— Почему бы и нет? — невозмутимо ответила я. — Я рассчитываю на долго сотрудничество. Это очень удобно.

Никаких слов — только пронизывающий насквозь взгляд. При этом я прекрасно чувствую, что враждебности в нем ни на ри.

Жаль, что искрометно мыслить не получается, а не помешало бы. Поэтому я набираю воздуха в грудь и выпаливаю:

— Великий Ошаршу, я предлагаю заключить сделку.

Тихое шипение, и я запоздало поняла, что смех. Такой мягкий, тёплый и странно… довольный. Осталось только озадаченно моргнуть. Он, что, ждал, когда я приду?

— Это согласие выслушать? — осторожно уточнила я.

Ошаршу глянул на меня с интересом. Наверное, если бы он мог, то улыбнулся бы. Правда, за такую улыбку явно бы хотелось стукнуть. Другой вопрос, что он слишком… большой. К тому же очень недальновидно пытаться поколотить того, с кем хочешь вступить в союз.

— Я слушаю… императрица Шре-Шенгай.

Это обращение прозвучало как-то странно. Не то чтоб в новинку, нет, конечно. Но вот с уст бога это звучало очень… непривычно.

Внезапно я поняла, что несколько робею. Ошаршу вел себя не так, как остальные. Не пытался убить, подколоть, показать, что он выше. Пусть и чувствовалась ирония, но в то же время не было ни намека на презрение или то, что в любой момент над тобой посмеются.

Как тебе такое, Аска Шре-Шенгай? В связи с этим я сделала глубокий вдох и выпалила практически на одном дыхании:

— Я предлагаю тебе стать единственным богом Тайоганори в обмен на поддержку меня в борьбе с Кодай-но.

Цуми, как это криво прозвучало. Поддержку меня… Где-то закатывает глаза один директор Тэцуя. Но уж как есть. Придется смириться с тем, что красноречие — не моя сильная сторона.

Ошаршу некоторое время молчал, явно обдумывая услышанное. Мне в это время удалось принять нормальное сидячее положение на коленях. Классическая поза для беседы и чаепития. Жаль, что сюда никто не догадается нам подкинуть столик и чайник. А то получается, что беседа идёт без соответственных атрибутов для благородных господ.

— В борьбе с Кодай-но… — задумчиво протянул он. — То есть маленькая змейка догадалась…

Так меня ещё не называли. Но прозвучало это удивительно тепло и так… правильно. Меня ни капли не раздражало обращение «маленькая сестра» от брата Гу. И змейка от Ошаршу… звучало удивительно хорошо.

Да, догадалась. Правда, не могла пока точно ничего сказать. Потому что, как показала практика, в мире Тайоганори никогда и ни в чем нельзя быть уверенной на все сто.

Ошаршу посмотрел на меня, в желтых глазах нельзя было ничего прочесть. Все же… Он был мудр. И умел не показывать истинные чувства. Знаете ли, этот змеиный взгляд, по которому совершенно ничего нельзя прочесть? Ты просто смотришь и думаешь: тебя видят или считают стенкой?

— Скажи мне… — мягко… ох, обманчиво мягко начал он. — Какой мне смысл во всем этом участвовать? Зачем быть единственным богом?

Я невозмутимо поправила браслет на запястье. Он перешел к делу. Вступил в обсуждение. Пусть делает это осторожно и вкрадчиво, но все же движение есть. Отлично. Этого нам и надо.

— Затем, чтобы никто не мог помешать твоим действиям и решениям, — ответила я. — У единственного бога все внимание людей. У единственного бога нет тех, кто смотрит на него с завистью. Безграничная власть.

— А тебе самой нужен бог с безграничной властью? — развеселился Ошаршу.

Ну давай, ещё начни хохотать по-змеиному. Однако ничего подобного я, разумеется, не произнесла. Невежливо это.

— В определенном смысле. Люди должны в кого-то верить. Если не будет бога, то люди обязательно себе его придумают.

Кажется, Ошаршу не ждал именно такого ответа. Но я прекрасно понимала, что нельзя просто так выйти и объявить народу Тайоганори: «Всё, во что вы верили, было неправильно. Вычеркиваем».

Так или иначе человек всегда ищет кого-то, кто сможет его поддержать. И далеко не всегда это… тоже человек.

Те, Без имени слишком чужды и непонятны. У меня нет с ними прямого контакта, чтобы как-то договориться. Потребуется очень много времени, чтобы клановые люди приняли их в опустевший пантеон.

