— Уже, владыка.
— Хорошо. Тогда пусть твои помощники будут работать ночью, а ты иди и отдохни, плохо выглядишь.
Наместник в очередной раз кивнул, но Шахрион прочел в его взгляде нечто, отдаленно напоминающее благодарность.
— И вот еще что, семьи погибших воинов и горожан должны получить поддержку. Составь списки и прикинь, что им потребуется. Это пока все, иди уже и отдохни.
— Слушаюсь, о владыка, — отсалютовал он и покинул комнату.
А Черный Властелин со вздохом сел за письменный стол. Поездку придется продолжить, хочется ему того или нет. Стоградье должно быть посещено в обязательном порядке, и это не обсуждалось.
«Но меры безопасности следует предпринять»…
Неожиданно все перед глазами императора начало расплываться, голова резко закружилась, и он, не успев даже понять, что происходит, устремился в тягучую пустоту, пахнущую кровью и смертью…
Где-то, когда-то.
Шахрион обнаружил, что находится возле древнего города, обнесенного деревянными стенами. Вокруг него неистовым потоком бурлила жизнь, превращаясь в свою полную противоположность. Говоря простым языком, шел бой. Вооруженные медным оружием воины, защищенные лишь большими щитами, да медными же шапками, назвать которые шлемами не повернулся бы язык, поднимались по лестницам, чтобы принять участие в кошмарной резне.
Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — город обречен: многочисленные пожары за спинами защитников, несколько проломов, возле которых разгорелись особенно жаркие схватки и, конечно же, вереница лестниц, по которым уже поднялось немало нападавших. Все это не оставляло ни малейших сомнений в исходе сражения, и все же, жители с упрямством обреченных защищали поселение, не отступая и не показывая врагу спин.
«Они чего-то ждут», — решил Шахрион. — «Это — не просто фатализм загнанных в угол, это — план».
Он и сам не мог бы сказать, почему так считает, однако был совершенно точно уверен в собственной правоте. В принципе, почему бы и нет? Если какая-то сила в очередной раз затащила его в видение, почему бы ей и не дать пару подсказок относительно происходящего.
А в это самое время штурмующие решили бросить в бой резерв. Несколько плотно сбившихся в кучу отрядов — человек пятьсот по грубым прикидкам — направились к лестницам.
По всему выходило, что жить защитникам оставалось минут тридцать-сорок, не больше.
Введение в бой свежих бойцов дало незамедлительный эффект — измотанные продолжительной схваткой защитники начали один за другим падать под ударами медных мечей и топоров. Чаша весов, замершая в состоянии неустойчивого равновесия, принялась стремительно клониться.
И в это самое время с небес ударил гром!
Молния разметала один из отрядов подкрепления легко, точно люди были песчинками, а вслед за ней с небес опустилось пламя, обращая сотни воинов в дико вопящие факелы.
На этом кошмар не окончился — ослепительно яркий луч ударил туда, где находился вражеский генерал, земля задрожала и разверзлась под ногами у лучников, обстреливавших стены. Тех же из них, кто остался в живых, смыло в провал взявшейся из ниоткуда волной.
Шахрион молча смотрел, заложив руки за спину. Он знал, что сейчас последует — пять школ продемонстрировали свои возможности, осталась последняя.
Император не ошибся — убитые воины на стенах зашевелились и начали один за другим подниматься. Атакующие были достаточно далеко от Черного Властелина, а потому тот не видел их лиц, но мог представить, как те выглядят: широко распахнутые глаза, рты, раскрытые в немом вопле, бледные, без единой кровинки, лица.
Те, кто никогда не видел живых мертвецов, всегда реагируют на них одинаково.
Сражение закончилось. Началось избиение.
— В тот день мы вошли в историю… — услышал император голос, тихий, больше похожий на предсмертный шепот.
Обернувшись, он увидел рядом с собой темное пятно, клубящееся сгустками мрака.
«Тень? Нет, не она, голос мужской, да и выглядит иначе», — подумал Черный Властелин.
