозможно. Также быстро как вспышка, наступает откат, деградация. Спектр погибших мужчин Джуга не знала, не вела в танце ни одного из них. И это самозваная Претендентка тоже предусмотрела.

Два Турнира одновременно — такого Шакх прежде не знал, к чему это может привести, неизвестно. Поэтому Хранительницы других островов не будут вмешиваться, подождут результата. А затем условия изменятся, победившая Претендентка станет Хранительницей, равной среди равных.

В своей победе убийца уверенна. У Джуга осталась лишь одна орайре, самая слабая, —Тиркит. Даже если Хранительница победит в Турнире, восстановить затраченные на слияние силы она не успеет. А спектр поглощённой солнечной ртаари слишком далёк, нужно время, чтобы видоизменить её энергию. Вторая Претендентка такого времени не даст.

Если же победит Турха, ей тоже понадобится время, чтобы впитать знания предшественницы. До тех пор, пока этого не произойдёт, она не сможет поверить, что её первое и любимое дитя безнадёжно больно, будет бессознательно щадить соперницу во втором Турнире. И проиграет.

Джуга замолчала. То, что она рассказывала, было настолько мрачным, что Орелик не могла это принять. Спросила, стараясь подавить нервную дрожь:

— И ты смирилась?

— Нет. Нельзя остановить рвущуюся к вершине утратившую разум ртаари. Но спасти Кхарит ещё можно. Ты сделаешь это.

— Я?! — растерялась Русана. — Но как?

Джуга неожиданно весело засмеялась, вскочила с кушетки.

— Объяснить словами сложно, да в яви и нет больше времени для бесед. Когда придёт срок, ты поймёшь, что делать, я позаботилась об этом. А пока тебе следует исчезнуть. Больная ртаари не понимает, для чего я тебя привела, и никогда не поймёт. Но она может убить тебя и твоих детей из предосторожности. Чце-ригхтоэ’ох больше не защита. Как только я уйду в Усыпальницу, ты станешь слишком уязвимой здесь.