Собственно, каких-то специальных мер для соблюдения карантина предпринимать не требовалось: сотрудники станции знали о смертельной опасности, подстерегающей человека на планете. Судьба косморазведчиков «Сёгуна» охлаждала горячие головы лучше любых угроз. И вдруг — такое! Ланц уверен был, что поседеет за те пятнадцать минут. О том, как доложить о происшествии на Землю, он и думать боялся.

На счастье, обошлось. Богнар стартовал и направил шлюпку к станции. Правда, включить связь он так и не потрудился. Напрасно вахтенный — пока единственный кроме Ланца человек на станции, знающий о ЧП — повторял в микрофон сакраментальное: «Вахта вызывает Шлюпку, ответьте!», напрасно сам Ланц катал на языке отборные ругательства, готовясь обрушить их на голову младшего инженера. Немая и глухая шлюпка вышла на орбиту, сблизилась со станцией. Бортовой компьютер запросил стыковку, и когда внешние ворота шлюза открылись, впуская «беглянку», Ланц не выдержал, поспешил на рабочую палубу.

Он успел вовремя — младший инженер как раз выбрался из кабины шлюпки, убрал гермошлем и пытался расстегнуть скафандр. Пытался и не мог — руки дрожали. Но на подобные мелочи Ланц внимания не обратил.

— Младший инженер — мать твою! — Богнар! За нарушение карантина вы отстраняетесь от исполнения служебных обязанностей. Я пишу представление на ваше немедленное увольнение из исследовательской группы. Ближайшим транспортом — на Землю! До тех пор — под домашний арест! Без права покидать каюту! Без…

Ланц осёкся, заметив краем глаза движение. Из раскрытой двери пассажирского отсека шлюпки выбирались две загорелые до шоколадно цвета девушки. Красивые. И при том голые — нельзя же считать одеждой густые тёмные волосы, ниспадающие до бёдер. Несомненно, девушки были близнецами, единственное отличие — большая родинка на левой груди у одной. Которая её нисколько не портила, а лишь добавляла сексапильности.

— Что за… — выпучился на неожиданных визитёрш Ланц.

Близняшка-с-родинкой улыбнулась ему так обворожительно, что исполняющий обязанности сразу ощутил себя мужчиной. Причём, совсем не старым, а очень даже наоборот. Близняшка-без-родинки, напротив, под его взглядом попятилась обратно к машине. И тут же была остановлена возгласом:

— Не бойся, Мати, теперь тебе сюда можно. Теперь везде можно.

Из машины выпрыгнула третья девушка. Вернее, молодая женщина, — не иначе, старшая сестра близняшек. Кожа у неё была не такой загорелой, а волосы небрежно обрезаны по плечи.

— Лоис, не отвлекайся! — скомандовала она. — Вынимайте корзины из машины.

Близняшка-с-родинкой ещё разок стрельнула глазками в Ланца и послушно отвернулась.

— Ой! — спохватилась подбодрённая старшей сестрой близняшка-без-родинки. — У них принято в одежде ходить, а мы голые. Наверное, это неправильно?

— Пожалуй, — согласилась старшая сестра. — Посмотрите в тех шкафах, там должны быть трико. Выберите себе по размеру.

Близняшки юркнули к шкафам со скафандрами, а сестра их неспешно подошла к застывшему как соляной столб Ланцу. Покосилась на штаны исполняющего обязанности, усмехнулась.

— Вы бы женщине куртку предложили, вместо того, чтобы пялиться на неё.

— Э-э-э… — Ланц хватил ртом воздух, точно выброшенная на берег рыбина, — да… конечно! Разумеется!

Он сорвал с себя куртку, набросил на плечи незнакомки. Женщина была такой миниатюрной, что куртка долговязого Ланца выглядела на ней широким коротким плащом. Женщина просунула руки в рукава, подкатила их, застегнулась, огладила борта куртки.

— Так гораздо лучше. И, пожалуйста, снимите скафандр с парня, он еле на ногах держится. А потом помогите девочкам: корзины тяжёлые, мы старались, чтобы на всех хватило. Я рассчитывала обойтись собственными ресурсами, но — увы. Времени нет, приходится идти на крайние меры.

