– Чего рты раззявили?! – Воха зажимал ладонями выступающую из глубоких царапин кровь. – Дрон, он же у тебя прямо под ногами прошмыгнул! А ты где со своим мешком был?!

– Сам выпустил! – попытался оправдаться Темка.

– Ты бы не выпустил, если б тебя так полоснули! Сейчас он у меня получит!

Они обступили березу, где засел взъерошенный, перепуганный Савелий. Как его оттуда снять? Только маленький жилистый Воха мог бы забраться на самую верхушку дерева.

Поняв взгляды приятелей, Воха отрицательно покачал головой.

– Не, не полезу. Он и глаза выцарапать может.

– Подождем, пока спустится?

– Ага, дождешься. Он до ночи там просидит. А я с ним еще за это не поквитался! – Воха покрутил измазанными кровью руками. – Давайте его собьем.

– А камни где взять?

– На котловане есть. – Воха повернулся к Андрею: – Дрон, мы за камнями, а ты стой, следи за Савелием, чтоб не улизнул.

Приятели помчались за боеприпасами, а Андрей остался под деревом. Стоял, задрав голову, и мысленно просил: «Савелий, убегай, пока не поздно! Убегай из нашего двора!» Но кот не понимал и лишь таращил на него свои глазища.

Минут через пятнадцать запыхавшаяся троица вернулась. Тема вытрусил из мешка приличную горку булыжников.

– На, Савелий, получи! – Воха размахнулся, швырнул первый камень. Описав дугу, тот шлепнулся вниз, даже не задев ветви.

– Снайпер из тебя! – ехидно прокомментировал Димон.

– Ты тоже с первого раза не попадешь! Пристреляться надо.

– Я-то попаду, если захочу.

– На спор?!

– Да не хочу…

– Трус! На спор – боишься!

Димон зло фыркнул, выбрал из горки камень, взвесил на ладони. Прищурился, запустил в мишень. Булыжник мягко ударил в серую спину. Савелий, жалобно мявкнув, крепче уцепился за дерево.

Димон победно уставился на Воху.

– Видал?

– Один раз – случайно! Я тоже сейчас попаду!

– Случайно?!

Камни полетели один за другим. А потом Темка заметил, что Андрей по-прежнему стоит в стороне, не принимает участия в соревновании на меткость. Спросил подозрительно:

– А ты чего?

– Он не докинет! – махнул рукой Воха.

– Дрон, ты что, слабак? На! – Тема протянул булыжник.

Не до конца осознавая, что делает, Андрей взял камень, размахнулся, бросил. Сердце замерло испуганно. Он не понимал, чего боится больше: показать, что слабак, или попасть.

Камень летел медленно-медленно, как во сне. Уже видно было, что пролетит мимо, едва задев ствол дерева…

Камень ударил прямо в уцепившуюся за кору лапу. Савелий не удержался и съехал на добрых полметра вниз.

– А ты говорил, «слабак»! – одобрительно свистнул Димон. – Да Дрон – лучший снайпер двора!

Град камней не ослабевал. Большинство пролетали мимо, но и Савелию изрядно доставалось. И каждый раз Андрей вздрагивал и старался, чтобы брошенные им камни летели подальше от мишени. Но приятели вошли во вкус. И если Димон только попадал, то Воха и Темка швыряли со всей силы, чтобы побольней.

Поняв, что на дереве не отсидеться, кот начал осторожно спускаться, выискивая возможность улизнуть. И чем ниже он был, тем чаще камни достигали цели. Метрах в двух от земли кот замер, жалобно мяукая, и тут же здоровенный булыжник, запущенный Темкой, угодил ему прямо в голову.

Кот упал на землю. Андрей слышал, что коты всегда падают на лапы, но Савелий грузно шлепнулся на бок. С трудом поднялся и, шатаясь, попытался сбежать.

– Пухлый, хватай! – заорал Воха. И не дожидаясь приятеля, подскочил к коту, с размаху пнул ногой.

Савелий перевернулся, отлетел на несколько шагов, к стене дома. Он больше не мяукал, только упрямо пытался подняться на ноги.

– Сейчас я тебе покажу, как царапаться!

Воха снова был рядом. Ухватил за хвост и что было силы шваркнул кота об стену.

Серое пушистое тельце упало на пластбетон, оставив на светло-желтой стене бесформенное багровое пятнышко. На задранной вверх мордочке начал вздуваться мутно-белый шар. Глазное яблоко вылезло из орбиты.

