Через двенадцать часов должно было наступить пробуждение Джона, но когда крышка капсулы поднялась, то сколько бы небольшая группа разумных, собравшаяся в медицинском отсеке, не ждала, этого не случилось, не произошло его и при повторном открытии еще через несколько часов. Тело человека было переведено в поддерживающий бокс, и началось напряженное ожидание. Покидать систему искин рейдера отказался, сославшись на специальную директиву, установленную в него владельцем, «Калигулу» вернули на парковочную орбиту в непосредственной близости от одной из станций, чтобы не вызывать лишние подозрения у местного населения.

На третий день томительного ожидания Стакс не выдержал и решил действовать, посетив перед этим Айру и настойчиво попросив её оказать содействие, сославшись на то, что, быть может, у неё получится сделать то, чего не удаётся медицине. Поэтому, когда девушка с опаской приблизилась к специальному анатомическому лежаку, на котором находилось тело Джона, она в первое время испугалась, но потом попыталась собраться с мыслями и взять себя в руки.

В теле молодого и, в общем-то, в какой-то мере симпатичного представителя вида хомо, к которому относился командир, чувствовалась какая-то неправильность. Девушка бросила быстрый взгляд на требовательно наблюдавшего за ней и пугавшего её до дрожи в коленках Лакина Стакса и отвернулась, попытавшись сосредоточиться. Дельфийка вытянула в сторону лица лежащего без движения человека свою левую руку и попыталась сконцентрироваться на собственной Эа. Обратившись к собственному сердцу, она словно бы нежно коснулась истинной составляющей мироздания, и у неё получилось, состояние «Заль» было достигнуто, и ментальное тело отделилось, приобретя дополнительные качества. Именно это привнесло некоторые вопросы, потому что всё тело Джона Сола излучало какой-то странный спектр, и это свечение мешало рассмотреть тонкие структуры его ментальной составляющей, хотя раньше у девушки это прекрасно получалось. Что делать в данной ситуации, было неясно, и поэтому Айра опустила свои призрачные руки в тело лежащего человека. Лучше бы она этого не делала, потому что в следующее мгновение на неё обрушились тысячи видений, одно страшнее другого, сменяющиеся с такой немыслимой частотой, из-за которой смысл увиденного терялся, оставляя после себя лишь ощущение боли, ярости и такой смертной тоски, что дельфийка постаралась вырваться из этого ужаса. Однако её ментальное тело отказалась слушаться, мгновения проходили за мгновениями, и за это время её разум смог поглотить столько негатива, что девушке показалось, будто она сейчас умрет.

Тем не менее через какое-то время скорость накачки этого ужаса стала снижаться, а после того, что пережил разум дельфийки в этот момент, происходящее перед её внутренним зрением перестало казаться страшным. Мозг пресыщался и перестраивался на иной режим работы, прошло ещё несколько секунд, и дельфийка частично смогла прийти в себя, немного разобравшись с процессом, который в данный момент происходил внутри бесчувственного командира корабля.

О подобных случаях Айре рассказывали, но никогда прежде она самостоятельно не сталкивалась ни с чем подобным. Девушка почувствовала его эмоции, ничем другим это быть не могло. Где-то там глубоко, во всём этом бесконечном месиве кошмаров сейчас находится Джон, и кем бы он ни был, но ему надо помочь, пускай это ляжет тяжким грузом на её собственную душу, но оставлять его там ещё большее преступление. Айра перестала сопротивляться и вновь окунулась в те видения, что терзали в данный момент попавшего в беду человека.

То, что со мной происходит что-то не то, я понял практически сразу, как только вокруг меня начала твориться лютая дичь. Поначалу я принял всё окружающее меня как реальность, но когда всё завертелось значительно быстрее и изощреннее, до меня наконец-то дошло, что тут творится что-то непонятное. Но хуже всего было, что ощущения от этих видений никуда не девались, а оставались со мной, но оказывается, даже к этому можно привыкнуть, а, может быть, меня попросту оказалось не так-то легко по-настоящему напугать. Первые несколько картин на меня ещё оказали впечатление, но чем дольше происходила эта карусель, тем отчётливее я понимал, что разорвать цепь этих бесконечных наведенных итераций могу только я сам.

К гадалке не ходи, всё это связано с тем, что я ощутил своё сродство. Более половины этих видений так или иначе были связаны с огнём, быть может, таким образом моё собственное подсознание сигнализирует мне о том, что же случилось на самом деле. Источник не чувствую, пробовал обратиться к нему, как-то дотянуться, но никакого отклика не получил, я, конечно, попробую ещё раз попозже, но почему-то терзают меня смутные сомнения, что всё будет так просто. Нет, тут нечто иное, что-то, с чем справиться нужно своими силами. Плохо, что я абсолютно ничего не ощущаю, даже видения кажутся мне чужеродной картинкой, может быть, я их и не вижу, а просто осознаю. У любого действия должны быть свои мотивы и причины, и надо просто разобраться в них, и в том противостоянии, которое произошло накануне, приведя к подобному состоянию дел.

