В рубке было тесно, что называется — двоим не разминуться. Всё забито под завязку системами наведения лазерных пушек, единственное кресло едва помещается. Так что пришлось остановиться в дверях, облокотившись о выступ турели.
Арман удивлённо уставилась на подругу.
— Привет. Ты чего спать не идёшь?
— Да так… Знаешь, Дин, никак не могу твои слова переварить. Ну, то, что ты в Крыму мне сказала. Ты не права! С чего ты решила, что Георгию со мной будет лучше, чем с тобой?
— Лена, я же тебе всё рассказала. Другая на твоём месте давно бы к нему под одеяло запрыгнула, не спрашивая моего согласия.
— Я не другая! Ну не могу я так поступить, Дин! Неправильно это!
Диана вздохнула, рассматривая подругу, покачала головой укоризненно.
— Лена, скажи честно, ты любишь Георгия?
Пристинская, почувствовав, как пунцовеют щёки, опустила глаза.
— Да…
— Так вот, Ленка, слушай! Чтобы я больше причитаний «кто прав, кто виноват» не слышала! Или отправляйся к нему, или топай спать и терпи до конца операции, а потом я тебя — слышишь? — возьму за ручку и приволоку к Георгию. Держать вам свечку желанием не горю, но на что не пойдёшь, лишь бы вы, ангелочки безгрешные, не чувствовали себя бессовестными обманщиками. Так что выбирай. А сейчас марш отсюда! Не мешай, я на боевом посту.
— Спокойной ночи, — растерянно промямлила Елена и выскользнула из рубки.
Диана хмыкнула и покачала головой, когда за подругой захлопнулась дверь. Ленке можно посочувствовать. Надо же, завтра их ожидает неизвестная опасность, мероприятие, которое весьма вероятно будет кому-то стоить жизни, и хорошо, если не всем, а у капитана корабля голова чёрт знает чем забита. Уж лучше бы в самом деле пошла трахаться с Георгием, чем себя и других мучить. Оч-ч-чень приятно укладывать её в постель к собственному мужу! А что поделаешь? Отец прав: сама натворила дел с этим долбаным замужеством, сама и исправляй.
Она плюнула в сердцах и чтобы отвлечься сняла с подставки ВР-шлем, натянула на голову. Мгновенно все лишние мысли вылетели, такая панорама открылась перед глазами! Как будто оказалась снаружи корабля. Нет, не так — будто ты и есть корабль, мчащий сквозь чёрную бездну. Со всех сторон глазеют на тебя тысячи звёзд — белых, желтоватых, красноватых, в спину (корму?) светит самая ближняя из них: жёлтое, почти земное солнце, а прямо по курсу висит коричневый шарик Горгоны. Диана перевела дыхание. Никогда не приходилось бывать в боевой рубке крейсера, а как, оказывается, это здорово! Пальцы уверенно легли на массивные рукояти-гашетки. Повинуясь одному повороту головы, носовые лазерные пушки описали дугу, выискивая противника. Суровый аргумент в предстоящем споре! Иногда демонстрация силы помогает убедить оппонента быстрее, чем логика.
По большому счёту это будет первая её боевая операция. Шесть лет службы в ГСБ прошли на удивление спокойно. Перестрелки, погони, схватки с террористами выпадали на долю других, а её служба текла чинно и размеренно. Нельзя же взаправду считать покушением неудачный разворот мобиля того бедолаги, что по пьяни въехал в кортеж министра! Интересно, понял ли он, что остался жив исключительно потому, что старший лейтенант Арман нарушила инструкцию и не расстреляла его старенький «ситроен» на месте? Во всяком случае, она не жалела о полученном за это выговоре. Не всё в жизни подчинено инструкциям, отец так всегда говорит. Когда у тебя в руках оружие, следует думать собственной головой, а не превращаться в оловянного солдатика. Чужая жизнь — не игрушка. Да и своя тоже.
О том, что свяжет жизнь со спецслужбами, Диана знала со школы. Потому что слабых нужно защищать, а пара крепких кулаков очень помогает торжеству справедливости. Мама была категорически против такого решения, однако отец поддержал. Тогда родители поссорились по-настоящему. Мама впервые попыталась запретить ей ехать на каникулы к отцу. Но в двенадцатом классе Диана уже считала себя самостоятельной. Сложила вещи в сумку, села в вагон монорельса и укатила в Столицу. Тётя Лилия — жена отца и мама Каринки — только головой покачала: «А как же мама?» А что мама? В семнадцать люди часто бывают бескомпромиссны. Мать и дочь слишком по-разному смотрели на окружающий мир и населяющих его людей. Любимая поговорка Лауры Арман «цель оправдывает средства» казалась девушке отвратительно циничной. Отец сколь угодно мог оправдывать мать, всю жизнь прослужившую в тайной полиции, но Диана считала, что жестокости оправдания нет. Если для победы над злом добро само должно выворачиваться наизнанку, то какой в этом смысл? «Жестокость порождает жестокость», — говорил отец, а она это видела своими глазами.
