— А я думаю, есть!

Евгений решительно двинулся в самую гущу и, согнувшись почти пополам, осторожно скользнул под клонящиеся к земле мясистые тёмно-зелёные листья. Через минуту в динамиках зазвучал его голос:

— Командир, лагерь на месте! Идите сюда. Только здесь иначе, чем на четвереньках, не пролезешь.

— Косморазведчикам не привыкать на четвереньках ползать! — бодро ответила Елена. — Марк, останьтесь снаружи.

Опустилась на траву и заползла в заросли.

Под широкими тёмными листьями царил полумрак. Вокруг торчали толстые бордово-зелёные стебли, землю покрывали ажурные кружева бледной полупрозрачной травы.

— Двигайтесь прямо, командир, я вас вижу!

Она послушно поползла на голос, и вскоре впереди заблестел фонарик Бардаша. Химик сидел на корточках и что-то выковыривал из невысокой горки камней. Только это были вовсе не камни — на земле лежало сваленное в кучу оборудование разведгруппы.

Бардаш поднял гермошлем, прочёл на табличке:

— Гордон Мисима. — Взглянул на Елену, произнёс задумчиво: — Вот он, лагерь. Как был здесь, так и остался.

Пристинская огляделась по сторонам. Среди пучков стеблей торчали из земли остатки приборов, снаряжения, экипировки косморазведчиков. Бледно-зелёная трава старалась скрыть следы чужого вторжения, но кое-где металл и пластик ещё заметны. Гермошлем, найденный Евгением, повреждён не был, даже батареи коммуникатора не разрядились. Целым и полностью укомплектованным оказался и скафандр, извлечённый вслед за ним из-под грязи и травы. Могли за двадцать три года человеческие кости полностью истлеть в этом климате? Версия с гибелью всех участников высадки Елене не нравилась, но её следовало проверить прежде, чем начинать поиски живых.

Бардаш расковырял соседнюю горку:

— Остатки палатки, купол провалился. Надо посмотреть, что там внутри.

Пристинская примерилась и себе начать «археологические изыскания». Но химик вдруг окликнул:

— Командир, взгляните, тут кое-что интересное. Видите?

Хоть убей, Елена не могла понять, что он заметил под кружевами полупрозрачных листиков. Протянула руку, пытаясь очистить невидимую находку от грязи…

— Да нет, вы на саму траву посмотрите, — остановил её Бардаш.

Она уставилась на листики, в точности такие, как везде вокруг. То, что казалось отдельными травинками, в действительности было бесконечными плетями нитеобразных корешков, усеянных пробивающимися на поверхность листочками на коротеньких стебельках.

— И что здесь не так?

— На размер листиков обратите внимание.

И правда, в том месте, куда показывал Бардаш, листики были гораздо мельче и вроде как светлее.

— Химия какая-то? Что-нибудь в почве?

— Причём здесь почва, — разведчик безнадёжно махнул рукой. — Кто-то недавно в этом месте рылся как мы с вами, потому молодые побеги не успели до нормального размера вырасти. На Земле можно было бы грешить на енота, или лису, или, скажем, одичавшего пса. Но на Дзёдо лишь одно животное водится.

— Человек, — понимающе кивнула Елена. — Значит, они где-то рядом и наведываются сюда иногда. Давайте выползать на свет. Кстати, Евгений, выношу вам благодарность!

Она поспешно поползла к краю зарослей. Было немного стыдно за свою несообразительность. А Бардаш и впрямь наблюдательный, не зря его Миша рекомендовал.

После зелёного полумрака солнечный свет показался ослепительно ярким. И весёлым. Нет здесь никаких костей, никаких трупов. Благоева права — «робинзоны» живут припеваючи на чудо-планете. Настроение мгновенно улучшилось, тревога отступила.

Она выползла из-под склонившихся к земле листьев, выпрямилась и сладко потянулась, разминая спину. Глянула на поднимающегося следом химика, невольно фыркнула, увидев, во что «раскопки» превратили его скафандр. Взглянула на себя — картина была не лучше.

— Да, извазюкались мы неслабо! Не возражаете, если я свой костюмчик в водопаде искупаю?

Не дожидаясь ответа, забралась по камешкам на уступ, балансируя на узкой террасе, прошла под падающие сверху струи. Искупаться здесь по-настоящему, без этой пласталевой оболочки — вообще волшебно!

