Надо ли упоминать, что поэтов она недолюбливала.

— …Среди вас есть скальды или поэты? — сурово повторила богиня.

— Н-н-н-нет!.. — Олаф выдавил, истово мотая для убедительности головой так, что у царевны возникли серьезные опасения за ее целостность с остальным отрягом.

— И… извините… что мы среди ночи… ворвались… ваш сон потревожили… — памятуя начало общения с Фреями, ухватил королевича за кольчугу и начал торопливое отступление Иванушка. — Мы…

— Да не бойтесь, не бойтесь. Не бегите. Я всё знаю. Вы — архитекторы, — смилостивившись, кивнула Аос. — Будете строить новый дом для Фригг.

— А откуда вы знаете?.. — застигнутая врасплох Серафима не нашла ничего более разумного, чем спросить очевидное.

— Фрея предупредила меня, — пожала плечами богиня. — Сказала, что это — страшная тайна, и что больше никто об этом не должен знать.

— Но… она же пообещала, что эта… новость… останется тайной… и не покинет пределов ее семьи?.. — с недоумевающим видом человека, никогда не нарушавшего свои обещания, наморщил лоб и вопросительно взглянул на супругу Иванушка.

— А я и есть ее семья, — как на маленького, снисходительно взглянула на лукоморца с высоты розового ложа хозяйка дома. — Дочь ее двоюродной сестры.

Тут в голове у Сеньки начало что-то проясняться.

— А кто ее двоюродная сестра? — невинно уточнила она.

— Скавва, — ответила Аос.

— Это жена Ходера? — неуверенно взглянул на отряга Иван.

— Нет, — нетерпеливо махнула крылом, рассыпая мелкие перышки, богиня. — Ходер — мой троюродный дед. А муж Скаввы — Каррак.

— А… остальные боги… вам тоже родня? — задала вопрос, ответ на который уже знала, Серафима.

— Да, разумеется! Мы все — родня! Нолла, целительница — сестра Каррака. Улар, наша справедливость и беспристрастность — дочь Ходера и моя троюродная тетка… Мьёлнир — сын Рагнарока и Фреи… Если начать разбираться, кто кому кем у нас, в Эзире, приходится — не закончить до утра!..

— А Падрэг? — полюбопытствовал Иван. — Он чей сын? Или брат?

— Падрэг?.. — поджав губы, повторила Аос. — Он ничей. Он — бог ума и предприимчивости — ну, это-то вы уже знаете, я полагаю… Но по крови он из нас никому не родич.

— Достиг всего сам, — одобрительно кивнул лукоморец.

— Можно сказать и так… — пожала плечами, скрытыми тонким льном розового пеньюара хозяйка замка, и в тоне ее, как сквозняк в аэродинамической трубе, просвистела неприязнь.

— Он вам не нравится? Почему? — в мгновение ока уцепилась за хвост сквозняка Сенька.

— Он стихи пишет, — скривилась с отвращением богиня.

— Он — скальд?.. — изумился Олаф.

— Нет. Но он записывает в стихах пророчества Светоносного. Правда, про любовь и красоту там еще ничего не говорилось, но, с моей точки зрения, это — всего лишь вопрос времени, — проговорила Аос с таким выражением лица, как будто обвиняла злополучного бога в жестоком обращении с животными и предрекала скорую ужасную смерть от его руки всей его деревне.

— Ну, хорошо… До свиданья, — повернулась уходить Серафима.

— Благодарим вас премного за предоставленную возможность осмотреть ваше уникальное, романтическое, пронизанное духом любви и красоты жилище. Пусть остаток этой чудесной ночи вас согревает мысль, что тем самым вы внесли свой веский вклад в благое дело строительства нового дома такой достопочтенной богини, как наша всеми уважаемая и почитаемая добрая Фригг… — укоризненно покосившись на супругу, начал было вежливо прощальную речь Иванушка.

— Поэт?!.. — грозно взревела Аос и отбросила одеяло.

Эвакуироваться из розового замка команде сыщиков пришлось немедленно и через окно.

— А еще Рагнарок приглашает вас завтра на ужин в семь!.. — успел выкрикнуть через плечо сын Гуннара перед тем, как приземлиться на Масдая головой вперед.

Остальные посыпались горохом на него, и Масдай, благоразумно не выпытывая, к чему такая спешка, рванул с места так, что едва не оставил искателей приключений на свою карму на месте.

