— Мда… Кажется, ты подрастерял свой шарм, — коротко хохотнул толстяк. — Но я рад видеть тебя живым, — советник заметил, его попытку подняться. — Давай помогу.

Пасита крепко ухватился за протянутую руку, подтягивая Затолана к себе.

— Рад видеть меня живым? — он дернул бровью. — Неужели, дядя?

— Ты… — задохнулся тот от возмущения. Понизив голос, едва слышно прошептал: — Ты что это, меня в чем-то подозреваешь? — жиденькие бровки поднялись до самой залысины.

Защитник поджал губы и повел одним плечом, без слов говоря: «Почему бы и нет?»

— Дурак! Тебя отравила тин Таллан. Это были Слезы Киаланы, — подтвердил он догадку. — Наемницу сразу раскусила Киррана. Надеюсь, ты успел поблагодарить девчонку за спасение? — голос Затолана сочился ехидством.

Пасита поднялся и, выпустив пухлую руку, сел на край постели. Голова кружилась и жутко тянуло прилечь, но показывать слабость перед дядей, которому больше не доверял, не хотелось.

— То есть, ты просто пришел справиться о моем здоровье?

— Да. Как и вчера. Как и каждый день, — Затолан или, и правда, обиделся, или хорошо сыграл оскорбленного в лучших чувствах.

«Лицемерит он всегда мастерски. Сартог его разберет!» — ни на миг не засомневался в актерском таланте дядюшки Защитник, решив, что с этих пор стоит держать ухо востро.

— С чего ты, вообще, взял? — Затолан махнул рукой, не уточняя, но Пасита понял, что тот намекает на подозрения.

— Не знаю. Наверное, спросонья померещилось, — буркнул, глядя в угол.

— Хорошо, что ты в порядке. У меня есть вопросы. И да. Я действительно недоволен, но все равно рад, что ты жив.

Советник успел рассказать еще кое-что, прежде чем за дверью раздался шум.

— Поправляйся, бросил он и, не оборачиваясь, вышел.

Пасита без сил откинулся на подушки.

— Кира… Вернись ко мне. Пожалуйста… — прошептал он в потолок.

В голове словно многократное эхо гремело: «Я люблю тебя, Кира», а перед глазами так и стояло осунувшееся и непривычно серьезное лицо. Охотница ошалело пронеслась мимо удивленного брата и не менее ошеломленного лекаря, и бездумно выскочила наружу, где была тут же поймана.

— Ты куда собралась? Да еще и в таком… кхм… виде? — Микор отстранил ее и разглядывал, продолжая удерживать на вытянутых руках.

Киррана, словно очнувшись, осмотрелась. Только сейчас она осознала, что на нее с неподдельным интересом косятся два дюжих Защитника, караулившие снаружи.

«Пора завязывать с этими отварами. Я плохо соображаю».

Молча освободившись, она шагнула к двери, и один из орденцев предупредительно распахнул створку.

— Спасибо! — буркнула возвращаясь.

К ней тут же подскочил Нааррон и встревоженный лекарь. Наперебой забросали вопросами о самочувствии.

— Не могу больше взаперти сидеть! Можно мне на воздух, а? — взмолилась Кира. — Пасита… Он же без меня обойдется, правда?

Двери распахнулись и вошел Великий Князь. Было похоже, что он чем-то рассержен. Одновременно из спальни тин Хорвейга появился советник.

— Затолан, почему ты меня не дождался? — в голосе Богомил звенела сталь.

— Государь, радостная весть, — расплылся в льстивой улыбке тот. — Мой племянник. Он очнулся!

Не говоря ни слова Князь, скрылся в спальне, но почти сразу вернулся.

— Осмотрите его, — не то дозволил, не то приказал он, и Нааррон с тин Сайтером тут же поспешили к тин Хорвейгу. Только теперь Богомил обратил внимание на замершую в сторонке Киру, которая бочком-бочком подбиралась к двери второй спальни.

— Киррана?

Охотница, смутившись, залилась краской. Днем она обычно переодевалась в любимый корсет с бриджами, но никогда не разгуливала при посторонних в рубахе для сна, и теперь, оставшись наедине с Князем и советником, почувствовала себя совсем неуютно.

— Что-то случилось? — Князь даже шагнул ближе.

