Наконец, последний пролет остался позади, и перед императором возникла тяжелая дубовая дверь, обитая железными полосами. Владыка подошел к ней вплотную, вытянул вперед руку и прошептал короткую фразу-ключ.

Щелкнул замок и дверь, тихо скрипнув, отворилась.

Шахрион зашел внутрь и щелчком пальцев заставил факелы вспыхнуть, после чего затушил светильник и подошел к камину, бросив в него пару поленьев и повторив жест. Лишь после этого император закрыл дверь и задвинул тяжелый дубовый засов.

Комната, в которой он запер сам себя, была одним из важнейших помещений в замке, хотя мало кто подозревал об этом. Помимо камина, четырех факелов по углам и закрытого окна, ее убранство составлял деревянный стол с большим кристаллом посередине и несколько простых деревянных стульев.

Шахрион с любовью погладил кристалл. Еще два десятка таких покоились под горами Ужаса в ожидании своего часа. Как же ему хотелось опробовать свою задумку в реальном бою, кто бы знал! Этим устройством император восхищался, как скульптор или художник, превозносящий свое детище, хотя ему принадлежала всего лишь идея — без силы Гартиана, конечно, ничего бы не вышло. Последнее не очень радовало императора, которому не хотелось, чтобы спятивший от ненависти верховный маг имел такое влияние, но тут уж ничего не поделать — чародеем император был, мягко говоря, посредственным.

Он вообще мало чем выделялся из толпы, что одно время даже доставляло юному тогда еще принцу нешуточные страдания. Потом же Шахрион повзрослел и поумнел, а нужда приучила Черного Властелина использовать на полную катушку то, чем природа все-таки его наградила. Там же, где не хватало собственных сил, всегда можно было воспользоваться заемными. Он рано понял, что настоящий вождь — это не тот, кто лучше других проламывает черепа, а тот, кто лучше других умеет расставлять на нужные места нужных людей.

Маг подошел к окну и приоткрыл его. Сквозь сплошную пелену туч не было видно ни звезд, ни луны, зато наличествовал мерзкий дождик. Мелкий, холодный, он накрапывал с утра и не думал прекращать. В этом году сезон дождей начался куда раньше, чем в прошлом. Просто замечательно.

Точно такая же погода была в тот день, когда в его истерзанную страну пришла надежда…

Сил почти не оставалось, он не спал уже, наверное, целую вечность. Бесконечные встречи, переговоры, ухищрения. И никаких видимых результатов! Хотелось закрыться в своих покоях и забаррикадироваться изнутри, чтобы никто не беспокоил, но нельзя. Он — император без наследников, он не имеет право прерывать династию, потакая своей минутной слабости, но как хочется послать все куда подальше и покончить с этой пыткой!

Шахрион с трудом боролся с усталостью и накатившей на него апатией, сидя в рабочем кабинете и перебирая донесения. Можно понять, отчего отец полгода назад добровольно ушел к Матери Тишины, дождавшись совершеннолетия наследника. Ушел, даже не спросив мнения сына.

Император с отвращением отшвырнул свиток и, выбравшись из-за стола, подошел к окну.

Он не имел права оставлять все. Не имел!

За годы, прошедшие со дня окончания войны, отец сделал многое. То, что четыреста тысяч человек, сгрудившихся в городах и на клочках обустроенной земли — оазисов жизни посреди диких девственных лесов — не голодают — целиком и полностью его заслуга. Благодаря Лиге почти две трети населения Империи оказались в городах, и император даже это сумел обратить на пользу, открыв за счет казны первые мастерские, подсказав сыну верное направление движения.

Мысли от отца плавно перетекли к планируемой мести и Шахрион, одолев минутную слабость, успокоился.

Да, пока что ему — преемнику Черного Властелина, потерявшего все, — было нечем хвастаться — проблемы преследовали юного правителя по пятам, не желая расставаться со столь лакомой добычей. Контрибуция, выплачивать которую благодаря благородным победителям предстоит еще добрый десяток лет, пожирала половину всех доходов. Последние шахты гор Ужаса вырабатывали остатки золотой руды и драгоценных камней. А еще армия! Хорошо хоть отцу удалось выторговать один легион, гвардию и десяток дворцовых магов, но с такими силами не то, что нападать, защититься невозможно!