Отлетев от розовой обители красоты на безопасное расстояние — километров в двадцать — ковер остановился.

— Ну, что? Куда теперь?

— В Старкад, куда еще? — зевнул и пожал озябшими плечами Адалет.

— К Мьёлниру, — буквально понял риторический вопрос мага Масдай.

— Так ведь рассветет скоро, — повернул голову Иванушка в ту сторону, где, по его мнению, должен был сегодня располагаться восток.

— Ну, и что? Он же всё равно знает, кто мы и для чего сюда явились, — подержала ковер царевна. — Так что, чем в такую даль в Старкад возвращаться, заскочим к нему по дороге. Устроим сюрприз.

— А если его дома нет? — засомневался Олаф.

— Когда это отсутствие хозяев нас останавливало? — усмехнулся чародей и одобрительно похлопал Масдая по шерстяной спине. — Помчались!.. Может, там и завтраком накормят… Если сын в матушку пошел…

Но сын пошел в отца.

В приоткрытых воротах серого каменного замка прибытие ковра и его пассажиров уже ожидал одетый в шкуры, кожу и металл хозяин, угрюмо перебрасывая из руки в руку огромный молот, будто сухую палку.

По своему обыкновению он был лохмат, неопрятен, невежлив и хмур, но, для разнообразия, трезв.

— Припёрлись… — учтиво приветствовал он людей. — Не стёрлись…

— Тебе соврать, или ты сам нас внутрь пропустишь? — любезностью на любезность ответила за всех Серафима.

Мьёлнир ожег ее гневным взором из-под нависших кустистых бровей, поиграл желваками, но отступил.

— Заходите, — дернул он в сторону освободившегося пространства не шире Серафиминых плеч нечесаной бородой. — Но предупреждаю вас: пришли вы зря. Кольца здесь нет.

— А где оно есть? — невинно округлила глазки царевна.

— Откуда я знаю! — ощерился бог. — Если отец его не нашел, то вам тут вообще делать нечего! Дурью маетесь! Ерундой!

— Согласны, — быстро кивнул Адалет. — И если ты покажешь нам, как вашу гостеприимную страну покинуть, то мы не задержимся здесь ни минутой дольше.

Пасмурный лик бога грома и молнии грозовой тучей закрыло выражение, ясно и без обиняков говорящее, что, по его мнению, самый прямой путь из Хеймдалла для назойливых смертных — через Хел.

Но, скрежетнув зубами, сказал он — хоть и очень неохотно — совершенно другое.

— Верховный бог позвал вас сюда. Только он может вас отпустить… Так что — копайте… кроты… Ну, идите же, смотрите! Чего на меня-то уставились?..

— Благодарим за разрешение, — не моргнув и глазом, склонил голову Иван, поднапрягшись, плечом раздвинул перед супругой массивные скрипучие створки, и первым ступил под низкую, давящую одинаково на ауру и психику, арку ворот.

Действовали искатели Граупнера по отработанной, хоть и доселе бесплодной, схеме: рассыпавшись сначала по территории замка, а потом и по самому жилищу бога — такому же грубому, неряшливому и мрачному, как он сам, молодежь облазила все закоулки, выкрикивая имя пропажи. В это же время ветераны — чародей и Масдай — с той же набившей оскомину песней[513] облетали стены, крыши, кроны деревьев и прочие недоступные с земли места.

Через двадцать минут они встретились у ворот и обменялись известиями об очередной неудаче.

— Ничего не нашли? — тяжелым недружелюбным взглядом встретил их Мьёлнир.

— Нет, — коротко отчитался за всех маг.

— Тогда проваливайте.

— Нет, — так же лаконично ответил Адалет.

— Мы не смогли попасть вон туда, — Иванушка обернулся и для полной ясности и недвусмысленности ткнул пальцем себе за спину.

Туда, где за кособоким сараем и кучкой амбаров, слева от замка, возвышались ровные каменные стены, окружающие площадь размером со среднюю лукоморскую деревню.

— Да? — деревянно улыбнулся бог и умолк, не предлагая ни разрешения, ни ответа на невысказанный вопрос.

— Перелететь через них мы тоже не смогли — там как будто стеклом сверху закрыто. Непрозрачным. И непробиваемым, — сообщил волшебник не столько Мьелниру, сколько своим товарищам.