Ошаршу… Ошаршу же все знают. Пусть не все поклонялись, но при этом в курсе, что великий змей — не воинственен. Он не наказывает, когда вздумается. Не уничтожает плоды людского труда.

Пусть и считается, что на его хвосте Бездна Ёми, а цуми пляшут под барабаны его прислужников, но где-то же им надо плясать?

Это, конечно, были не все причины. О том, что привело меня именно к Ошаршу, я уже долго думала и раскладывала по полочкам. Теперь оставалось убедить его, что мы нужны друг другу.

— Какие у тебя интересные суждения, — протянул он и внезапно двинул хвостом так, что я вскрикнула от неожиданности и вцепилась в чешую. — Ладно-ладно, не шуми, не уроню я тебя. И, надо отметить, искренне впечатлен твоей смелостью и безбашенностью.

— Время нонче такое, — проворчала я. — Если долго сидеть в башне, то рано или поздно к ней подойдет вражеское войско и подожжет ко всем цуми. Поэтому нет башни — нет проблем.

Ошаршу тихо рассмеялся. В его смехе порой появлялось шипение и, как ни странно, оно успокаивало. От него внутри появлялось такое же ощущение, как и от вида родного поместья.

— Любопытно. Я это запомню. Что ж… звучит интересно, хоть и не все понятно. Я знаю, что у тебя много вопросов. Задавай.

Пока что не дал согласия, но и не отталкивает. Ах, эта мерзкая божественная манера водить за нос всех, до кого только можно дотянуться.

Понимая, что верить всему нельзя, но иного выхода нет, я вздохнула и спросила:

— Ты из Шкандастана?

Некоторое время Ошаршу молчал. Я уже решила, что меня сейчас пошлют куда-нибудь на окраину Камигахары, но потом он все же произнес:

— Частично. Но в одном ты права. Я был до Кодай-но. Этим троим пришлось принять факт, что кроме них есть в этих землях кто-то кроме них.

— Вот как…

Очень интересно. Получается, Крылатые тоже не знали всё. Прекрасно. Бог-змей умеет прятать и прятаться. Это то, что нам нужно.

— Вы заключили союз?

— Нет, — ответил Ошаршу. — Мы пришли к соглашению, назовем это так. Никто никому не мешает. Надо заметить, нам даже удавалось мирно сосуществовать.

— Потому что территории хватало всем? — предположила я.

— Да, — сказал он после некоторого молчания. — А ещё потому что никто не пытался пошатнуть веру в богов.

Так… Это сейчас был камень в мой огород? Началось.

— Я была точно не первая, — проворчала под нос. — Просто, когда тебя пытаются прибить, начинаешь отвечать тем же.

— Но так или иначе, никому не удавалось зайти так далеко, — заметил Ошаршу. — К тому же тебе решил помочь Сацуджинша Кровь. Ощущение, что он ждал именно тебя.

Я не знала, что сказать. Дождался, ничего не скажешь. Ничем хорошим это для него закончилось. Правда… хотел ли он хорошего? Возможно, нужно было просто, чтобы именно всё закончилось?

На эти вопросы у меня никогда не будет ответа. Да и оставим прах покойного Сацуджинши. Радовало одно — Ошаршу не Кодай-но. Значит, на этом больше не зацикливаемся.

— Что поделать, — произнесла я. — Я бы тоже спокойно сидела бы себе в поместье Шенгаев и лопала окаси, но получилось, что получилось.

— И какие же у тебя планы? — хмыкнул он. — Допустим… я соглашусь. Видишь ли, эти трое слишком мельтешат. А у меня возраст. Не люблю, когда шумно и есть риск, что в любую секунду мир перевернется с ног на голову.

— Ты так говоришь, словно перед тобой спокойный человек, который никогда никому не влипал.

Ошаршу тихо рассмеялся:

— Рад, что ты оцениваешь здраво свои способности и умения. Однако есть деталь: от тебя меньше вреда, чем от троих Кодай-но. Ты не стремишься разорвать страну на маленькие кусочки, лишь бы доказать собственное величие.

— В единстве сила, в разрозненности — слабость, — пробормотала я, никак не ожидав такого поворота.

— Плетунья, Дайске и Трёхрукий все же Крылатые. У них иное видение мира. А ты — человек. Пусть и… отличаешься от большинства.