– Готов, – вдруг осипшим голосом прошептал Димон.

– Коты живучие, – неуверенно возразил Воха. – Все равно утопить надо.

И будто подтверждая его слова, лапа Савелия чуть заметно дернулась.

– Чего стоишь?! – Воха зло толкнул вперед Темку. – Засовывай его скорей в свой мешок!

– Сам засовывай!

Толстяк попятился, не в силах оторвать глаза от жуткого зрелища…

– Что же вы наделали, ироды!

Никто не заметил, откуда за спинами появилась тетя Даша. Приятелей как ветром сдуло, даже обычно неповоротливый Тема сумел улизнуть. Один Андрей застыл на месте. Происходящее было слишком жутким, чтобы оказаться явью. Нет, это мог быть только плохой, злой сон!

– Живодер! – Пальцы тети Даши вцепились в ухо, больно выкрутили, будто стараясь вырвать с корнем.

– Дура, ты чего в пацана вцепилась?! – Все происходило во сне, и Андрей не удивился возникшему рядом Петровичу. – А ну отпусти! Прибили кота, туда ему и дорога!

– Сволочи! Самих бы вас так…

Разжав пальцы, тетя Даша неожиданно всхлипнула и опустилась на колени перед мелко вздрагивающим тельцем.

Андрей проплакал всю ночь, мамины утешения не помогали. Ведь плакал он не от обиды на несправедливые обвинения и уж конечно не от страха или боли в горящем огнем ухе. Пусть бы тетя Даша в самом деле оторвала это проклятое ухо, лишь бы Савелий выжил! Почему он промолчал, не остановил их в самом начале? Димон бы его поддержал наверняка, а вдвоем они бы с Вохой справились. А уж с Темкой и подавно. Надо было решиться, не молчать, не стоять в стороне, позволяя другим действовать!..

Тетя Даша похоронила Савелия в дальнем углу двора, за клумбами. Андрей старался не смотреть в ту сторону. Он вообще редко показывался во дворе, просиживал целыми днями, запершись в своей комнате. А потом лето закончилось. Вновь началась школа со своими повседневными заботами, и о Савелии забыли. Раньше, чем снег укрыл едва заметный холмик.

Дождь равнодушно барабанил в окно, стучал по крыльцу, полоскал дорожки пансионата, поливал деревья, кусты, соседние домики. Дождь, везде один унылый серый дождь. Вся жизнь – серый дождь. И в этой жизни те, кто умеют только чувствовать, мечтать и любить, – бесполезны. В этой жизни нужны те, кто действует, решительно и бескомпромиссно. Те, кто способны хоть весь этот серый мир спалить, превратить в пепел, – ради любимой. А он, Андрей Лесовской, не способен. Так стоит ли ему в этом мире жить?

Дверь соседнего домика отворилась, на крыльце показался лысый толстячок, которого Андрей не раз видел за утренним моционом. Нежелание выходить под дождь сквозило в каждом движении толстяка. Не удивительно – дождь пришел с запада, где всего в двух сотнях километров уродливо зияла радиоактивная проплешина, наследие ваххабитского восстания. Самая большая рана на теле Евро́ссии. Но не единственная.

Однако нужда, которая гнала соседа, оказалась сильнее страха поймать несколько миллибэр. Он огорченно покрутил головой, накинул капюшон куртки и смешно засеменил по дорожке, пытаясь перепрыгивать лужи. «А куда это он собрался?» – запоздало удивился Лесовской. Дорожка обрывалась возле его коттеджа, здесь был тупик.

Мужичек взбежал на крыльцо, нажал кнопку звонка. В комнате промурлыкала мелодичная трель. Андрей очнулся, вскочил с кресла. Быстро пересек комнату, коридор, отворил дверь.

– Доброе утро! – Сосед, растерянно улыбаясь, протянул визифон – Это, кажется, для вас. Сейчас письмо должно прийти.

– Для меня? – не понял Лесовской, но аппарат взял. – Да вы проходите в дом!

– Нет, я лучше здесь подожду. – Толстяк решительно замотал головой.

Андрей зашел в комнату, разглядывая виз. Что бы это значило? Почему письмо для него должно прийти на чужой номер? На номер незнакомого ему человека?

Короткий зуммер заставил вздрогнуть. Андрей быстро включил экран, уставился на только что полученное текстовое сообщение.

«Доброе утро, Андрей! Совсем там раскис? А у нас солнце.