Истеричный выкрик Масдая «Ложись!!!» прозвучал лишь на пару секунд раньше, чем лиловый шар размером с арбуз сорвался с пальцев ренегатов.

— Чего?.. — стремительно развернулся отряг, оглядываясь, прежде чем остальные успели среагировать…

Тех, кто еще не был сбит на землю двумя передними метрами Масдая, догнали по затылкам задние, и к тому моменту, когда Олаф оказался лицом к лицу с несущимся на него шаром[592], остальная компания уже валялась в канавах по обеим сторонам дороги, рассыпая оружие, багаж и ругательства.

— Ложи-и-и-ись!!!.. — продублировал изо всех сил своих легких отряг и нырнул Масдаем вперед в ближайшую канаву.

Долю секунды спустя через пространство, только что занимаемое последним представителем отряда, оставляя в булыжнике сквозные дыры от упавших искр, пролетел с тихим жужжанием шар.

И, не встретив преграды в виде спин, деловито направился к ограде постоялого двора, как предписывалось заданным курсом.

Исступленное «Кабуча!!!» со стороны курятника и звук сотен разбивающихся стаканов со стороны ограды прозвучали в следующее мгновение одновременно. Крупные осколки обсидианового стекла брызнули веером, молотя по стенам, земле, дороге и спинам уткнувшихся в грязь людей.

Стеклянный забор — вещь изысканная и оригинальная…

Но непрактичная.

Особенно поблизости от трех чрезвычайно неравнодушных друг к другу волшебников.

— Ах, чтоб тебя… — прорычал Агафон, приподнялся на локте — одна рука сжимает слабо засветившийся посох, вторая — начинает торопливо выплетать контразклинание…

Новый шар — огненный, но попроще, на подготовку которого не нужно было ни времени, ни объединенных усилий — просвистел над его головой, встретился с дорогой метрах в семи от залегшего отряда и взорвался градом дробленого камня.

Второй такой же упал секундой позже, не долетев метров трех, и очередная порция осколочных булыжников почти накрыла цель.

— К-кабуча габата апача дрендец!!!.. — взвыл взбешенный чародей, получив по ребрам куском гранита, и за пару секунд до завершения незаконченное оборонительное заклятье превратилось в наступательное.

Нечто невидимое, мерцающее раскаленным воздухом, с низким гулом проревело над дорогой, несясь в сторону огневого рубежа неприятеля, наткнулось на преграду…

Курятник на окраине брызнул в разные стороны обрывками кровли, камнями, перепуганными курами… и ренегатами.

— Кто бы сомневался… — прошипела Сенька из превратившейся в окоп канавы и потянулась за луком.

Но дальше этого применение обычного вооружения в магическом конфликте не пошло.

Ренегатов, пылающих жаждой крови и мести[593], такая мелочь, как разлетевшийся на составляющие птичий домик, остановить не мог.

И, едва приземлившись и залегши среди кустов хрена, они нанесли залп возмездия. Целая стая мелких, но горячих шариков-шрапнелин понеслась в сторону недругов. Иван и Олаф, выскочившие было в контратаку, были вынуждены спешно нырнуть обратно и замереть.

Плюющиеся лиловым огнем вишенки почти со стопроцентной точностью ударили по позициям залегшего отряда, и если бы не торопливая жажда мести ренегатов, принесших качество в жертву количеству и эффектности, то подняться до Страшного суда не смогла бы половина противников.

Тетива на луке пала жертвой одной из первых[594], и Серафиме ничего не оставалось, как под мысленный перебор родословной колдунов вжаться в содержимое канавы рядом с супругом. Слева от нее съежилась Эссельте, дрожа и тихо благословляя трудолюбивых атланов, которым было не лень вырыть кюветы глубиной с полметра.

Не поднимая головы и скрипя зубами — а, точнее, попавшей на них пригоршней песка — Агафон вскинул руку с посохом, потянул из него остатки запасов силы — и стремительные угольки затарабанили по невидимой стене, отскакивая горохом и поджигая сухую траву на обочинах.

