Посетителей здесь всегда было достаточно. Не удивлена, что потребовалась работница. Как-то так сложилось, что прежняя уволилась, а тут подвернулась я.

С Цайну мы подружились. Она оказалась открытой и любознательной. На все вопросы отвечала спокойно и прямо, не пытаясь что-то скрывать. От неё я узнала, что в Сиджарте Крылатые — не редкость. Цайну говорила о них с восхищением: и красивые, и сильные, и умные, и благодетели. В общем, сплошная польза.

Я в это время молчала и слушала, понимая, что не стоит делиться тем, что я на самом деле знаю о Крылатых. К тому же… я понятия не имею, в каком временном отрезке оказалась. Возможно, тут далеко до Карана. Во всяком случае, ни от Цайну, ни от остальных я этого имени не слышала.

Принеся заказ, я прислушалась к разговору за соседним столиком. О, говорят про про фестиваль. Прижав поднос к груди, я замерла за углом, ловко скрытая развесистыми ветками диковинного растения в массивном горшке.

— Его сынок должен в этот раз прорваться. Знаешь ли, тут и бы сказать что про блат, только вот Крылатые таким не занимаются.

— Не то, что глава городского управления, — донеслось ворчание. — Тому бы только взять за что-то монет.

— И никакой управы?

— А какая тут управа? У него вся власть.

Я поморщилась. Что ж, во все времена одинаково. Ничего не меняется. Вздохнув, я окинула зал взглядом. Так, вот барышня зашла, надо спросить, чего желает. Приблизившись, я с улыбкой поинтересовалась, чего она желает. Девушка оказалась очень красивой, но явно не заметила моего присутствия рядом. Поэтому пришлось аккуратно коснуться её плеча.

Вздрогнув, она посмотрела на меня, и выдохнула:

— Пирожное с цветочными лепестками и зеленый чай с жасмином.

После чего посмотрела в окно, словно кого-то ждала. Решив, что не стоит напрягать клиента, я метнулась на кухню, передав заказ.

— Всё в порядке? — улыбнулась Цайну.

На её щеке белела мука. Чёрные прядки выбились из гладко убранных в тяжёлый узел волос.

— Да, — ответила я и, приблизившись, тыльной стороной руки, стёрла муку. — Слушай, чем можно развеселить девушку?

Цайну хихикнула, ибо вымазаться во время готовки она была просто мастерица. Поэтому мои действия её ни капли не смущали.

— Девушку… — потянула она. — Да, по идее, чем угодно, если только она не влюблена в какого-то плохого человека.

— Если она влюблена в плохого человека, то нужно избавиться от плохого человека, — проворчала я.

— Ши… — Цайну широко распахнула ресницы. — Разве так можно говорить?

Цуми. Надо следить за словами. Не всем мои методы могут быть по душе. К тому же семья Чжанихиро весьма миролюбива, тут не принято даже ругаться. Поэтому на их фоне я выгляжу несколько… агрессивно. Но что поделать, если там, откуда я пришла, меня хотели убить с завидной регулярностью, поэтому и мышление… соответствующее.

— Прости, настроение такое, — отмазалась я. — Просто клиентка в зале…

— Грустит? — догадалась Цайну и улыбнулась, на этот раз грустно. — Это, наверное, госпожа Аншу. — Она любит одного Крылатого. Однако… здесь ничего не получится. Они не выбирают невест среди людей. Даже, если и чувства взаимны.

— У Крылатых и людей не может быть детей? — спросила я.

Цайну покачала головой:

— Да. К тому же общество Небесных островов никогда не примет человеческую женщину.

Я фыркнула:

— А кого же они принимают?

— Безымянных.

Я чуть не выронила скалку, которую хотела поправить. Безымянные? А это ещё кто такие?

— Вот, неси скорее! — Передо мной оказались два пирожных, похожих на драгоценные камни, украшенные цветами. Одна из поварих шумно выдохнула: — Что за день сегодня? Что за день!

Продолжить разговор не удалось, поэтому я, подхватив поднос с пирожными, выскочила в зал. И замерла, потому что в этот момент в чайный дом вошёл жрец Ошаршу.

