— Добрый день, Елена. Хотя он сегодня совсем не добрый.

Лицо стоявшего возле двери отсека мужчины разглядеть сквозь алую пелену не удавалось. Высокий, в тёмно-оливковом костюме.

— Степан? — Коцюба шагнула к нему.

— Нет, вы ошиблись, я не Степан Маслов. Моё имя — Джеймс Корриган.

И Елена вспомнила всё. «Колумб», экспедиция, алое «облако», Горгона — остались далеко в прошлом, тридцать лет назад. С тех пор многое случилось — возвращение на Землю, бегство от неведомой болезни, от спецслужб и от себя самой, Вашингтон, снова бегство, Ледовый Барьер, болота… Хотя нет, Горгона — не прошлое. Люди из «Генезиса» заставили её вернуться сюда. Они уверяли, что нуждаются в ней как в консультанте. А когда она наотрез отказалась, пошли на подлость — похитили Андрея и принялись шантажировать его жизнью. Елена вынуждена была согласиться. Надеялась, что позже поквитается с похитителями, но они просчитывали наперёд каждый её шаг. Они и не собирались ей доверять. Какой там консультант! Они держали её в стасисе с того самого дня, как она вновь ступила на землю Горгоны...

Снаружи раздался трубный рёв. Они что, слона на станцию привезли? Вернее, стадо слонов.

— Нам лучше поторопиться, — Корриган кивнул на дверь. — Здесь становится небезопасно. Даже для вас.

— Вы активировали артефакт? — вопрос был риторическим. — Без меня обошлись, консультант не понадобился?

— Я сожалею, что не настоял на вашем участии в эксперименте. Как видите, мы переоценили наши способности предвидеть будущее.

— Сочувствую, — хмыкнула Коцюба. Хотя как раз сочувствия к этим людям она не испытывала.

Корриган промолчал, развернулся, вышел из отсека. Елене не оставалось ничего другого, как последовать за ним. В коридоре тоже был алый туман, пришлось почти догнать мужчину, чтобы не потеряться из виду.

— Эй, куда вы меня ведёте?

— К лифту. Мы поднимемся в ангар, сядем в шлюпку, доберёмся до корабля и улетим на Лабиринт. К сожалению, спасти станцию невозможно.

— Очень интересно. А где Андрей? Он уже на корабле? Учтите, без него я никуда не полечу.

Мужчина остановился.

— Я сожалею, но Андрей Лесовской не сможет полететь с нами. Он умер. Я не успел всего на секунду.

— Что?! Что вы… ты сказал?! А ну повтори! Что вы сделали с Андреем?

Корриган молчал, смотрел вниз и в сторону. Елена тоже посмотрела туда. И вдруг поняла, что видит. На полу лежали человек с раздробленной головой и навалившееся на него чудовище, смахивающее на двухметрового богомола, только без головы и в обрывках белого халата, натянутого на насекомоподобный торс.

— Андрей? Андрюшенька!

Коцюба бросилась к лежащему человеку, упала перед ним на колени. Протянула руку к изуродованной голове, отдёрнула. Лесовской был мёртв, окончательно и бесповоротно. Елене показалось, что сердце в груди перестало биться. Нет, не показалось.

— Соболезную, — Корриган подошёл, стал рядом. — Мне очень жаль.

Коцюба медленно подняла голову, посмотрела на него.

— Я никуда не лечу. Это бессмысленно.

— Это было бы бессмысленно в любом другом месте, но мы летим на Лабиринт. У нас есть технологии, позволяющие воскресить человека, дать ему ещё одну жизнь. Вернее, не одну, а сколько потребуется. Информационное копирование мозга и клонирование нового тела.

Коцюба криво усмехнулась.

— Вы всерьёз верите, что эти манипуляции воскресят человека?

— Если человек выглядит как Лесовской, думает как Лесовской, помнит всё то, что помнил Лесовской, и считает себя Лесовским, то кто он, если не Лесовской?

— Не знаю. Подделка, суррогат. Не Андрей.

Корриган помедлил. Согласился:

— Вы правы. Всего перечисленного недостаточно, чтобы воссоздать личность, иначе копирование людей можно было бы поставить на конвейер. Но если человек дорог нам, мы храним часть его души в своей. Храним то, что не поддаётся измерению приборами, но тем не менее существует. И возвращаем, если потребуется. Мы придумали термин «доминант», чтобы не упоминать всуе любовь.

