Дайн склонил голову и прикрыл огромной ладонью лицо. Аврора хотела посмотреть ему в глаза, понять, верит ли он ей, испытывает ли муки совести. Но он будто вовсе ничего не слышал.

– Можешь казнить меня, дядя, но клянусь: я отыщу папу в Долине Вечности и скажу ему, что его любимый брат не уберег меня, что заставил пройти через предательство и унижение и лишил жизни. Скажу, что когда моей семье угрожала опасность, он отвернулся от меня, примкнув к моим врагам, которые обрезали мои косы, словно я блудница, и оставили на моем лице шрам. Объявляй приговор, дядя. Только на сей раз никакие мешки золота не смогут усыпить твою совесть.

После этих слов страх и волнение покинули Аврору. Будь что будет.

Она взглянула на перстень, свет которого снова стал приглушенным, и вдруг заметила движение.

К ней направлялся Дирк.

– Отец, если ты собираешься приговорить мою сестру к смерти, я готов отдать свою жизнь в обмен на ее. – Дирк встал рядом, и Аврора чуть не разрыдалась от облегчения. – В том, что с ней случилось, виноваты все мы! Она наша кровь, наша сестра, а мы не уберегли ее и… То, что совершил наш брат… – Дирк запнулся и замолчал. Аврора никогда не видела его таким угрюмым.

– Я тоже вменяю свою жизнь за Аврору. – Кир остановился рядом с Дирком.

Аврора посмотрела на Яна, такого красивого и возмужавшего, но тот отвернулся, явно избегая встречаться с ней взглядом. Из всех братьев он больше всех любил Герольда. Аврора не могла его винить в том, что он не хотел верить в ее рассказ. Она бы тоже не хотела знать такую уродливую правду о родном человеке.

– Дядя? – с мольбой и толикой надежды позвала Аврора.

Он встал и спустился по ступеням каменного помоста.

Аврора напряглась от ожидания и страха. Закария, все это время стоявший рядом, еще крепче сжал ее ладонь. Она повернулась к нему и в этот миг заметила, что в другой руке он сжимает стальную иглу – не собирается сдаваться даже в случае поражения.

Дайн приблизился, и Аврора с опаской подняла голову, чтобы посмотреть на него. От увиденного ее сердце едва не раздробило грудную клетку. Лицо дяди было влажным от слез. Он поднял широкую ладонь, в которой всегда с легкостью умещались обе ее руки, и погладил ее короткие волосы.

– Послы кронпринца Артура размещены в восточной башне. Не выходи из комнаты до отъезда, если хочешь, чтобы твой визит остался в тайне, – сказал он тихо и без тени эмоций, а потом молча прошел к двери.

Следом за ним ушел Ян.

Автора с тоской проводила его высокую широкоплечую фигуру.

– Ему нужно время, чтобы все переварить, – усталым голосом произнес Кир и погладил ее по спине.

– Нам всем нужно время, – угрюмо отметил Дирк.

– А мне нужно поесть, – подал голос Закария, и Аврора чуть не засмеялась в голос. То ли от облегчения, то ли от подступающей истерики, которая на протяжении суда грозилась обрушиться на нее мощным ураганом.

Все самое страшное было позади, но она знала, что у нее осталось одно незаконченное дело.

Аврора попросила Дирка провести ее в свои покои, сказав, что хочет побыть одна. Закарию же разместили в соседней комнате. Ей принесли ужин и успокоительное снадобье, за что она была искренне благодарна. Аврора поела, выпила снадобье и после горячей ванны с отваром лесных трав провалилась в целительный сон. А на рассвете выскользнула из комнаты, накинув плащ с большим, скрывающим лицо капюшоном, и отправилась туда, где должна была оказаться рано или поздно. Чтобы окончательно отпустить прошлое.