А собеседник, меж тем, продолжал:
— Ведомые отчаянием, мы открыли врата, которым надлежало оставаться закрытыми. Мы впустили в мир великое зло, но тогда никто еще не понимал этого. Тогда мы лишь радовались победе…
Защитники добили остатки совершенно деморализованных врагов и высыпали за стены, глядя на приближающихся к городу шестерых всадников.
Двоих из них Шахрион узнал сразу же — юноша и девушка из его предыдущего видения. Они ехали чуть впереди, вероятно, являясь лидерами, позади от них вели своих коней четверо их ровесников.
«Так вот как выглядели шесть первых магов», — подумал Шахрион, разглядывая незнакомые лица.
Ни одной книги, ни одной картины, ни одной статуи не сохранилось с тех незапамятных времен. Даже эльфы не помнили, когда именно людской род получил дары Шестерых.
«Неужели это действительно происходило»? — думал император. — «Или я просто схожу с ума»?
Видение, меж тем, продолжало развиваться своим чередом. Радостные защитники обступили спасителей, а затем, как по команде, упали на колени перед ними.
— То был день славы, — продолжал шептать сгусток мрака, — день великого триумфа, оплаченного, как и положено, кровью невинных. То был день начала конца.
— Кто ты? — спросил император. — Зачем показываешь мне это? Если хочешь помочь, расскажи, как избавиться от Тени!
Он сильно сомневался в том, что собеседник ответит, однако тот удивил Черного Властелина: в чернильной темноте зажглись два зеленых фонаря — два глаза, устремленных в самую душу императора, и непонятное существо произнесло:
— Еще слишком рано, Шахрион. Она еще недостаточно сильна. Скоро… Скоро ты все узнаешь, а пока — смотри и запоминай, это все, что я могу сделать для тебя сейчас.
И в следующий миг все пропало.
Император очнулся в кабинете и понял, что лежит лицом на столе.
«Сон или явь, вот в чем вопрос», — подумал он. — «Можно проверить».
— Эй, Тень, — позвал он.
Ответа не последовало.
— Ты тут?
Молчание.
— Ну, не хочешь говорить, как хочешь.
— Что такое, о несравненный император? — послышался из-за плеча знакомый голос. — Неужели ты так соскучился по мне, что решил позвать? О чем поболтаем? О твоей никчемности? О том, как все твои труды обратятся в ничто? Или о том, как ты лично убьешь жену и сына, а затем — спалишь столицу дотла?
Как ни странно, обычно выводящие его из равновесия слова на сей раз не возымели ни малейшего эффекта. Шахрион ощущал необычайное спокойствие, столь непривычное для него в последние годы. К тому же…
«К тому же она просто отбывает номер, говорит то, что должна, потому что так нужно, не хочет, чтобы я заподозрил что-то».
Да, именно так, Тень в этот миг казалась какой-то… неуверенной? Да, пожалуй, именно так.
«Она боится! Понимает, что происходит и боится»! — осознал вдруг император.
И Тень, явно уловив эту мысль, вдруг зло прошипела:
— Зря надеешься. Он тебя не спасет. Никто уже тебя не спасет, человечек.
И вновь она потеряла самообладание.
Шахрион позволил слабой улыбке коснуться губ. Он не понимал, что происходит, и почему это так задевает его неприятную спутницу, но направление движения задано, осталось лишь докопаться до истины и тогда…
«Тогда я наконец-то избавлюсь от этой твари»! — подумал император, всеми фибрами души ощущая ярость той, что вот уже пять с лишним лет отравляла каждый его день.
Семнадцатый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, вечер
Парниэла сидела на чердаке дома какого-то местного богатея, и дрожала, точно кошка, попавшая под ледяной осенний дождь. Ей было страшно. Так страшно, как никогда в жизни.
Подобного ужаса девушка не испытывала даже когда небеса зарыдали черной огненной кровью, обратившей в ничто все, что она любила. И сейчас звездорожденная могла лишь молить всех богов, которые только существовали в этом мире об одном: «Пусть оно не найдет меня. Пусть оно не найдет меня! Пусть оно не найдет меня»!!!