Внезапно откуда-то из глубин памяти пришло наставление: «Поглоти свою суть», только вот как это сделать, инструкция, к сожалению, не прилагалась. Но как только я об этом подумал, в памяти всплыло довольно пространное объяснение о том, что надо делать.

«Обозначь цель, цель приведёт к пониманию, понимание приведёт к познанию, познание приведёт к контролю».

Ну, и как прикажете применить сию премудрость? Однако кое-что в этом было, и ничего не мешало попробовать. Я заметил, что постепенно скорость появления очередных кошмарных образов и картин снизилась, а у меня внутри окрепло понимание того, что происходит. Так уж случилось, что мне досталась самая непредсказуемая из всех стихий — огонь. Если по большей части то, что я видел, связано именно с ним, то, по всей видимости, это и есть мой собственный внутренний огонь, правда, почему он предстает передо мной в таком виде, откуда у меня в голове вообще вся эта каша?

«Ошибочно полагать, что огонь добр. Если он обогрел тебя в часы непогоды, то это ещё ничего не значит, он с таким же успехом спалит дотла твой дом, прихватив с собой твоих близких. Огонь всегда жаждет стать больше».

Разумные слова, тут даже не поспоришь.

Итак, значит, чем он сейчас занимается? Скорее всего, пытается сделать так, чтобы у него получилось переделать меня под свои прихоти, только вот хренушки, у меня в приобретенных воспоминаниях, можно сказать, чёрным по белому написано, что при принятии огненного сродства требуется быть особенно осторожным, а значит, поддаваться на его хотелки — занятие бесперспективное. Понятное дело, если какие-нибудь чрезвычайные события не поменяют этого мнения, а пока этого, увы, не произошло. Не очень-то помог мне огонь в борьбе с этой энергетической тварью, а если и помог, то незначительно, если бы не мой меч, вряд ли бы нам удалось с ним справиться, если вообще у нас это получилось. Беспокоит Пыржик, связи с ним по-прежнему не наблюдается, надеюсь, что с ним всё в порядке, ведь, судя по всему, у него получилось. Он несколько раз рассказывал мне об экспериментах с полным выгружением своего сознания в основную систему Мардука.

Что-то я отвлёкся, тут дело, похоже, одними словами не решится. Я сосредоточился на попытке манипуляции тем, что мне транслировалось, и постарался окунуться, окунуться в те образы, которые мне надлежало узреть. Только вот теперь, после частичного осознания сути огня, всё, что мне предлагалось увидеть, казалось каким-то поверхностным и пресным, что ли. Иногда мне начинало казаться, что я практически чувствую где-то рядом его образ, в тот момент, когда я это понял, сразу же осознал, что и ему это стало известно, и данное положение дел моему внутреннему огню очень не понравилось, потому что несколько следующих итераций были, ну, уж очень неприятными. Зря, зря ты это начал, такими расхожими образами меня не напугать, может быть, ты, конечно, и древняя стихия, но ты ничто против разума, а уж разумом создатель Вселенной меня наградил. Но удар нельзя оставлять безнаказанным, и тогда я начал представлять антагониста этой сущности, и в этом качестве я выбрал холодное Балтийское море, неутомимо бьющееся о каменную набережную Зеленоградска, куда любила водить меня моя мама, словно чувствовало материнское сердце, что когда-нибудь ребёнку это понадобится. И вот, поди ж ты, понадобилось, сюда наложилось всё, и детские воспоминания о том, как пацанами стремились попасть на море и искупаться наперекор воле родителей, что такое семнадцать градусов, когда в голове столько лихой бесшабашности. Результат от подобного воздействия появился сразу, я буквально ощутил боль и ярость огненной стихии, осознающей свою неминуемую кончину, но старающейся сохранить свою жизнь до последнего. Скорее всего, именно в этот момент я и понял суть сродства данного типа, всю его силу и слабость, а поняв, проявил милосердие, практически полностью укротив былую мощь, но оставив всего одно зерно изначального пламени. Почему так нужно было сделать, я не знал, но чувствовал, что поступить необходимо именно так, так, а не иначе. Это зерно теперь не могло опалить меня, и я уже взял его в руки, когда почувствовал что-то неладное. Осознание мира передо мной замельтешило, и я увидел перед собой серокожую девушку с зелёными глазами.