Кира сейчас меньше всего желала видеть рядом Микора тин Вронна. Она хотела было просто уйти: «И пускай следом тащится!» — но вдруг поняла, что не знает, как выйти наружу.

— Веди, — бросила она, словно бы так и надо.

— И куда, госпожа тин Даррен желает направиться?

— Тренировочная площадка. Есть такая, где разминаются Защитники?

— А как же, — самодовольно улыбнулся парень. — Если хочешь, могу составить компанию.

Кира только пожала плечами и покосилась на орденца, сопровождавшего их на некотором расстоянии.

И все же Микор не выдержал. Завел разговор.

— А что это ты в одной рубахе и в коридор? Или обидел тебя чем тин Хорвейг? — имя Защитника ему далось с трудом. Да и любопытствовал он явно не из сочувствия. Уж больно снисходительно звучали слова.

— Не твое дело.

— Кстати, ты должна знать. Когда я явился, чтобы арестовать тин Таллан, ее ухажер выглядел весьма довольным. Похоже — Кира промолчала, но Микор не унимался. — Держись от тин Алларии подальше, если дорожишь репутацией. Или тебе тин Хорвейга мало? Между прочим, все слышали, как ты кричала тогда в зале: «Забери все!» — передразнил он.

— И это тоже не твое дело.

Больше охотница не обращала внимания на его болтовню: «Только уколоть старается. Хотя нам и так особо друг друга любить теперь не за что…»

Кира с горечью вспомнила прошлое, понимая, что тогда все виделось иначе. Теперь же многие слова и поступки Микора толковались двояко. И даже отношение к ней его друзей стало понятней: «Неизвестно, что он там про меня им плел».

Оказавшись на месте, охотница с удовлетворением оглядела отлично оборудованную площадку: «Все что нужно. Почти как в Ордене, только защитного купола недостает», — и, несмотря на мороз, скинула куртку.

Проигнорировав новое предложение бывшего друга, вспомнить старые добрые времена, направилась к вкопанным в землю бревнам. Толстые, покрытые корой, они явно были недавно заменены. Обычно их хватало две-три тренировки, а остатки шли на дрова.

— Эй! Ты же не собираешься…

Кира глубоко вздохнула успокаиваясь.

Когда, руки окрасились красным, а бревна местами лишились толстой коры, она все же вошла в транс, с удовольствием ощущая, как кисти окутывает незримая пленка силы, унимая боль. Кира двигалась стремительно, одновременно нанося удары руками и ногами. Тело словно жило своей жизнью, выбирая наиболее подходящий прием, в зависимости от положения в пространстве.

Через несколько ударов одно бревно разлетелось. Следом второе не устояло под натиском. Дальше она не сдерживалась, и каждый удар сопровождался фонтаном щепок. Они падали на снег, окропленный мелкими красными брызгами. Использовать силу так, ее еще толком и не учили, но попробовав пару-тройку раз, Кира быстро поняла принцип.

Закончила и, тяжело дыша, повернулась, отметив, что вокруг значительно прибавилось зрителей. Моргнув, погасила огонь в глазах.

— Эй! — не спеша, с грацией волчицы двинулась к краю площадки. — Микор… тин Вронн, все еще желаешь составить мне компанию?

Собравшиеся поглазеть орденцы переглянулись и заржали, некоторые даже ударили в ладоши, оценив шутку.

— Не бледней так, я пошутила, — смерив взглядом зло сверкнувшего глазами бывшего друга, она направилась обратно, позабыв о куртке, которую заботливо прихватил все тот же сопровождавший их Защитник.

— Ну и ради чего все это? — Нааррон ворчал, перебинтовывая руки сестры.

— Главное, кости целы. Остальное заживет уже завтра к обеду, — поморщилась Киррана.

Брат вздохнул и протянул кружку.

— Выпей, это поможет.

— Хватит! — Кира встала и отошла к окну, разминая перебинтованные до запястий кисти. — Надоело, — добавила спокойнее. — Не обижайся, но я отвары эти уже не могу видеть.

— Но… — возразил было Хранитель, но передумал: — Дело твое. К счастью, в них теперь нет нужды.

Он отошел к столу и принялся перебирать бумаги.

— Долго еще? — Кира указала головой на дверь спальни, где обитал Пасита.

— Седмица. Может, больше. Хотя, полагаю, седмицы будет достаточно. — Нааррон помедлил, прежде чем задать вопрос: — Это правда? То, что сказал Затолан?