— Бежим, пока они нас не могут достать! — выглянул из-за края-бруствера ренегатоубежища и проорал Кириан. — Олаф, Масдая разворачивай!!!..

— Б-боевые маги… не бегут!.. — прохрипел с противоположной стороны дороги его премудрие[595].

И, не дожидаясь контрдоводов и кончины щита, привстал, чтобы запулить ответным огненным шаром во врага.

Хоть шар отчего-то получился не столько огненным, сколько дымным, зато, долетев до позиций неприятеля, наделал изрядное количество смрада, гари и вони.

Если бы цель противостояния заключалась в том, чтобы заставить своего противника чихать, сморкаться, ругаться и плеваться как можно больше, то победа автоматически была бы присуждена Агафону. Но, увы и ах, дымовая завеса дрогнула и стала отступать к постоялому двору под первыми же порывами призванного ренегатами ветра.

— Добей их, Агафон! — Кириан замолотил азартно кулаками по щебенке.

И чародей, мотая головой и отчаянно гадая, сыплются ли это искры у него из глаз, или упрямые враги не оставляют попыток пробить его щит, приподнялся над краем канавы с новой дымовонькой шашкой на кончиках пальцев. Возбужденный внезапной переменой фортуны миннезингер последовал его примеру, готовый впитывать новые впечатления для новой балды всегда и везде…

И получил то, чего желал.

Потому что щита как такового не стало на его глазах: шквалом пронесшееся со стороны руин курятника пробивающее заклятье снесло заграждение Агафона, их надежды, а заодно и шапку с головы менестреля, оставив стоять, тихо покачиваясь, опаленные невидимым огнем волосы на макушке[596].

Тем временем, дымно-вонючий фронт, приобретающий по мере продвижения грязно-фиолетовую окраску, проплыл мимо окопавшегося отряда и завис над дорогой, тихо пощелкивая.

Чем он пощелкивал, зачем, и что случится, если сунуть в него голову, проверять желания не возникло ни у кого.

— Отступаем к трактиру! — выкрикнул Вяз, двинулся по канаве назад — но через несколько метров наткнулся на фиолетовую муть, медленно сливавшуюся с полотна дороги в низину и тянущуюся к ним.

— Варгов нос… — услышал атлан за своей спиной тихий потрясенный голос конунга. — Назад…

И едва не подпрыгнул, потому что отряг без предупреждения взревел как недорезанный гиперпотам:

— Агафон!!! Эта дрянь ползет к нам по канаве!!! Что это?!..

— Дрянь?.. — кисло предположил волшебник, силясь вспомнить если не контрзаклинание к модифицированному ренегатам заклятью, то хотя бы просто — что это было за заклинание, пока он не попытался воплотить его в жизнь…

И тут же несколько синих комков искристого вещества, раскалывая остатки щита, просвистели над прижатой к земле компанией, плюхнулись среди недобитого булыжника дороги и стали растекаться переливчатыми голубоватыми кругами.

Там, где голубизна поглощала красноватый камень и землю, вырастали игольчатые ледяные кристаллы.

Любопытный калиф, случившийся близ радиуса поражения одного из них, ткнул в подползающий к нему фронт ножом. Церемониальный крис рассыпался на десяток мелких осколков, превратившись в лед и едва не прихватив с собой пальцы Ахмета.

— Ифритов зад!.. — впервые выразился как все нормальные смертные Амн-аль-Хасс и шарахнулся прочь, перекатываясь по дну кювета подобно бочонку — чуть не до самого лилового фронта.

Движение в рядах обороняющихся вызвало то ли прилив энтузиазма, то ли разочарования[597], и обстрел ледяными снарядами повторился.

На этот раз жертвами его пали два мешка с продуктами, один топор отряга и инструмент Кириана неопределенной породы, неблагоразумно отбившийся от остального стада и хозяина.