Странное существо, что и сказать. Странное и притягательное.

А потом Китарион перевел взгляд на старика и даже у него — человека, далекого от магии, — перехватило дух. Сила, исходившая от этого чешуйчатого, буквально пронизывала воздух. Казалось, еще чуть-чуть, и ее можно будет резать ножом. Именно такое ощущение вызывал Инуче, когда становился серьезным, а еще — Гартиан с владыкой.

«Поправка… С владыкой после того, как он превратил Стоградье в угодья мертвых», — уточнил Китарион.

Молчание затягивалось, и генерал решил все-таки пойти своим гостям навстречу.

Он поднялся и, сделав несколько шагов вперед, приветливо улыбнулся и склонил голову, обозначив поклон — легкий, но подразумевающий уважение к титулу собеседника.

— Приветствую славного халифа Харшшаана Могучего сына Шшиира, его прекрасную сестру и, — он бросил короткий взгляд на змеиного колдуна, — первого визиря, как я полагаю.

— Приветствую доблестного генерала имперской армии, — чуть резче, чем следовало бы, ответил Харшшаан.

— Доброго тебе здравия, отмеченный Матерью, — склоняясь в реверансе, который сделал бы честь многим придворным дамам, проговорила девушка.

«Какой выговор»! — не смог не отметить ее великолепный всеобщий Китарион.

— Доброго с-сдравия тебе, ис-свечный. — А вот акцентом первого визиря можно было, пожалуй, пытать пленников.

Впрочем, это сейчас не имело значения. Китарион прекрасно понимал, что его доблестные гости пришли отнюдь не только для демонстрации благодарности. Они не могли не знать о том, что имперская армия получила двух крайне ценных пленников, а значит…

— Я не могу не восторгаться военной мощью нашего доблестного союзника, — пафосно продекламировал халиф, — стоя на городских стенах я в немом восторге наблюдал за тем, как железные легионы возрожденной Империи Таараш искореняют вражескую скверну, как они, точно нож сквозь масло проходят через вражьи ряды, неся тем смерть и погибель…

Он говорил и говорил, один цветистый оборот уступал место другому и этой череде славословий, столь плотной, что у Китариона не было не малейшей возможности вставить слово, казалось, не было конца и края. В этот миг он поблагодарил Мать за знакомство с Инуче — без уроков, данных болтливым шаманом, кольценосец, наверное, не сумел бы сохранить на лице нейтральное выражение.

«Кажется, когда он предстал пред троном владыки, говорил короче и по существу», — мысленно пробурчал Китарион, сохраняя на лице величественно-доброжелательное выражение. — «О Великая Мать, ну когда же халиф, наконец, заткнется»!

Как ни странно, но конец цветистому трепу положила сестра халифа.

— Генерал, — неожиданно заговорила она, оборвав брата едва ли не на полуслове, — прошу простить мою неучтивость, но я не успела представиться. Шшайра Восхитительная дочь Шшиира к твоим услугам.

«Ага. Вот, значит, у кого из этих двоих имеются яйца», — подумал Китарион, принимая руку, протянутую для поцелуя и учтиво обозначая его, естественно, не касаясь чешуйчатой кожи. — «Ну и когти, не хотел бы я получить ими по горлу», — отметил генерал автоматически.

Действительно, лакированные и украшенные изящными орнаментами когти сестры халифа выступали вперед на добрых полфаланги, и были заострены, точно бритвы.

В принципе, не удивительно, что все лиоссцы стреляют из луков только в специальных перчатках. Даже очень хорошая тетива не выдержит такого.

Разогнувшись, генерал приветливо улыбнулся собеседнице:

— О какой неучтивости может идти речь, о прекраснейшая из дев. Это, скорее моя вина, что я не узнал ваших имен, — он повернулся к магу и вопросительно взглянул на того.

— Ришшит Сумрачный, — коротко ответил лиоссец, все внимание которого было сейчас сосредоточено на гоблине. — Немного я встречал колдунов, способных в пустыне потягаться на равных с певцом песка.

— О, могучий слишком добр к слабому и жалкому Инуче, да, да, — довольно осклабился верховный шаман гоблинов, — немногие могут в одиночку противостоять сразу троим певцам песка, да, да.

