— Надеюсь, ничего опасного?

— Нет, нет! Она лишь пропустит завтрак и поездку в космопорт, — заверил её Корриган. Тихо, для Берга, добавил: — Паппе могла создать неприятности. Поверьте, так будет лучше для всех.

— Что именно будет лучше? — не унимался Рихард. — Её смерть или сокрытие информации об оной?

— И первое, и второе. Насколько мне известно, за этой особой числятся преступления, караемые смертной казнью и по законодательству Евроссии, и по внутреннему уставу тайной полиции. Давайте считать, что правосудие восторжествовало.

— Давайте, — согласился Берг, помедлив.

Что он испытал, узнав о гибели Уны Паппе? Сострадание? Облегчение? И то, и другое одновременно. Но эти чувства отступали перед осознанием того, что самая трудная и важная битва в его жизни началась.

Завтрак повара Лабиринта приготовили изумительный. Стейк из мраморной говядины таял во рту, сыры были подобраны на любой вкус, от камамбера до чеддера, а уж любитель овсянки и подавно мог язык проглотить. Анита едва ли заметила сей акафист чревоугодию. Сегодняшний сон не отпускал её, сон, более яркий и выпуклый, чем любая реальность. Не важно, о чём он, не важно, какие образы мелькали перед внутренним взором. Значение имеют лишь ощущения, которые он оставил. Вчера она соприкоснулась с сообщностью, ей показали глубинную сущность этого мира любви и единства. Сегодня она сделалась его частью. Анита не боялась возвращаться на Землю, не боялась оказаться один на один со ставшей вдруг чужой родиной. За её спиной раскинулось доминант-дерево, сотни тысяч ветвей. Она — его привой, она станет родоначальницей нового ствола, миллиарды новых…

Нет, не миллиарды. Вряд ли миллионы. Глубина доступна единицам из многих тысяч. Ей предстоит трудная работа: выискивать алмазы в толще породы, подбирать помощников — доминантов следующего уровня, — растить дерево. Но каким же прекрасным оно станет — обновленное, очищенное от пустой породы человечество! Что станет с прочими? Да кого интересует судьба породы, ушедшей в отвалы! О них позаботятся, несомненно. Кто-нибудь.

На корабль они возвращались тем же минишаттлом, однако на этот раз в салоне было просторно — три из восьми кресел пустовали, Берг с охранниками остались на Лабиринте. Ржавикина была почти рада данному обстоятельству, так как от советника исходило ощущение опасности. Она и прежде его побаивалась, но тот страх выглядел иррациональным, каким-то детским. Теперь опасность была вполне обоснованной. Просто на той глубине, где она таилась, не существовало ни слов, ни образов, чтобы её описать.

Взамен вместе с делегацией на Землю летела Пристинская, вернувшая после операции свой прежний, такой привычный облик Елены Прекрасной. Почему-то она ощущалась странно: с одной стороны, она была частью сообщности, с другой… как бы и нет. Возможно, всё дело в доминантах? Ржавикина пока не разобралась с этим, списывая двоякие ощущения на недостаток опыта. В любом случае, Пристинской в салоне не было, она предпочла занять место рядом с пилотом. И никто не мешал пятерым избранным обсуждать планы предстоящей работы. Национальных, государственных, тем более языковых и культурных барьеров между ними отныне не существовало. Они были мессиями будущего человечества, объединённые одной целью и одним доминантом.

Предложение лететь на Землю в качестве полномочного посланника Лабиринта застало Елену врасплох. Она ожидала чего угодно, когда Корриган перед ужином пригласил их с Танемото к себе в кабинет на совещание. Всего, чего угодно, но только не этого! Она чуть не позвала Половинку посоветоваться. Хорошо, Танемото её опередила:

— Мы согласны. Елена берёт на себя обязанности временного посланника Лабиринта. С одним условием: ты даёшь ей карт-бланш. Никакого контроля, никаких ограничений. Необходимых для своей миссии сотрудников Елена наберёт сама, на Земле.

— Конечно, конечно, — Корриган вскинул руки. — Я вам полностью доверяю!

Положим, в этом он лгал. Но понятней не становилось. Не для того же Елена устраивала побег на Лабиринт, чтобы её здесь зверски убили, воскресили и отправили восвояси на Землю?! Поучительный жизненный опыт, ничего не скажешь.