Мать и дочь были одинаково гордыми и неуступчивыми, так что тёте Лилии и отцу пришлось месяц уговаривать младшую Арман хотя бы позвонить старшей. В конце концов Диана сдалась. И удивилась, как переменилась мама после её бегства. Они встретились в парке, «на нейтральной территории», долго сидели на скамеечке и… молчали. Говорить оказалось неочем. Диане было жалко маму, внезапно постаревшую, сникшую, но чем помочь ей, она не знала. А через два месяца мать вышла в отставку и улетела на Новую Европу. На этом их связь прервалась.
Полицейскую Академию Диана окончила с отличием и была рекомендована в Высшую Школу СБ. Она сама не ожидала, что перед ней распахнут все двери для карьерного роста. Должности родителей там, куда она пришла служить, значили многое. Никакого протекционизма, просто её сразу восприняли как «свою», её надёжность ни у кого не вызывала сомнения. Достаточно было получить хорошие оценки на выпускных экзаменах, как Диану зачислили в элитное подразделение «А», охранявшее высших должностных лиц государства, в группу молодого, но уже успевшего заработать орден «За заслуги» капитана Яна Шпидлы. Полгода стажировки, первое заработанное звание и первое самостоятельное задание — личный телохранитель федерального министра социальной политики госпожи Айхель.
2236 год выдался тяжёлым как для всей Евроссии, так и для Дианы в частности. Боевое крыло сепаратистской «Партии Чёрного Возрождения» решило, что очередные президентские выборы — удачное время для мятежа. Акция была хорошо спланирована и щедро профинансирована, — ниточки от руководителей партии тянулись за океан. Замысел был недурён: взорвать Европейско-Российский Союз изнутри, сыграв на расовых противоречиях. Афроевропейцы составляли всего двадцать процентов населения державы, но лишь малая часть их сумела успешно ассимилировать. Это была питательная субстанция для терроризма. Сюда не раз обращали свой взор как «ястребы» Консорциума, мечтающие о новом переделе мира, так и силы куда более страшные и непредсказуемые, остающиеся в тени, но при этом не менее могущественные.
Тайная полиция не сидела сложа руки, мятеж провалился. Превентивный удар в самое сердце заговора сорвал открытое вооружённое восстание в заселённых выходцами из Африки провинциях. Но уцелевшие группы боевиков попытались хоть как-то заявить о себе. Взрывы, прогремевшие в Столице и ещё нескольких городах, унесли жизни сотен мирных жителей. А кульминацией стало отчаянное покушение на баллотировавшегося в президенты премьер-министра Жана Лопе. Покушение не удалось благодаря самоотверженным действиям личной охраны премьера. Наставник и друг Дианы Ян Шпидла тогда получил четыре пулевых ранений, трое сотрудников службы безопасности погибли, но и террористы были уничтожены. Однако на итоги выборов мятежникам повлиять удалось. К власти пришёл кандидат от оппозиции, старое правительство ушло в отставку, и Диана временно оказалась без работы. Не совсем без работы: она ждала, пока Ян выпишется из госпиталя, чтобы занять место в его новой группе. Но в это время умерла тётя Лилия.
Беда всегда случается неожиданно. У тёти Лилии давно были проблемы со здоровьем, уж очень нелегко досталась ей Каринка. Но она никогда не жаловалась, поэтому и близкие привыкли не придавать значения её хворям. Диана считала тётю Лилию своей второй мамой, да что там! Если говорить откровенно, то как раз второй была та, настоящая, а тётя Лилия — первой. Поэтому её смерть стала для девушки не меньшим ударом, чем для Карины. Но тяжелей всего было отцу. Диана не подозревала, что он способен на такие чувства. Отец всегда казался ей холодноватым, скорее снисходительно позволяющим себя любить. Но смерть жены он переживал болезненно. Даже не захотел оставаться в их уютной столичной квартире, где всё напоминало маму Лилию, и перебрался куда-то к Чёрному морю. Диана и не знала, что у отца там есть двухэтажный особняк с фантастической историей.