Коцюба недоверчиво приподняла брови.

— Вы…

Она не успела возразить или усомниться. Откуда-то издалека донёсся усиленный и искажённый динамиками голос: «Говорит Елена Пристинская, капитан корабля «Солнечный Ветер». Я обращаюсь к…»

— Да-да, — тут же подтвердил Корриган. — Ваши друзья уже здесь. У вас есть выбор: лететь со мной или отправиться к ним. На «Солнечном Ветре» отличная десантная команда, они наверняка постараются спасти всех, кто выжил, доставят на Землю. Однако Андрея они воскресить не смогут. И вас — не спасут. У землян нет наших технологий, они слишком… материалисты для этого. Впрочем, решайте сами. Стать доминантом может лишь тот, кто способен искренне любить.

Он замолчал. И Елена молчала. А далёкий голос Леночки Пристинской всё звал и звал… в никуда? Умирать так, как умерла мама Мышонка, Коцюба не хотела. Она поднялась с колен.

— Хорошо, я лечу с вами.

Корриган кивнул с бесстрастным видом, словно и не сомневался в её решении.

— Образцы ткани для клонирования у нас есть, ментообраз тоже. Можем идти.

— Подождите! Я не хочу… чтобы он остался здесь.

— Как скажите.

Корриган снял с плеча бластер, поправил ограничитель мощности.

— Дайте, — Коцюба требовательно протянула руку. — Я сама.

Корриган не возражал.

«Солнечный Ветер» вошёл в плотные слои атмосферы. Тагиров представил, какой вой стоит снаружи корабля. Что ж, «последний парад наступает». Он пробежал взглядом по экранам внешних датчиков. Под ними проносился Северный океан, подёрнутый мелкой, медно-золотой в лучах заходящего солнца рябью. «Это, должно быть, очень красиво», — пришла в голову неожиданная мысль. Ему этой красоты никогда не увидеть. А если получится как задумано, то и никому.

Он сердито тряхнул головой, стараясь сосредоточиться на главном экране с изображением станции. Конечно, приборы зафиксируют выстрел раньше, чем человеческий глаз. Но ведь смотришь не только глазами, это знает любой косморазведчик. И любой оперативник СБ. Хочешь выжить, победить — доверяй интуиции. Георгий скривил губы в усмешке. О «выжить» речь не идёт, но победить необходимо.

Вдруг от купола станции отделилась мушка — космошлюпка стрелою взмыла вверх. Одновременно раздался голос Шпидлы:

— Командир, «Химера» зашевелилась.

Тагиров покосился на верхний экран.

— Уже? Тем лучше. У тебя будет больше времени.

— Да как-то странно она себя ведёт, — в голосе майора слышалось сомнение.

Тагиров увеличил изображение неприятельского корабля. По дюзам планетарных двигателей «Химеры» бежали радужные огоньки. Четверти минуты хватило, чтобы понять, какой манёвр там начинают, — шла экстренная подготовка к сходу с орбиты. Примут на борт спешно поднимающуюся шлюпку и начнут разгон. Но как же так? Корриган поставил всё на свой эксперимент, он не может отступить!

Происходящее было так неожиданно, что сигнал внешней связи почти минуту мигал незамеченным. Очнувшись, Тагиров уставился на него с удивлением. Планетарная станция вызывает «Солнечный Ветер»? Сейчас, когда до столкновения остаётся несколько минут? Они давно в зоне действия главного орудия и вот-вот станут досягаемы для остальной батареи, о чём разговаривать? Или Корриган пытается отвлечь внимание?

Тагиров моргнул. Кажется, от напряжения верхушка купола на экране начала расплываться в глазах, смазываться. Нет, со зрением всё в порядке. Но на изображении было явственно видно, как над станцией растекается алое пятно, постепенно «поедая» башенки орудий. Да что там творится?! Он включил связь. И невольно отшатнулся, увидев лицо на экране. Оно было так изуродовано, что в первый миг Тагиров не узнал говорящего.

— Георгий, останови корабль!

— Марина, это ты?! Ты жива? Что случилось?

— Останови корабль! Эксперимент вышел из-под контроля! Корриган бросил людей, бросил всё и сбежал! НЕЛЬЗЯ ВЗРЫВАТЬ СТАНЦИЮ, КОГДА КРЕАТРОН АКТИВЕН!