Евгений Бардаш, ведущий химик-планетолог экспедиции, на завтрак опаздывал. Банально проспал. Он всю ночь сидел в лаборатории, сопоставляя видеозаписи геостационарных спутников, полученные за последний год. На Дзёдо происходило что-то непонятное. Число «полян мам» увеличивалось в геометрической прогрессии, они расползались по планете, выстраиваясь в некий замысловатый узор. Функциональной надобности в этом не было, аборигены не могли размножаться с такой скоростью. Да и зонды подтверждали, что поголовье «двуногих растений» увеличивалось вполне адекватно. Для чего Дзёдо «строил» столько хижин, оставалось непонятным. Или это были не хижины, а нечто иное? Разгадать загадку, сидя в трёх тысячах километров над поверхностью планеты, непросто.

Голова была занята размышлениями, потому Евгений не сразу сообразил, как непривычно тихо на жилой палубе. Тихо и безлюдно. Неужто не он один проспал завтрак, а весь персонал станции, все пятьдесят три человека? Бардаш пожал плечами и отворил дверь столовой.

Люди были на месте. Сидели за столами, мерно двигали челюстями в полном молчании. Вместо тарелок и чашек перед каждым лежали груды разноцветных фруктов. Яблоки, апельсины, бананы, персики, виноград — всё спелое, сочное, аппетитное. Люди поглощали их с таким видом, словно выполняли нужную, хоть и нелёгкую работу. Две незнакомые девушки в серых трико сновали между столами, подкладывали новые порции фруктов.

Почему же незнакомые… Бардаша прошиб озноб. Он знал этих сестёр-блезняшек прекрасно. За пять лет Мати и Лоис не только повзрослели, но стали ослепительно красивыми. Неотразимыми, так что за собственную асексуальность больше не спрячешься.

Он попятился прочь из столовой. И едва не подпрыгнул, когда мягко и одновременно крепко ему сжали локоть.

— Извини, Евгений, тебя к столу не приглашаю. Придётся сегодня обойтись без завтрака — задание очень важное и срочное.

Бардаш обернулся. В первую секунду ему показалось, что с этой Танемото он тоже знаком. Но тут же понял — нет, обознался.

— Да, я не Сюзан, — подтвердила женщина, выводя его назад в коридор. Форменная куртка с чужого плеча висела на ней как на вешалке. Женщину это нисколько не смущало. Как и то, что иной одежды помимо куртки на ней не было. — Я Иорико, и в этом суть. Передай Елене Пристинской мою фразу точно, без искажений: «Пришло время разбрасывать камни». Запомнил? Чем быстрее она это услышит, тем лучше. Мы в цейтноте.

— Запомнил… Что значит — «чем быстрее»? Пристинская сейчас на Земле, насколько я знаю. Мгновенную гиперпространсвенную связь пока не изобрели.

— Вчера к вам на станцию прибыл буксир с баржей. Ты отправишься на нём в локальное пространство Земли и при первой возможности передашь Пристинской мои слова.

Ситуация была сюрреалистичная, но Евгений всё же попытался внести в неё хоть малую толику логики:

— Сожалею, госпожа Иорико, но я учёный, исследователь, а не пилот. Даже если я угоню буксир…

— Пилота я тебе выделю, — перебила женщина. — Идём, это по пути.

Она уверенно свернула в коридор к жилым каютам. Её рука по-прежнему лежала на локте Бардаша, и оставалось радоваться, что эта Танемото зашкаливающую сексуальность вокруг себя не распространяет. Зато она излучала силу. Ещё более зашкаливающую.

— Мы не туда идём, — подсказал Бардаш. — Экипаж буксира разместили в гостевых каютах. Это в противопо…

— Туда, туда. Вернее, сюда.

Она остановилась перед дверью с табличкой «Йохан Клодекус, инженер связи», ткнула пальцами в сенсор замка. «Не беспокоить!» — вспыхнули буквы на двери.

— О! — уважительно протянула Танемото. Извлекла из кармана полоску мастер-ключа, приложила к замку. Надпись потухла, дверь послушно скользнула в паз. Женщина шагнула в каюту, и Бардашу ничего не оставалось, как последовать за ней.

Оседлавшая распростёртого на кровати голого Клодекуса, такая же голая пилот гипербуксира оглянулась на шум. Ойкнула от неожиданности, инстинктивно попыталась закрыться руками. Но демонстрировать стыдливость Танемото ей не позволила:

— Хватит развлекаться, на корабль бегом! Срочное задание — доставишь вот его, — Иорико ткнула Бардаша локтем в бок, — на Землю.