Совершив ещё несколько прыжков, мы вышли из гипера в некартографированной системе и сразу же ушли в скрыт, сканируя окружающее пространство. Ничего подозрительного в точке выхода мы не обнаружили и двинулись вглубь системы, тщательно производя поиск и попутное занесение в базу всех данных, которые мы получали. Эту информацию впоследствии тоже можно кому-нибудь продать, оказывается, у нас на борту, несмотря на достаточное количество устаревшего оборудования, была возможность удалённого исследования образцов различных пород. Видимо, рейнджеры занимались не только поиском древностей, но и разведкой полезных ископаемых.

— Командир, — раздался голос искина, — обнаружен объект, предположительно корабль крейсерского класса. Прошу разрешение на использование активного излучателя.

— Выведи на экран, — потребовал я, и как только отметка появилась, я дал разрешение, оценив расстояние до этого объекта как в данный момент для нас неопасное.

До корабля было достаточно далеко, и уточнённая информация была получена только через полторы минуты, судя по данным, мы, скорее всего, нашли нашу пропажу. Лёгкий крейсер медленно дрейфовал в космическом пространстве, оба его двигателя были заглушены. Это казалось странным, и я приказал искину деактивировать активный излучатель, а пилоту двигаться на сближение с кораблём под полями маскировки. Не исключено, что это может быть какая-то ловушка, и где-то рядом притаились неизвестные враги. Обжёгшись на молоке, будешь дуть и на воду, тем более там, где встретить пиратов проще простого.

Подав по кораблю команду о нахождении в постоянной боевой готовности, мы сосредоточились на показаниях приборов. Примерно через час мы уловили сигнал идентификатора этого корабля, и это был действительно «Мальдос», однако все попытки вызвать его на связь оказались тщетными. Ещё примерно два часа мы двигались навстречу ему, внимательно проверяя всё близлежащее пространство, но так и не смогли обнаружить поблизости от крейсера ничего потенциально опасного, вокруг него спрятаться было просто негде. Если, конечно, этот кто-то не обладает таким же оборудованием маскировки, как и мы.

Как только мы приблизились настолько, что можно было, используя оптические датчики, осмотреть объект, то обнаружили абсолютно целый внешне корабль, никаких повреждений на нём не было.

— Искин, мы можем просканировать корабль на наличие живых организмов?

— Боюсь, что это невозможно, корабль слишком большой, наше излучение просто не пробьётся через его обшивку, — пояснил искин.

— Что скажешь, Шир? — задал я вопрос сибурианцу, сидящему за артиллерийским пультом управления.

— А что тут говорить, корабль мы нашли, теперь надо разобраться, что с ним случилось.

— Как на него можно проникнуть? — поинтересовался я.

— Вариантов масса, но лучше взять плазморез и на всякий случай действовать по протоколу биологической опасности. Мало ли куда они могли залететь.

— Ты что, думаешь, что это какая-нибудь болезнь, вроде чумы? Нам же вроде кучу всевозможных прививок делали.

— Я не знаю, что такое чума, но такую возможность отбрасывать нельзя, прививки существуют от известных возбудителей заболеваний, этот же экипаж мог высадиться на какой-нибудь неизученной планете и подцепить всё что угодно. Я с ходу могу вспомнить не один десяток подобных случаев, и уж поверь мне, что за историю освоения космических пространств подобных фактов были тысячи. Ксенофлора и ксенофауна может быть очень опасной.

Мне почему-то вспомнилось планета, на которой я оказался вместе с Фариалом, та, на которой был распылён какой-то опаснейший вирус, превращавший почти всех живых существ в монстров или уничтожавший разумную жизнь практически моментально. Да и местных обитателей, чего уж греха таить, я запомнил.

— Рилма, — обратился я к пилоту, — подводи корабль на несколько километров и уравнивай наши скорости.

— Зиц, тебе находиться в постоянной готовности активировать энергетические щиты, нельзя сбрасывать со счетов возможность засады.

— Есть, командир, — отозвался проштрафившийся улгол, который всячески пытался загладить свою вину.

