— Ты что, думал, что я не почувствую, что мои марионетки испортились? Открою секрет: я их специально и расставил вокруг лагеря. Ловля на живца, слышал такой термин? И вы с подругой заглотили наживку вместе со снастью. Давай-давай, иди сюда, не стесняйся! И ты, там, на крыше, тоже. Присоединяйся к нашей дружной компании!

Я не мог повернуть голову, чтобы посмотреть на Фину, но был уверен — госпожа капитан сейчас спускается вниз. Гребаный псионик! Кажется, я начинаю понимать, почему его прозвали Дудочником.

Тело шагало вперед, переставляя конечности без всякого моего в том участия. Я чувствовал себя водителем в автомобиле со спятившим автопилотом. Вот только водитель в этой ситуации может хотя бы выйти из машины, в крайнем случае — на ходу, у меня же такой возможности не было.

— Очень интересный день сегодня, — продолжал ухмыляться Дудочник. — Давно такого улова не было. Если б я знал, что тут Владеющие табунами бродят, давно бы в эти края перебрался.

— Кто ты такой? Что тебе нужно? — как ни странно, говорить я мог. Уже неплохо. Впрочем, это, скорее всего, лишь потому, что проклятый псионик оставил мне такую возможность.

— Это ты у меня спрашиваешь? — альбинос расхохотался. — Ты пришел ко мне домой, убил моего человека, убил моего пленного, собирался напасть на мой лагерь, и теперь спрашиваешь, кто я такой и что мне нужно?

— Можно подумать, ты пошел к глайдеру, чтобы оказать помощь потерпевшим крушение, — отозвался я.

— Хм. Ну-у-у… — Дудочник усмехнулся. — Да. Ты прав. Я пошел к глайдеру, чтобы посмотреть, нет ли там чего-то полезного. Но тех, кто мог быть внутри, я бы убивать не стал. Я бы просто сделал их частью моего театра. Марионетки так часто гибнут… — альбинос делано развел руками.

Я скосил взгляд влево. Фина показалась из-за здания и мелкими, деревянными шагами, так же, как и я, шагала к кострам. Проклятье…

— Правда, я не думал, что там окажутся Владеющие, — продолжил, между тем, Дудочник. — Знай я об этом, бросил бы все и рванул к глайдеру раньше. Вы же Владеющие, да?

— Вон тот парень — да, — я указал взглядом на и так спалившегося Джулиана. — Мы — из его сопровождения.

— Ах, ну да, ну да, — закивал головой альбинос. — Понимаю. УРОК ПЕРВЫЙ! — моя голова взорвалась от боли, тело на миг утратило внешний контроль, я споткнулся и упал на колени, прижимая ладони к вискам.

— НИКОГДА НЕ ВРИ МНЕ!!! — мне будто доской по затылку врезали. Твою-то мать, больно как! Однако даже пострадать, как следует, этот урод мне не дал. Тело снова перестало мне принадлежать, и справляться с болью пришлось на своих двоих.

— СТОЙ! — скомандовал голос, едва я достиг края площадки, и тело послушно остановилось. — БРОСЬ ОРУЖИЕ!

Ну да. У меня за спиной оставалась винтовка, а в ножнах болтался нож. Тело послушно выполнило приказы псионика, и снова замерло по стойке «смирно».

— Я чувствую искру Источника в каждом из вас, — произнес, тем временем, альбинос. — Вы все — Владеющие. А значит, вы все умрете.

— Тебе чем-то насолили Владеющие? — все, что я сейчас мог — это говорить. И я старался как можно дольше потянуть время, прежде чем удастся что-нибудь придумать. Если удастся. И разговор — единственное средство, которое у меня сейчас было.

— Насолили? — на этот раз альбинос усмехнулся не так весело. — Ты это так называешь, да? Впрочем, ты молодой… Вряд ли интересуешься тем, что происходит за стенами твоего благополучного Дома, да?

Фина также замерла на краю площадки и бросила оружие. Ближе псионик не подпускал. Боится, даже в таком состоянии? Хорошо. Понять бы только, чего именно…

— Выше сраное племя преследовало нас со времен Исхода, — черты лица Кукольника заострились, сейчас, с такого расстояния, я мог видеть, что зубы, мелькающие между бледных губ, сточены на манер клыков. Выглядело это пугающе. — Они сами решают, кто достоин владеть Даром, а кто нет. Они решают, кому жить в городах, а кто обречен на изгнание или смерть. Они считают себя вершителями судеб, а такие, как я, для них… Для вас! — сделал акцент на последних словах Дудочник, — не более, чем мутанты. Уродцы, подлежащие уничтожению. И вы даже сами себе не можете признаться, что виной этому — банальный страх!