Лиоссец мрачно покачал головой.

— Когда мы начинали, нас было четверо. Я, еще один мастер, и два ученика. Они не пережили осады.

— О… — сокрушенно вздохнул гоблин, — ничтожный и глупейший Инуче смиренно умоляет о снисхождении к его глупости, да, да.

Лиоссец удивлённо посмотрел на гоблина — он явно не встречал раньше таких существ, но затем пожал плечами и произнес одно слово:

— Война.

За это слово уцепилась сестра халифа, которая, совершенно неожиданно, без долгих дипломатических экивоков, спросила:

— Кстати о войне. Генерал, что ты планируешь делать с двумя пленниками?

Она не стала уточнять, с какими именно — все и так было понятно. И все же, эта прямота немного сбивала с толку. Хотя, с другой стороны, на честный вопрос Китарион всегда предпочитал давать честный ответ:

— Доставлю его вместе с остальными в Зантриан, там запрошу дальнейших распоряжений владыки.

— А тириомаль? — тотчас же уточнила девушка.

— Увы, даже после войны Реставрации этих древних сокровищ у Империи до обидного мало, — притворно вздохнул Китарион, который сейчас был просто счастлив из-за этого, ведь не ему придется решать столь сложный вопрос, как будущее пленников, — мы отправили ворон и гонцов, но пока те доберутся до Жемчужины Востока и владыка получит мой отчет через наместника, пройдет какое-то время.

— Стало быть, — в разговор наконец-то включился оттертый в сторонку юный халиф, — вы планируете возвращаться? Как скоро?

Китариону не понравился ни его тон, ни его вопрос, но он не подал вида, и постарался ответить максимально нейтрально:

— Думаю, с рассветом. Отряды преследования должны вернуться, солдаты — отдохнуть, да и помочь вам с восстановлением ворот, возможно, будет нелишним.

Последнего говорить все-таки не стоило, но он не сумел отказать себе в маленькой радости намекнуть собеседнику на то, что, вообще-то говоря, без армии Империи Таараш тот бы сейчас здесь не стоял.

Намек явно был понят всеми гостями, потому как зрачки их моментально сузились, превратившись в едва различимые щелки.

«Злятся, наверное», — улыбнулся Китарион.

Ответ, однако, удивил его.

— Что ж, могу только пожелать моим союзникам счастливого обратного пути и извиниться за то, что не в состоянии устроить пир, достойный победителей, — произнес халиф таким тоном, будто ответ Китариона и его шпилька не относились к нему вообще никак.

— Благодарю, халиф.

— Могу я попросить об одном одолжении? — неожиданно проговорил лиоссец.

— Конечно. Я исполню его, если смогу, — с легким недоумением в голосе ответил Китарион.

— Моя сестра давно мечтала увидеть столицу Империи Тьмы. Может ли она отправиться в обратный путь вместе с твоей армией, извечный?

Китарион всегда считал себя человеком, наделенным стальной выдержкой, но даже он едва не открыл рот от удивления и, судя по тому, как позади шумно вдохнул Кштиритион и охнул Инуче, их эта просьба также застала врасплох.

«И в чем тут подвох»? — лихорадочно размышлял Китарион, пытаясь придумать, как бы половчее отказаться от навязанного общества родовитой лиосски. — «Эти змеи определенно готовились к отказу, а потому, брать ее с собой нельзя, но… Проклятье, а как послать их подальше-то? А никак»!

Не существовало ни одной объективной причины, по которой генерал Империи мог отказать в сопровождении сестре своего союзника. Вообще ни одной.

А значит…

«Значит, будем улыбаться и делать вид, что все в порядке. Пусть владыка разбирается», — принял решение Китарион, после чего учтиво поклонился и проговорил:

— Почту за честь сопроводить госпожу в Черную Цитадель. Прошу тебя подготовить все, необходимое для путешествия, к рассвету.

Благородная лиосска кивнула и чуть заметно улыбнулась, обнажая небольшие острые зубки.

— Я счастлива, что наконец-то смогу увидеть великий город, о котором брат рассказывал мне столько интересного.