Охранник, пригибаясь, чтобы с улицы не было видно, исчез в проеме двери. Сабуров же вновь потянулся трубке телефонного аппарата.

- Да, это я, - на том конце провода послышался строгий по-военному резкий голос. Это был полковник лейб-гвардии, командир одного из гвардейских полков столичного гарнизона, тоже участник заговора. - Слушай внимательно. Мы почти раскрыты, поэтому начинаем сегодня. Выводи полк и блокируй дворец. Оповести остальных, чтобы начали нападать на полицейские и жандармские участки в городе. Мне нужно побольше шума, огня и трупов. Действуй.

Бросив трубку, Сабуров повернулся к стене, где висела лохмотьями злополучная картина. Из-за разодранного полотна предок уже смотрелся по-другому. Не было ничего парадного, торжественного. Сейчас там был израненный полководец, которого загнали в ловушку, но он все равно готов идти до самого конца.

- Все равно пути назад нет, - сверкнули безумством глаза князя. - Только вперед… или вниз, в могилу.

В этот самый момент что-то с такой силой грохнуло, что тряхнуло весь дом. На глазах изумленного Сабурова по стенам и потолку поползли трещины. Каменная кладка, которой насчитывалось не одна сотня лет, скрежетала, разваливаясь на куски.

- Император пустил магов…

Это мог быть лишь очень сильный магический удар. Ни что другое не могло дать такого эффекта. Князь ясно почувствовал, как резко повысился остаточный магический фон.

- Это точно конец.

***

Что это было? Как это произошло? Как ему удалось такое сделать? Ничего этого Рафи не знал. Честно говоря, и не мог знать. Теория магии - наука без красивых фокусов и ярких опытов, научный интерес к глубинным, глубоко теоретическим вопросами магии - интересовала и была, по-настоящему, знакома лишь единицам. По пальцам одной или может двух рук можно было пересчитать людей, которые могли ответить на вопросы о том, что только что произошло Рафи.

Состоись такой разговор, без всякого сомнения, при этом зазвучал был «птичий» язык ученых, понятный лишь посвященным. Разговор начался бы с критики теории Кранца-Фельти о магогранице, согласно которой у любого одаренного был некий непреодолимый придел в развитии способностей. Маг путем усиленных тренировок мог существенно повысить свой потенциал, но только лишь до определенного предела - так называемой магогранице, красной линии. Началось бы обсуждение другой теории, у которой даже официального названия не имелось по причине ее исключительной невероятности. Редкий ученый-маговед признался бы, что поддерживает основное положение теории об отсутствии границ в способностях одаренного. Ведь, это противоречит всему, что знало человечеств о себе, о Земле, о пространстве за ее пределами. Но вдруг маргиналы от науки правы, и границ способностей просто нет, а переход на новый уровень, скачок, лишь следствие особых условий.

***

Ощущение было таким, словно из него одним движением вынули весь скелет, все косточки, до единой! Рафи выдохнул, а вдохнуть не мог, словно грудь зажало металлическими прутами, а на шею закинуло петлю.

- Хр-р-р, - захрипел парень, судорожно развевая рот в попытках вдохнуть воздух. Лицо наливалось кровью, в висках стучали молотки. - Хр-р-р-р.

Подогнулись ноги, и он рухнул на пол. Лишь после этого, когда его хорошенько тряхнуло, мышечный зажим «сорвался», и ему удалось сделать глоток воздуха.

- Ах…

Отдышавшись, Рафи все равно не смог встать. Жуткая слабость разбила все его тело. Чувствуя выжатым, как лимон, он стал ползти к двери.

- Сдохну… в этих развалинах…

От сильнейшего магического выброса его камера превратилась в руины. Часть потолка, как раз над кроватью, обрушилась. Оставайся он там, точно бы превратило всмятку. Пол местами вздыбился, напоминая растущие снизу вверх сталагмиты. От тяжеленный металлической двери осталась лишь искореженная конструкция, выброшенная в коридор.

- Черт…, - шептал он заплетающимся языком. - Сдохну…

Сил не было, но с маниакальным упорством он пытался ползти. Медленно выбрасывал руку вперед, прижимался к полу, дергал ногой, пытаясь оттолкнуться. Потом то же самое повторял с другой рукой и ногой. Полз, словно гигантская гусеница, извиваясь телом и конечностями.