Уродцы? Мутанты? Начинаю понимать. Похоже, Дудочник — шаман. А шаманство и ведьмовство, как называют в Великих Домах самостоятельное овладение Даром — вне закона. Ну-у-у… Вероятно, этому парню и правда есть, за что ненавидеть Владеющих. Вот только мы-то тут при чем?

— Полагаю, ты понимаешь, что далеко не все Владеющие разделяют эту точку зрения? — попробовал закинуть удочку я. — И далеко не все принимают решения. Почему же все Владеющие должны отвечать за политику Совета Пяти?

— Спроси это у моих родителей и сестры! — прошипел Дудочник. — У старых работяг и новорожденной, которых убили только за то, что во мне проснулся Дар! Спроси это у сотен и тысяч убитых, замученных или вынужденных бежать в Мертвые пустоши, за границу Фронтира!

— Слушай, я понимаю, что ты…

— ЗАТКНИСЬ!!! — голову пронзило болью, в глазах потемнело, и мне показалось, что сознание меня сейчас покинет. Придя в себя, я понял, что не могу даже говорить. Замечательно, твою мать! Потянул время, ничего не скажешь!

— Я не хочу больше слушать твои лживые речи! — кажется, на губах Кукольника даже пена выступила. — Я слышал их тысячу раз. Каждый раз, когда кто-то из твоего племени валялся у меня в ногах, умоляя пощадить его, он говорил то же самое. Вы — молчали. И своим молчанием допустили это. А значит — виновны!

Ясно. Парень — псих. Впрочем, сомнений в этом не было с того момента, как я увидел, что он сделал с Райаном Крысоловом. Блин, ох и влипли же вы…

— Ты глупый, — немного успокоившись, проговорил Дудочник. — Остальные умнее. Они молчат. И потому ты умрешь последним. Ты будешь жить до тех пор, пока мои люди будут развлекаться с твоими подружками. А я — с твоими друзьями. Будешь жить и смотреть на это. Когда мы насытимся, все они составят тебе компанию, мы снимем с вас кожу, и будем до утра петь и танцевать вокруг огня, радуясь тому, что правосудие в очередной раз…

Договорить Дудочник не успел. Раздался хлопок, и голова альбиноса лопнула перезрелым арбузом, расплескивая содержимое по всей площадке.

Хороший у них тут тамада. И конкурсы интересные.

Никто из присутствующих, включая меня самого, еще не понял, что произошло, а я, вновь обретя власть над телом, уже летел на землю, подхватывая винтовку и уходя с линии возможного огня. Понятия не имею, кто грохнул психованного садиста, но, если я не хочу быть следующим, чьи мозги разлетятся красивыми брызгами, нужно действовать. Перекатившись, я встал на колено и открыл огонь. Первым умер охотник с винтовкой из свиты псионика, вторая очередь срубила его напарника. Новый перекат, уход в укрытие — работаем дальше! Высунувшись из-за угла, я прострелил башку вскинувшему арбалет аборигену и тут же перевел прицел, стреляя туда, где смазанной тенью мелькнул еще один боец противника. Фина, умничка, сориентировалась немногим позже меня, ее винтовка уже выстукивала короткое стаккато откуда-то из-за колодца. Еще один охотник, бросившийся к укрытию госпожи капитана напоролся на короткую очередь и рухнул навзничь. Отлично!

Дверь деревянного барака с треском распахнулась и в проеме показалась фигура в лохмотьях, сжимающая что-то в руках. Местный размахнулся, явно намереваясь бросить это что-то в сторону Фины, я поймал в прицел его голову и выжал спуск. Фигура, дернувшись упала назад, послышался звон бьющегося стекла, и в бараке заплясало пламя. Похоже, ублюдок собирался метнуть «коктейль Молотова». Ну, теперь кремация ему обеспечена… И не только ему, похоже.

Кто-то выпрыгнул из окна барака, я резко довернул ствол и выстрелил на движение. Есть! Еще один… Есть! Пламя уже лизало дощатую стену, еще пара минут — и огнем будет охвачен весь барак. Блин, если они сейчас, как тараканы полезут, у нас же патронов не хватит!