Но, все-таки, император — гений. Он умудрился все рассчитать так, что каждая засада гвардейцев достигла своей цели, а бойцы подошли к столице почти одновременно. Сейчас по плану все партизанские отряды легионеров занимают позиции вокруг захваченных городов. В эту ночь они поприветствуют котов, так поприветствуют, что те долго не забудут гостеприимства Империи Таараш!

Главное, чтобы в гарнизонах не было вражеских магов, впрочем, даже в этом случае найдется чем ответить. Капитан гвардии бросил короткий взгляд на сидевшего рядом Кштиритиона, погруженного в свои размышления. Или тот попросту спал?

Последние деньки выдались напряженными, приходилось урывать каждую минуту покоя, но ничего не поделать — отдохнуть можно будет и после войны. Или в посмертии.

Китарион ткнул мага в бок.

— Да, чего тебе? — встрепенулся тот.

— Эй, Кштиритион, новых приказов владыки не было?

— Ни одного! Не мешай спать.

— А ты не должен проверять округу птицами?

Маг фыркнул и отвернулся, укрывшись точно таким же зеленым плащом, какой был у каждого воина гвардии. Отвечать надоедливому командиру он, по-видимому, счел ниже своего достоинства.

Китарион вздохнул и отпил из фляги немного холодной ключевой воды. Ему тоже следовало прикорнуть, но не получалась — ответственность за людей не давала завалиться на бок и окунуться в забытье, поэтому приходилось делать над собой усилие. Ничего, злее будет драться.

Капитан ухмыльнулся, последняя мысль показалась весьма забавной. Как же медленно тянется время, когда нужно ждать!

Он зевнул и прикрыл глаза. На один миг.

— Капитан, просыпайся. — Кто-то трясет за плечо. Что такое? Зачем? — Просыпайся!

Китарион дернулся — на мгновение показалось, что он ослеп, — но это была всего лишь ночная мгла. Выходит, он все-таки отключился.

— Пришел в себя? — осведомился некромант.

— Я спал?

— Как видишь, — колдун не желал проявлять ни малейшего уважения к командиру. Проклятые труповоды боготворили лишь своего дохлого учителя.

— Гвардия готова?

— Да, твой подручный уже предупредил всех. Ждем сигнала.

— Будет вам сигнал, — кольценосец приподнялся. В деревне ничего не изменилось, разве что часовые сгрудились под самодельными навесами вокруг костерков.

— Сами выкопали себе могилу. — Капитан поднес руки к губам и трижды гулко ухнул филином.

Краем глаза он заметил тени, вынырнувшие за спиной из мглы. Хорошо, его первая сотня готова, пора. Атака планировалась в два этапа. Первый отряд по возможности тихо убирает часовых и врывается в деревню. После этого дается сигнал, и все остальные гвардейцы присоединяются к товарищам, дабы учинить резню.

Кольценосец первым выступил из леса, шепча молитву Матери, и перебежками двинулся вперед. Сердце стучало кузнечным молотом по наковальне нервов, высекая искры страха. Не за себя, за то, что враги обнаружат, поднимут тревогу, и куча парней — его парней — погибнет.

Обошлось! К околице они подобрались, не потревожив стражу.

Китарион замер, приблизившись к опасной близости от кромки света, отбрасываемого ближайшим костром.

Враги толпились вокруг живительного тепла, о чем-то шутили. Частое бульканье подсказывало, что одного костра для согрева леопардам было мало. Он ухмыльнулся и аккуратно достал из ножен длинный изогнутый кинжал. Все бойцы первой группы должны быть на местах, можно начинать. Гвардейцам не было нужды говорить что-либо и поэтому, когда капитан смазанной тенью метнулся вперед, его с боков прикрывали товарищи. Стражники ничего не успели сделать — их зарубили, точно свиней.

Капитан выхватил из костра горящее полено и подкинул его вверх. Сигнал к общей атаке был подан.

На другой стороне деревни послышались звуки схватки — не все прошло гладко, ну да ладно, главное — не медлить, теперь можно не таиться. Кинжал в левую руку, меч — в правую. Вперед!

— Не теряем время, вперед! — прокричал Китарион, подбираясь к двери ближайшего дома, которая начала открываться — несколько рыцарей облюбовали для себя эту хибарку и, разбуженные шумом снаружи, они гурьбой вывалились наружу, схватив только оружие.

