А вот дальше начало происходить, действительно, странное. Боярыч, походив — походив по помещению, вдруг остановился у металлической стойки, где танцоры тянут спинку или делают растяжку.Схватился с усилием за металл, который неожиданно жалобно заскрипел. Под оторопевшим взглядом девушки толстенная стойка пошла самыми настоящими волнами. А через мгновение, и вовсе, с хрустом переломилась.
— Ой, — ойкнул девушка, быстро зажимая себе рот руками.
На этом боярыч не успокоился. Взял остатки металла и снова сжал их. Куски железа мялись, словно мягкий пластилин в его руках. Это было и необычно, и жутко, одновременно. Ведь, обычному человеку такое просто на просто не под силу. А вот магу...
— Он маг? — задохнулась она посетившей ее догадки.
Эта мысль настолько ее шокировала, что она навалилась на дверь всем телом. Та, в свою очередь, взяла и распахнулась настежь, закидывая девичье тело прямо внутрь комнаты.
— Ай! — взвизгнула Мария, кубарем влетел почти на середину танцпола и замерев в весьма недвусмысленной позе: очаровательные ножки в растопырку, платье задралось, еще алый ротик раскрыт в беззвучном крике. Как говориться, кушать подано, садитесь жрать пожалуйста.
-//-//-
Ольга, младшая Скуратова, этим вечером не была ни у какой подруги. В клубе, где «зависал» ее старший братец, ее тоже не было. Не любитель она громких и ярких тусовок. Ее привлекало совсем другое. Совсем в ином она находила себе удовольствие.
— Ну, Ники, седлаешь это для меня? Для своей малышки? — манерно закатывала она глазки, сидя на коленях у своего однокурсника Николая Голицына, крупного дылду, вымахавшего ростом с натурального медведя. Занятия в спортзале сделали его фигуру еще более массивной. — Я так хочу, понимаешь... Какой он мне братец? Это же уборщик, понимаешь! Папеньку тоже от него воротит и он даже слова не скажет, если его кто-то немного поучить манерам.
Девушку привлекала власть. Только не какая-то не осознаваемая или мифическая, а совершенно конкретная власть над людьми. Ольга выросла классическим манипулятором, который слишком рано для окружающих понял, как можно влиять на людей. В детстве это было родители, чуть позже — слуги, сейчас — уже сверстники. Годами отточенные техники никогда ее не отводили и всегда попадали в цель.
Особое удовольствие она находила в том, чтобы жертва делала нужное ей дело совершенно искренне, с полной самоотдачей. Легче всего это получалось со сверстниками, что учились с ней на одном курсе гимназии. Манипулировать ими было для нее чем-то вроде разминки перед более трудными испытаниями или заданиями. Перед таким великовозрастным парнем, строившим из себя настоящего аристократа-мачо, достаточно было изобразить девочку-нимфеточку с невинными глазками, чтобы тот сразу же «поплыл». А если уж она ненароком что-то чуть-чуть оголит (совсем немного, вроде бы совершенно случайно), то, вообще, жертва уже лежала у ее ног.
— Сдрейфил, да? А мне говорил..., — в глазах появились слезы, почти вселенское отчаяние. Может кому-то бы показалось, что она немного переигрывала, но никак не для этого бугая. Тот, судя по его горящим глазам и тянувшим к ней лапам, был готов прямо сейчас бежать туда, куда она скажет. — Ники?
Парень притянул ее к себе ближе и крепко, по-хозяйски, сжал девичью ягодицу. Похоже просил, а может и требовал, аванса.
— Все сделаю, малыш. Раз магией нельзя, я этого неумытого чмо ногами немного попинаю. Пусть знает своей место. Не бойся, малыш, хорошо его отделаю, — дыхнул он на нее несвежим дыханием. Ольга поморщилась. Едва-едва сдержалась, чтобы не отпрянуть назад. — У меня такой удар, что слона свалить могу. Потопчу его немного... А сейчас может немного развлечемся? — его лапища от души жамкнула Ольгину попку. Потом еще раз, и еще раз. Он явно не думал останавливаться, судя по жадному хрипящему дыханию. — Все динамишь меня...
Конечно, она заулыбалась в ответ. Даже затрепетала в его руках, словно сама уже «потекла» и на все готова. Мол, видишь, как я дрожу от страсти и желания. Я готова, но только...