Шахрион смотрел вниз, на длинное трехэтажное каменное здание, достраивающееся за пределами стен Старого города линии стен. Поводов гордиться собой пока не наблюдалось, но они обязательно появятся, причем скоро.

Отец от безысходности начал возводить мастерские, но Шахрион пошел дальше. По его приказу в Черной Цитадели возводились первые мануфактуры, которые дадут работу тысячам граждан, а самое главное, принесут казне столь необходимые средства. Пускай в горах не осталось золота с серебром, зато в достатке железа и крови камней — угля, который горит гораздо жарче самых сухих дров. Первые кузнечные станки Шахрион лично закупал у дварфов. Бывшие враги ради наживы готовы были забыть про старые распри, более того, они даже согласились обучить нескольких имперцев кузнечному делу, не сочтя тех опасными конкурентами.

Черный Властелин нехорошо усмехнулся. Когда коротышки поймут, что натворили, будет уже поздно. Через десять лет кузнецы Империи Тьмы потеснят подгорных мастеров на рынках Лиги, этим он займется лично. В ход пойдет все: подкуп, лесть, угрозы, а если нужно, и раболепие. Уж что-что, а ползать на брюхе в ближайшие несколько лет предстоит изрядно — нужно любым способом уменьшить контрибуцию и нормализовать торговые отношения.

Армии нет? Пускай. Золото способно убивать не хуже мечей, монеты станут его солдатами! Хитрость куда лучше грубой силы, а ювелирно выполненное убийство одного человека иногда может быть ценнее перемолотых в генеральном сражении полков. Да, деньги далеко не всесильны, не все проблемы можно решить ими, но уж половину-то всех неприятностей можно забросать монетами! Со второй половиной тоже что-нибудь получится выдумать.

Шахрион окончательно успокоился и вновь занял место за рабочим столом.

Император развернул очередной свиток — донесение о заготовках паучьего мяса. Злобные и очень опасные, плодящиеся в огромных количествах, тирихарии, как называли этих полуразумных монстров, были, одновременно с этим, крайне вкусны и питательны. К тому же их панцири и внутренности имели массу полезных свойств.

Властелин усмехнулся. Уже сейчас благородные люди Исиринатии и Радении закупают мясо и внутренности тирихариев, платя за товар серебром чуть ли не по его весу. Что ж, он только рад этому. Напыщенные глупцы всегда готовы выбрасывать деньги на то, что считают престижным. Умные же зарабатывают на этом.

Император сделал пометку в большой книге и взял новое донесение. Здесь сообщалось о религиозных волнениях у дварфов. Быстро пробежав глазами по документу, Шахрион с сожалением убрал его — не убогой Империи сейчас лезть в большую политику, хотя то, что после уничтожения общего врага, коротышки тотчас же начали искоренять недруга внутреннего, забавляло. На следующем свитке, изящном, изготовленном из дорогой бумаги, золотистыми буквами было выведено приглашение на празднование очередной годовщины со дня великой победы, ставшего точной отсчета новой эры.

Шахрион поморщился, сминая бумагу. Собственно, вот то, о чем он говорил. Придется угождать и лизать подставленные задницы, ловя насмешливые и понимающие взгляды. Между его ладоней проскочила искра, комок вспыхнул и опал пеплом на полу. Ничего, язык не отсохнут, а ради дела можно и потерпеть.

Вот только, сколько еще придется терпеть? Как бы узнать? Жаль, что богам больше нет дела до своих чад, было бы замечательно задать Матери вопрос.

Скрипнула дверь и Шахрион оторвался от работы, чтобы посмотреть на вошедшего. Смертельная бледность растеклась по щекам Властелина, и он вжался в спинку кресла. Нет, иногда боги снисходят до общения со смертными, вот только, честное слово, лучше бы они это делали иначе.