Первый же исиринатиец получил в живот болт, вылетевший из-за спины Китариона, и завалился, крича и хватаясь за древко. Его второй товарищ поймал лицом кинжал, брошенный другим гвардейцем, но третий все-таки сумел выбраться, чтобы бесславно напороться на меч капитана.

— За Империю! — проревел капитан, отталкивая оседающее тело мощным пинком. — В атаку!

Китарион побежал к центру деревни. Повсюду сражались и умирали люди. Ошеломленные внезапной ночной атакой кошаки, выбегавшие на улицу, становились легкой добычей и гибли один за другим, почти не оказывая сопротивления. Это не было схваткой, скорее избиением. Наперерез бросился кто-то в грубой холщовой рубахе с копьем наперевес. Кольценосец увернулся от выпада, сократил дистанцию и всадил кинжал врагу в горло, после чего добавил мечом по животу.

«Следующий!»

Рядом просвистела стрела, и сзади кто-то застонал от боли.

«Откуда прилетела? Из окна! Бегом к дому!»

— Трое за мной! — Он не видел, он знал, что на штурм с ним пойдут три гвардейца.

Меч был брошен в ножны, дверь слетела с петель, повинуясь могучему удару, и капитан влетел внутрь. Враги не охраняли вход, и это было их большой ошибкой. В доме находилось всего двое парней, растерянных и напуганных. Один стоял у окна с луком, второй — судорожно сжимал топор.

«Обозный, слуга? Его проблемы!»

Кинжал полетел парню с топором в лицо, Китарион перепрыгнул через падающее тело и метнулся вперед, к стрелку, натягивающему тетиву. Руки сами впились в шею.

«Как же горяча и податлива живая плоть», — подумал он.

Откуда-то справа раздался шум, но кольценосец не собирался разжимать смертельных объятий. Там управятся остальные, а ему сейчас главное — продолжать давить.

— Что, кошак, не нравится? — Осведомился Китарион. Исиринатиец не отвечал — его лицо покрылось пятнами, а неестественно выпученные глаза начали стекленеть.

Когда все было кончено, капитан поднялся и осмотрелся — гвардейцы уже покончили с врагами, засевшими во второй комнате. Пора было выбираться наружу.

Китарион вернул кинжал и поспешил прочь из дома. Горячка боя постепенно выветривалась из головы и на ее место приходило раскаяние — не дело командира бросаться вперед. Владыка не раз говорил об этом, но кольценосец был слишком молод, чтобы внять советам своего повелителя.

— Извечный, — на выходе из дома к нему подскочил вездесущий Лисирион, все больше и больше свыкающийся с ролью ординарца при кольценосце.

— Что у тебя?

— Вся деревня кроме амбара очищена. Тела и все более-менее ценное наши уже уносят в лес.

— Хорошо, — совесть снова кольнула, намекая, что управлять должен заниматься он, капитан гвардии, а не зеленеющий при виде крови юнец. Но тогда этому мальчишке придется подставлять шею под мечи котов, в то время как доблестный кольценосец будет отсиживаться в тылу. Ну уж нет! Плевать, что так неправильно, он все равно станет командовать так, как считает нужным. — Что с потерями?

— Трое убитых и двенадцать раненых.

— Пленные?

— Пятеро.

— Ясно. Что насчет амбара?

— Сам посмотри, капитан, амбар там. — Парень указал в сторону центра деревни, где возвышался большой деревянный дом, крытый соломой. Возле него разыгрывался последний акт драмы — вражескому сотнику удалось организовать какое-то подобие обороны. Солдаты врага отстреливались через узкие окна, вынудив гвардейцев искать укрытия.

— Сотники, ко мне! — скомандовал Китарион. — Сколько их?

— Два десятка, не меньше.

— Где колдун? — Видит Мать, он не станет подставлять своих людей под стрелы.

— Я здесь, капитан, не нужно кричать. — Кштиритион возник словно из-под земли. — Командовал, пока ты проявлял чудеса героизма.

— Должен же кто-то, — пожал плечами капитан. — Сможешь подпалить хибару?

— Да.

— Тогда приступай. Всем остальным — факелы на крыши, почтим Брата достойной жертвой! Потом — ноги в руки и к горам, на отдых!