Продолжения разговор не получил — на совещание прибыл Берг. Его скорое согласие Пристинскую если и удивило, то самую малость. Больше заботила позиция Половинки. Должно же быть разумное объяснение этой «дипломатической миссии»!

Никакого объяснения Елена тем вечером не получила. На банкете Корриган не сводил с неё глаз — и в прямом смысле, и в переносном, — потом исчезла Танемото, ни о чём не предупредив. И даже когда Рейнфорд отвезла её «домой», то есть в апартаменты Альментьевых, Пристинская не решилась начать мысленный разговор, очень уж непростой соседкой была Ангел.

Танемото подошла к ней лишь на космовокзале. И когда обняла крепко на прощанье, Елена шепнула:

— Что происходит, можешь объяснить? Зачем меня отправляют посланником на Землю?

— Не забивать голову, для этого у тебя есть доминант. Лучше думай о Тагирове, который ждёт тебя на «Солнечном Ветре». А чтобы настроиться на правильный лад, послушай хорошую музыку. Например, «Музыку Сфер», отлично подходит для релаксации. В фонотеке пилота шаттла она наверняка есть. — Танемото обернулась к стоящей неподалёку Рейнфорд: — Я не ошиблась, есть у вас такая композиция?

Дженнифер пожала плечами:

— Не знаю, я не меломанка.

Танемото не ошиблась, аудиозапись с маркировкой «Музыка Сфер» нашлась среди незатейливой фонотечки, хранившейся в пилотской кабине минишаттла. Пристинская повертела в пальцах прозрачный кубик, вставила его в гнездо на обруче вилора. Повернулась к Рейнфорд, аккуратно выводившей челнок из подземного дока:

— Не возражаешь?

— Да пожалуйста! Нам почти два часа лететь, расслабляйся.

Так много времени не понадобилось. Уже через сорок минут Пристинская открыла глаза. Задумчиво посмотрела на черноту космоса за иллюминаторами, на разноцветные блёстки орбитальных спутников, на постепенно уменьшающийся шар Лабиринта. Сняла обруч, выковырнула из гнезда кристалл.

— Хорошая музыка? — полюбопытствовала Дженнифер.

— Превосходная.

«Музыка» в самом деле была превосходной. Елена разом получила ответы на все вопросы, какие хотела задать. А так же на те, о каких не помышляла. Корриган не смог узнать цель её появления на Лабиринте и постарался свести фактор Елены Пристинской в вариативном будущем к нулю. Потому и отправил обратно на Землю, «полномочным посланником» без охраны и сопровождения. Он не сомневался, что на Земле от неё постараются избавиться, как некогда избавились от экипажа «Христофора Колумба», а лучше — замуруют навечно в секторе «Сигма» с подачи доброго доктора Ржавикиной. И Берга не будет, чтобы защитить. Корриган всё просчитал правильно. Вот только он не слышал Музыки Сфер. О, как дорого бы он заплатил, чтобы добраться до этого кристалла! Или чтобы поковыряться снова в мозгах Елены Пристинской — в их нынешнем содержимом. Не выйдет. Лабиринт с его ментальным полем, где мысли слышны порой громче звуков, отделяет теперь от Елены надёжная изоляция — космический вакуум, ничто, архив пустоты.

Внезапно запищал внешний вызов. Елена напряглась. Но это был не Лабиринт.

— «Солнечный Ветер» вызывает шаттл «Химера-1», — донёсся из динамиков знакомый голос.

— «Химера-1» слушает, — тут же отозвалась Рейнфорд. — Что вы хотели?

— Елена Пристинская… она на борту?

— Да, твоя благоверная здесь. — Дженнифер растянула улыбку до ушей и включила видеоканал. — Вот она.

Тагиров забегал взглядом по кабине. Увидел Елену, тоже расплылся в улыбке:

— Лена… Леночка, это правда ты?

— Правда, я.

— Фух, слава богу! Мне передали, что ты возвращаешься, прямо гора с плеч. А то не знал, что и делать. Представляешь, я… — он запнулся. Присутствие в кабине посторонней ему явно мешало. — Ладно, прилетай поскорее, мы обо всём поговорим!

— Обо всём поговорим, — согласилась Елена.