— Какой ты, Ники, сильный! — девичья ручка скользнула ему под рубашку и легонько прошлась по выпуклой груди. Бедный Ники, вообще, задышал, как древний паровоз. Того и гляди сейчас дыб или пар начнет идти — Подожди немного. Все будет. Все обязательно будет. Ты разберешься с этим наглецом и я посмотрю на тебя... Проучи его для меня. Слышишь, хорошенько проучи. Я буду стоять рядом и смотреть на тебя. А потом.. Потом, Ники...
-//-//-
Клуб «Купол» уже давно оправился от недавнего прихода штурмовой группы Службы имперской безопасности. Смятые и прогоревшие спорткары еще на той неделе были увезены с глаз долой, заново переложена брусчатка. Обновился и интерьер входа, на котором уже было не найти следы от пуль. Клуб вновь открыл свои двери для элитной публики.
Что интересно, налет безов совсем не уменьшим число посетителей и, вообще, желающих попасть сюда. Кажется, все произошло с точностью до наоборот. Среди золотой молодежи стали ходить настоящие легенды о произошедшем, которые лишь привлекали все новых и новых посетителей. Руководству клуба даже пришлось еще выше поднять стоимость членских карт, чтобы подчеркнуть элитарность и сохранить свой имидж самого-самого дорогого заведения столицы.
— Слышь, Димон, у тебя же есть. Чего мнешься? Я точно знаю, что у тебя есть эта штука. Тебе чего, бабла мало? — у барной стойки сидели два мутных парня, уже порядочно набравшихся какой-то дури. Один, высокий с необычной голографической татухой на шее, все чего-то просил у второго, с лицом, покрытым всевозможным пирсингом. — Скажи сколько? Сколько нужно? В два раза больше? В три раза? — в руке у длинного появилась сначала одна платиновая карточка, затем — вторая, такого же цвета. Даже по беглой прикидке здесь могла находиться годовая зарплата какого-нибудь айтишника средней руки. Словом, гигантские деньги. — Если больше нужно, я завтра у батька в сейфе еще возьму. Что ты мнешься? У тебя точно есть «Реаниматор»...
Второй, наконец, ожил. Видимо, дурь чуть отпустила его, позволив не надолго вернуться в реальный мир. А может это странное название «Реаниматор» привлекло его внимание.
— Пошли, — он поманил длинного за собой. Сам же слез со стула и побрел вихляющей походкой в сторону туалета. — Подойди ближе.
Едва первый вошел в туалет, как ему тут же прилетел сильный удар под дых. Сразу же его, хрипящего и задыхающегося, схватили за шкирку и бросили в противоположный угол туалета. Затем начали пинать ногами так, что тот даже подвывать начал от боли.
— Ты, падла, что про «Реаниматор» заладил?! Совсем что ли всю башню отбили? Забыл, что тут на той неделе было? Тут всех раком ставили — официанток, танцовщиц, посетителей, даже директора, — шипел он ему прямо в лицо. — А ты, б...ь, тут орешь про него! Совсем охренел?!
Пинал, пока не выдохся. Напоследок даже башкой его об унитаз приложил от злости.
Правда, через час, когда оба еще приняли по дозе синтетика, оба вновь валялись на одном диване и пытались разговаривать.
-...Вс-е-е-е, братишка, все-е-е, — парень с пирсингом схватил товарища за голову и притянул к себе. А тот все пытался свести глаза в кучку, видно, вообще, не понимая где он находится. — Нету его больше-е-е. Нету-у-у. Был и сплыл, братишка... Слышал про Карпова, что держал серый район, — второй все еще тряс головой и вяло шевелил губами, не издавая, впрочем, ни единого звука. Но первому и этой реакции было достаточно, чтобы продолжить разговор. — Это ведь он делал Реаниматор». Он... Его пушеры работали... Взяли его безы, всю лабораторию раскатали под ноль... Говорят даже его дочь мочканули, а та такая соска была..., — он причмокнул губами, вероятно, пытаясь что-то показать. Только мышцы лица его уже почти не слушались. — Короче, всю лабу с землей сравняли... Знаешь, сколько там «Реаниматора» было? Море, б...ь! Океан, б...ь! Космос... Все говорят. Б...ь, лопатой можно было гр-е-с...
Наконец, и этого накрыл синтетик. Парень внезапно скрючился, а после свалился на диван неодушевленной кучей.