Тёмно-зеленая одежда скрывала фигуру, однако по широте плеч я понимала, что физически он прекрасно развит. Пестрые узоры на подоле и рукавах не давали отвести взор. Хотелось смотреть-смотреть-смотреть. В отличие от тех, что были у брата Гу, здесь были вписаны ещё какие-то символы. Смуглая кожа, гладкий череп, тонкая цепочка на лбу с маленькой золотой каплей, что практически доставала переносицы. Миндалевидные глаза, такие темные, что просто падаешь в бездну. Веки деликатно подведены черным и темно-зелёным. Удивительно, но ему очень идёт. В наше время жрецы Ошаршу так не делают, а зря. Мгновенно в облике появляется что-то змеиное.

Он сел за угловой столик. Я стояла далеко, но даже тут показалось, что слышу, как звякнули браслеты на запястьях.

— Ух, какой, — выдохнула рядом Цайну, которая шла к другому посетителю. — Мне всегда немного не по себе, когда они появляются.

— Почему? — шепнула я, не отводя взгляда от жреца.

— Есть в них что-то… чуждое. Хоть и люди, но порой мне кажется, что они не испугаются даже Крылатых.

Жрец сплёл длинные пальцы. Одно из колец закрывало все фаланги, напоминая золотой коготь. Чего не говори, а в этом нет разницы ни в моё время, ни сейчас — побрякушки они любят.

— Сможешь подойти к нему? — спросила Цайну, явно не слишком желая приближаться к жрецу.

— Пагоды без крыш могут все, — хмыкнула я.

— Что? — озадачилась она.

— Не обращай внимания, просто непереводимые выражения моей родины.

И правда, здешние строения только частично похожи на наши, а термин «пагода» пока что ещё никто не озвучивал.

Цайну улыбнулась, а я направилась к жрецу.

— Добрый день, брат, да будет ваш день светлым, — поприветствовала его. — Чего желаете?

Он поднял на меня взгляд, в котором читалось удивление. Так… я в чем-то пролетела? Здесь так не обращаются? А-а-а, что ж такое!

— Добрый… маленькая сестра, — ответил он, после того, как внимательно изучил от макушки до пяток. — Холодный чай, чтобы освежиться. И мёд.

Кивнув, я поспешила на кухню, чувствуя, как меня прожигает его взгляд. Возможно, тут жрецы обладают какой-то дополнительной магией, поэтому местные относятся к ним с опаской?

Кстати, за всё это время я заметила одну вещь. В этом мире нет рёку. Именно в том виде, в котором я привыкла. Что-то, безусловно, должно быть. Потому что Цайну как-то рассказывала про удивительные возможности Крылатых, но при этом… Ничего не уточняла про людей.

За всё это время я не видела ни единого кандзи в воздухе, ни волны рёку, сорвавшейся с чьих-то пальцев. Это было странно и непривычно. Я не понимала, как это работает. Получается, силу мои предки приобрели после помощи Кодай-но, вступивших в союз с Караном? Или же было ещё что-то? Ни в каких исторических источниках об этом не говорилось. Возможно, просто не было тех, кто бы мог засвидетельствовать правду.

— Ой, у меня просто мурашки по спине бегут, — выдохнула одна из поварих. — Эти змеепоклонники…

— Поговаривают, что веру в своего Тысячехвостого они несут на наши земли, — сказала вторая. — А я вот хочу спросить: как можно верить в змея, если над нами уже распростёрли крылья в защите и благословении?

Минуточку. Нет… подождите-подождите. Вера! То есть Ошаршу уже бог? То есть всё, что я знаю, неправильно? Точнее, не так, как сказал Сацуджинша? Может ли быть такое, что он и сам был не в курсе?

Это было маловероятным, мысли скакали, как бешеные белки.

Достаточно сложно разобраться во всём, стоя на кухне в чайном доме. Ясно было только одно: никому нельзя верить. Потому что недостаток информации — бич прошлого, настоящего и будущего. Я ведь раньше не допускала мысли, что среди четырёх богов Тайоганори — не боги. Но теперь пришло время задуматься, что среди четырёх Кодай-но не все… Кодай-но. С Ошаршу я сталкивалась при учебе у Шичиро. После этого Тысячехвостый и был в моей жизни, и в то же время никогда не навязывался. Куда больше присутствовали Плетунья и Дайске-с-костылём.

В этот момент стало досадно. При этом я прекрасно понимала, что не могла бы даже предположить, что как Кодай-но изображают из себя богов, так и бог… может прикидываться Кодай-но… Или всё же не бог?