— Все… Все нормально, — Кира с тоской покосилась на дверь, до которой осталось какая-то пара шагов. — Я… Я просто…

— Это все мой племянник, — слащаво улыбаясь, Затолан подошел и заботливо набросил ей на плечи покрывало. Кира так и не поняла, когда и где, он его взял.

Богомил продолжал ждать ответа, а она никак не могла найти подходящих слов, только старалась закутаться плотнее.

— О! Ничего такого. Пасита и на смертном одре остается себе верен. Он признался госпоже тин Даррен в любви. Похоже, это произвело сильное впечатление, и Киррана в смятении. Но это ничего. Другие, бывает, и чувств лишаются от такого.

— Это так? — Богомил смотрел с легкой тревогой, и Кира закивала, желая побыстрее покончить с расспросами. — Тогда не буду смущать тебя еще больше, — Богомил улыбнулся.

К счастью, из спальни вышли тин Сайтер и Нааррон.

— Государь, Господин тин Хорвейг в порядке, — ответствовал лекарь. — Ему ничего не угрожает, хотя он неосмотрительно перенапрягся и теперь отдыхает.

Князь кивнул. Направляясь к выходу, позвал:

— Затолан, идем.

— Государь, — остановила его на пороге Кира. — Можно мне на воздух? Мочи уже нет…

Богомил вопросительно глянул на лекаря.

— Ближайшие несколько часов Защитник Пасита справится сам.

— Что слу…

— Потом, — перебила брата Кира и скрылась в гардеробной, под которую была отведена еще одна небольшая комната.

Подойдя к окну, распахнула забранные витражом створки, впуская внутрь морозный воздух. Было нежарко, но даже в одной тонкой рубахе охотница задыхалась.

Вспомнился сон, приснившийся под утро. Она находилась в пустом зале в Ордене, танцуя с красавцем-ассасином, который потом принялся сладко ее целовать. Она отвечала со всем жаром, но тот вдруг отстранился и, скинув башлык, на глазах превратился в ухмыляющегося тин Хорвейга. Он неожиданно шепнул: «Я люблю тебя, Кира».

Это не был один из тех странных снов. Вполне обычный.

— А чего еще ждать, засыпая в одной постели с Паситой? — проворчала охотница себе под нос и затворила окно.

Она давно смирилась с тем, что испытывает к Пасите некоторое влечение, пусть и навеянное: «С другой стороны, меня же не тянет к каждому встречному Защитнику? — подумалось уже не в первый раз. — Стоит признаться, дело не только в силе. — Кира зло скинула рубаху и уставилась на собственное отражение в большом, в полный рост зеркале. — Киалана! Почему? Он ведь чудовище и мерзавец! Я же его ненавижу! — постаралась разбудить уснувшую враждебность, но получалось не очень.

Может, потому что никогда раньше она не рассматривала собственное тело так пристально, пытаясь понять:

— Что же Защитник во мне нашел? — провела ладонью по бедру, погладила плоский от постоянных тренировок живот. Нерешительно сжала грудь, как это сделал Пасита. Тело мгновенно отозвалось, заставив устыдиться: — Любит он! Едва отжился, и сразу руки распускать! Думал на радостях в объятья брошусь? Кобелина!»

Отвернувшись от зеркала, принялась нервно одеваться. Щеки все еще пылали, а внутри сладко тянуло и сжималось, от не вовремя нахлынувших воспоминаний. В основном тех, что сильнее прочих будоражили воображение.

— И второй ничем не лучше! — она зло натянула правый сапог. — Такой же кобель, хоть и не Защитник. — левый занял свое место. — С чего я, вообще, взяла, что Грейл другой? С одной пришел. С другой поцеловался… — если бы застежки на куртке могли издавать звуки, сейчас бы они возмущенно попискивали в крепких пальцах.

Как ни старалась охотница, отогнать обидные мысли, стоило признать, не получилось. Кира не могла отрицать, тин Аллария оказался в одних покоях с госпожой тин Таллан, несмотря на то, что та ему не родственница.

— Потом! — рыкнула она, едва открывшему рот Нааррону, и во второй уже раз вихрем вылетела из покоев.

Ее снова остановил Микор, но охотница увернулась, не позволив себя коснуться.

— Князь разрешил погулять.

Бывший друг кивнул.

— Мне приказано тебя сопровождать, куда бы ты ни пошла. Но выходить за дворцовую ограду запрещено, — довольно сообщил он.