— Правда.

— И ты веришь Пасите?

— Если даже и верю, что это меняет?

Брат пожал плечами.

— Решать только тебе.

Кира, кивнув, отошла к полке, на которой с приездом Нааррона появилось учебники, потеснившие статуэтки и милые безделушки.

«То, что нужно», — охотница выбрала «Теорию потоков». Подумав, направилась ко второй двери, за которой находилась спальня поменьше, но на пороге обернулась: — Когда мне идти к тин Хорвейгу?

— Лучше бы… прямо сейчас, — честно ответил Хранитель. — Если ты побудешь рядом, он встанет на ноги намного быстрее.

— Хорошо, — со вздохом Кира вернулась и, помявшись, взялась за дверную ручку.

Сначала показалось, что Защитник спит, но стоило подойти ближе, как он открыл глаза.

— Ты здесь? — на губах появилась искренняя улыбка. — Знаешь, меня тоже не радует сидеть взаперти. Да и чувствовать себя слабаком противно, — он отвернулся, уставившись в стену.

Кира вдруг поняла, что вот такой Пасита вызывает странное негодование. Было в этом что-то неправильное. Она привыкла к нему дерзкому, надменному, невыносимому и пугающему, и теперь будто не могла смириться.

«Того тин Хорвейга было намного проще не любить…»

Рука сама потянулась, подушечки пальцев едва коснулись обнаженного плеча.

— Нааррон сказал, ты скоро поправишься, и все будет как раньше.

Мужчина замер, медленно повернув голову. Кира поспешила убрать руку, но Пасита потянулся и осторожно взял ее ладонь, погладил и, указав глазами на бинты, спросил:

— Что это?

— Тренировалась.

— Угу, — выпустив, Защитник еще некоторое время продолжал ее рассматривать, а затем поймал взгляд синих глаз: — Кира, как раньше уже не будет. Слишком многое изменилось, — усмехнувшись, он откинулся на подушках и уставился в потолок. Раздался тяжкий вздох, и одеяло чуть соскользнуло с мощной груди.

— Если ты о тех словах… Прости. Вряд ли я смогу ответить взаимностью, — внутри тут же противно защемило. Так, словно бы охотница только что отказалась от тайной мечты. От тайного желания, в котором стыдилась себе признаться.

— Верю, — как ни странно, ее не стали разубеждать. — Еще не так давно ты искренне хотела меня убить, — его губы искривились в улыбке, — а вместо этого спасла. Кира, ты ведь просто могла промолчать. Постоять в сторонке. Никто бы и не догадался, что мне, вообще, возможно помочь. Ублюдок тин Хорвейг погиб бы героем, и мой портрет занял свое место в орденском Зале Славы… — стальные глаза глядели пытливо и пристально, будто ждали ответа.

— Знаешь, сейчас, как никогда, мне хочется оторвать тебе голову, — буркнула охотница, опускаясь по привычке на край постели. — Теперь мне достало бы и сил, и умения… — почувствовав, за собой бедро Защитника, она спохватилась и пересела на стул. Щеки, как всегда, предательски порозовели.

Тин Хорвейг криво усмехнулся.

— Тут другое, — выражение холодных глаз стало бархатным. Он словно бы погладил взглядом, и Кира была готова поклясться, что почувствовала это кожей. Пасита не скрывал мыслей: — Знаешь, сейчас мне хочется подольше не выздоравливать…

Пытаясь успокоиться, охотница принялась разглядывать носы своих сапог. Решившись, подняла голову:

— Почему? — тин Хорвейг не успел ответить, как она уточнила: — В Орешках ты мог взять меня в любой момент. Ведь даже пытался, но каждый раз останавливался, хотя тогда мне совсем нечего было противопоставить? — тугой комок предательски подкатил к горлу. — Что изменилось? Или это еще один способ добиться своего?

— Прости.

— Что? — пальцы стиснули бедный учебник, и тот жалобно зашуршал переплетом, грозя рассыпаться на отдельные страницы. Бороться со слезами стало невозможно. Сидящая глубоко внутри обида выплеснулась, словно вскрытый нарыв. Две мокрые дорожки расчертили щеки. Зло утеревшись рукавом, Кира снова взглянула на Защитника. Едва слышным шепотом спросила: — Ты просишь прощения?!