- Не-е… Все… Не могу больше…

На половину высунувшись из дверного проема, Рафи вытянулся без сил.

- Все…

Магическая вспышка высушила его до дна. Одна оболочка, похожая на человека, осталась.

Он скреб пальцами по полу, сгребая в сторону куски камней. Дергал ногами, словно пловец. Бесполезно. Сил не осталось и ползти.

Перед глазами все расплывалось. Коридор, уходящий вдаль, превращался в темный тоннель, в которого было ничего не разобрать.

- Все…

Его рука дернулась и застыла. Пальцы едва шевелились.

- Не могу…

В этот момент Рафи что-то услышал. Какое-то шорканье или шуршание. Он дернул головой в ту сторону, пытаясь рассмотреть новую опасность. Щурил до слез глаза, но мутная пелена никуда не уходила.

- Эй, - еле-еле пробормотал парень.

Шоркающий звук приближался, становясь все сильней и сильнее. Похоже, кто-то шел к нему.

- Сюда, - обреченно прошептал он, уже понимая, что ничего хорошего его не ждет. Он в логове своего врага, который мечтает его убить.

Шаги стихли. Кто-то встал рядом и наклонился. Перед его глазами, по-прежнему, была пелена, и он не мог ничего разглядеть.

Парень закрыл глаза, готовясь к худшему. Но вдруг почувствовал, что на него что-то капнуло. Следом кто-то всхлипнул и тут же его с силой обняли, прижавшись к нему мокрым от слез лицом.

- Рафи, Рафи, мой хороший, ты снова пришел за мной! – пробивался сквозь рыдания удивительно знакомый голос. – Я верила! Я знала, что ты придешь и спасешь меня! Рафи…

- Лиза? Ты?

- Я, я!

Его снова обняли и стали покрывать поцелуями. Лиза, дочь графа Мирского, бывшего главы Отдельного жандармского корпуса, никак не могла наговориться и наплакаться. Сквозь счастливые рыдания, она рассказывала и о своем жутком похищении, и о страшной камере и угрозах, и о своей любви. О последнем особенно много, подробно и с потоком слез.

- … Стой, Лиза, - Рафи коснулся ее щеки. – Нам нужно уходить… Они скоро придут. Слышишь меня? Нам нужно уходить. Помоги мне встать.

Услышав про «них», она тут же испуганно втянула шею.

- А пока они не опомнились, у нас есть шанс. Давай, тяни меня за руку…

С невероятным трудом, то подталкивая, то вытягивая, она помогла Рафи встать. Поднырнула под его руку и потянула вперед.

- На лифте не подняться. Не стоит даже пытаться, - парень кивнул на дергавшиеся створки подъемника, мимо которого они ковыляли. – Нам нужна лестница. Ищи указатель… Лишь бы только лестница оказалась целой…

- Вон там! – радостно вскрикнула Лиза, резко дернув парня в сторону. – Дверь в стене! Рафи, туда!

Им повезло. Как и в коридоре, здесь тоже кругом валялись обломки кирпича, монолитных блоков. Пол и ступеньки были засыпаны осколками плитки. Из стен торчали переплетенные куски арматуры, образуя лабиринт.

- Пройдем, обязательно пройдем, - хрипел Рафи, напрягая силы. Каждая ступенька, каждый шаг давались с диким трудом, но он шел вперед. – Лиза, солнышко, нельзя останавливаться.

Та держалась молодцом, стараясь не показывать вида, что держится из последних сил. Всякий раз поворачивая лицо в его сторону, она улыбалась. Но это Рафи совсем не обманывало. На сером от мела и пыли девичьем лице виднелись мокрые дорожки от слез.

- Держись, моя девочка, держись, - снова и снова повторял парень, как заведенный. – Еще немного, еще совсем немного.

И она всякий раз кивала в ответ, слышал это и минуту, и десять минут, и полчаса назад. Устало улыбалась и, скрипнув зубами, отворачивалась, чтобы всхлипнуть.

- Еще совсем немного…

В конце концов, их сил хватило на еще один пролет, где оба они и свалились. Тяжело дыша, парень и девушка прижались друг к другу. Их руки сплелись, на большее просто не хватил сил.