— Командир, осторожней, вниз не свалитесь, — запоздало проворчал Ленарт.

— Поймать падающую женщину слабо? Не беспокойтесь, если и свалюсь, то всего и дел, что в озере поплавать придётся, — она принялась оттирать прилипшую грязь. — Евгений, идите мыться!

— Я лучше внизу.

— Высоты боитесь?

— Нет, плавать не умею.

Ленарт коротко хмыкнул, и Елена не смогла понять, это была шутка или нет. Оставаться под водопадом сразу перехотелось. В самом деле, что это она? Не командир, а девчонка. Блондинка. Она начала спускаться.

— Странно, — Бардаш неторопливо оттирал грязь, сидя на камешке и свесив ноги в воду. — Нигде не заметно сухих листьев, стеблей, полуперегнившей подстилки, как у нас на Земле. Всё новенькое, свеженькое, зелёненькое. Как будто тут дивизион садовников поработал.

— И это Коноике описывала, — кивнул Ленарт. — Я смотрел видеозаписи, но, и правда, не верится, что такое возможно. Командир, разрешите хотя бы маленький эксперимент?

— С оторванным листиком? Давайте, и мне хочется увидеть своими глазами, — кивнула Елена, присаживаясь рядом с химиком.

Ленарт огляделся по сторонам, выбирая, подошёл к вьющейся по скале лозе, оторвал от неё трёхпалый лист. Продемонстрировал его товарищам как профессиональный фокусник, положил на зелёный упругий ковёр под ногами.

С минуту ничего не происходило.

— Ну и? — не выдержал Бардаш.

И тут процесс пошёл. Одна травинка неожиданно шевельнулась и наклонилась в сторону листа. За ней последовала вторая, третья.

— Они что, его видят? — изумился химик.

— Чёрт его знает! Чтобы в этом механизме до конца разобраться, надо головы иметь посветлее наших. Видят или ещё как, но весь листик опутают, прилипнут к нему как пиявки. Через полчаса от него одна пыль останется. В этом мире ничего не пропадает, все полезные вещества уйдут другим растениям.

— Ладно, это листик. А ветви, деревья? — не сдавался Бардаш.

— То же самое, только времени больше надо. В зависимости от того, сколько живности дотянуться сможет.

Елена решительно поднялась с камней.

— Эксперимент интересный, но нам пора «робинзонов» искать. Предлагаю делать концентрические окружности, постепенно увеличивая радиус. Пока что-нибудь не найдём.

Первый круг Пристинская прочертила над поляной, потом повела машину всё дальше вглубь леса. Впрочем, скорее это напоминало парк, разбитый экстравагантным садовником. Деревья не теснились, росли просторно, оставляя достаточно места для колоритных кустарников и залитых солнцем полян. Скалистая гряда, откуда сбегал ручей, постепенно понижалась к западу, а на востоке уходила к голубевшим вдали горам. Сам ручей вскоре встретился со своим собратом, затем — ещё с одним, ещё, и далее лес прорезала голубая полоса довольно широкой реки. Устья её видно не было, но, судя по карте, километрах в пятидесяти на юго-запад река впадала в морской залив. Елена прикинула, сколько кругов надо сделать, пока доберутся до моря и дальних гор. Во всяком случае, на день работы хватит.

Однако полёт закончился гораздо раньше.

— Вон он!

Фигуру, на секунду вынырнувшую из зелёного моря, заметил Бардаш. Был то мужчина или женщина, что за одежду носил «туземец», если носил вообще, разобрать не удалось. Но это не суть важно — по лесу шёл человек!

Они посадили шлюпку на ближайшей поляне и бросились в погоню. Лес и в самом деле нисколько не походил на мрачные тёмные джунгли. Лес был пропитан ярким дневным светом. Пышные кроны деревьев, кустарники с мягкой шелковистой листвой, паутина лиан, а под ногами — трава. Каждый пятачок поверхности, каждый квадратный миллиметр покрыт зеленью. Большинство растений легко узнавались по отчётам экипажа «Сёгуна»: псевдодуб, мягколистник. Если присмотреться, растительность не изобиловала разнообразием. Но присматриваться и любоваться времени не оставалось — у незнакомца почти пятьсот метров форы. И кто знает, как быстро он умел бегать по здешним лесам.