Мне, кстати, удалось купить для него качественные и не палёные бустеры, представлявшие собой миниатюрные баллоны с небольшим загубником, в которых находился под давлением газ. Достать удалось немного, и я попросил его пользоваться ими только в случае крайней необходимости. Малыш заверил меня, что всё так и будет, хотя почему-то я в этом сильно сомневался.

Наш рейдер аккуратно приблизился и, уравняв скорость, завис на небольшом удалении от цели. Искин периодически пытался вызвать крейсер на связь, но у него ничего не получалось, попытки просканировать корабль тоже не увенчались успехом, сканер биологических объектов у нас был слабоват, а на то, чтобы заменить его, у нас просто не хватило кредитов. Я вызвал в рубку Клох, именно её отделение я решил взять с собой как наиболее подготовленную боевую единицу. Всё-таки надо поближе с ней познакомиться, методика её работы была совсем иной и отличалась от подготовки в десанте. Мне было очень интересно узнать, где она проходила обучение. Даржа, конечно, изо всех сил старалась не уступать ей, но разница, как говорится, была налицо.

Девушка прибыла в рубку уже облачённой в средний боевой скафандр, который, надо сказать, обошелся мне в тридцать две тысячи кредитов, с учётом того, что он был не новым. Она отрапортовала мне о готовности отделения к операции, и я постарался как можно подробнее ввести её в курс дела, предупредив о возможной биологической угрозе на борту корабля, на который нам предстояло высадиться. Новоиспечённый командир отделения абордажников лишь молча кивнула в ответ, подтверждая полученные указания, и на всякий случай предложила уменьшить количество людей в отделении. Я и сам хотел это сделать, поэтому мы сошлись на том, что на крейсер полетим мы с ней и ещё четыре человека, попробуем выяснить, что там произошло или происходит, и если там будет твориться какое-нибудь дерьмо, то сразу же свалим оттуда. С таким планом трудно было поспорить.

Мы уже загрузились всей нашей небольшой досмотровой командой в бот, за штурвал которого с важным видом уселась Клох. Но тут я попросил её подождать и связался с провожавшей нас бывшей десантницей.

— Даржа, я тут подумал, а садись-ка на всякий случай в штурмовик, прикроешь нас, если что, а то что-то мне тревожно.

— Я думала, ты уже не предложишь, — радостно вскрикнула девушка.

Несмотря на её внушительные внешние данные, она как была двадцатилетней девчонкой, так ею и осталась, правда, холода в глазах у неё добавилось, холода и опытности, есть такое своеобразное выражение в глазах профессиональных военных.

— Знаешь что, подруга, не за всем я могу уследить, поэтому разрешаю тебе вносить дельные предложения.

— Ха-ха-ха, Джон, это будет стоить тебе пятьсот кредитов дополнительного денежного довольствия в месяц, — хохотнула она.

— Годится, — ляпнул я, не подумав.

И Даржа в ответ воскликнула:

— Под протокол, Джон, под протокол!

Где-то глубоко в недрах собственного напряжённого разума я улыбнулся и повторил, придушив внутреннего еврея:

— Под протокол.

С этого момента я становился каждый месяц беднее на некоторую сумму денег, но вместе с тем повысил эффективность команды, главное, сильно об этом не распространяться, иначе у многих здесь найдутся платные дополнительные таланты. Пусть пока поработают за идею и скромную зарплату.

Девушка не стала тратить времени даром и сразу же побежала по направлению к ближайшему стоящему на лётной палубе штурмовику. Мы уже успели их испытать, и первой вызвалась как раз именно она. Так уж получилось, что в этот момент я наблюдал за ней и заметил, как разительно она меняется за пультом управления штурмовиком, в этих холодных и расчётливых глазах появлялись огоньки жизни. Даржа промчалась по открытому пандусу внутрь, она ещё на бегу вошла в прямое управление системами боевого летательного аппарата и начала предполетную подготовку. Мы даже не успели покинуть пределы лётной палубы, а её зубастая птичка уже начала взлёт. Молодец девочка, ничего не скажешь.