Снег хрустел под ногами, и звук эхом разносился в округе, огибая толстые стволы многовековых сосен. Прошло уже столько времени, но Аврора до сих пор помнила дорогу наизусть и ни разу не сбилась с тропы, которая вихляла и разветвлялась, словно сеть паутины. Легкий утренний морозец бодрил лучше, чем любимый кофейный напиток Рэндалла, а пропитанный хвойным ароматом воздух успокаивал нервы.

К тому времени, когда солнце поднялось над густыми кронами деревьев, Аврора вышла на просторную поляну. Яркие лучи скользили по чистому снегу, отчего он искрился россыпью бриллиантов. Аврора подняла голову в поисках ворон, но ветви деревьев пустовали. Ей не грозила опасность, а потому и верных стражей не было поблизости.

Она осторожно ступала по девственно чистому снегу, оставляя на нем глубокие следы. С каждым шагом ее сердце трепыхалось все сильнее, точно раненая птица.

Уже совсем близко.

Аврора помнила, где именно все случилось. В десяти шагах от старой пихты с раздвоенным стволом.

Добравшись до нее, она опустилась на колени. Тишина одновременно давила на виски и опустошала душу. В тот раз Древний лес содрогался от ее душераздирающих криков и мольбы о помощи. Она провела рукой по мерзлому снегу и почувствовала, как он царапает пальцы. Тогда она разодрала их в кровь и переломала ногти, пытаясь спастись от неминуемой гибели, когда грубая мужская рука тянула ее за лодыжку.

Аврора склонилась к земле, и боль, которую она никогда не забывала, а просто прятала глубоко в душе, вырвалась наружу вместе с оглушительным воплем. За последние годы она столько всего пережила, столько испытаний и потерь вытерпела, но именно это первым убило в ней наивную, избалованную и глупую девочку. И сейчас она оплакивала прошлую себя, что жила в мире иллюзий, не зная горя и бед. Ей хотелось, чтобы та маленькая Аврора оказалась рядом. Ей хотелось подойти к ней, валявшейся в снегу, обнять и сказать, что она сильная и переживет это. Пообещать, что она познает настоящую любовь и научится заново смеяться. Она никогда не останется одна. Но той девочки давно уже нет, поэтому Аврора обнимала себя за плечи и горько плакала.

Камень в ее перстне ярко мерцал даже под слепящими лучами солнца.

«Все хорошо, Рэндалл, – мысленно обратилась она к тому, кто почувствовал ее боль и теперь точно за нее переживал. – Я должна была прийти сюда, чтобы навсегда отпустить».

За спиной раздался хруст снега, и она испуганно встрепенулась.

– Это я. – Дирк остановился в нескольких метрах от нее. – Я увидел, как ты кралась из замка, не хотел, чтобы оставалась в лесу одна.

– Где-то я это уже слышала, – ответила Аврора, слегка заикаясь от холода и недавних рыданий, а затем отвернулась, чтобы спрятать заплаканное лицо.

– Аврора, нам всем жаль. Очень. Правда. – Дирк сделал шаг вперед, но, видимо заметив, как она напряглась, замер. – Вчера отец всю ночь просидел в кабинете, плакал перед портретом дяди Бьерна и молил о прощении. Ян… служанка была в ужасе, когда увидела, во что он превратил опочивальню. А матушка… Она так остро приняла эту новость. Мы вызвали лекаря. Она пока не хочет верить, ей нужно время.

– У меня этого времени не было, – прошептала Аврора. – На следующий день меня отправили в Арден, и я желала лишь смерти. Но Рэндалл… Он терпеливо ждал, пока я привыкну к нему. Был со мной мягким, ласковым, чутким. Все суеверия про бастардов – такая чушь. Я не знаю никого более благородного и преданного своему народу, чем мой муж. И он нуждается в помощи.

– Сегодня отец говорил с Закарией. Тот представился лидером отряда Рэндалла. Это правда? – Когда Аврора кивнула, Дирк продолжил: – Дядя сказал, что сделает вид, будто принял сторону южан, но на Совете поддержит Рэндалла и, если потребуется, пришлет войско.

Аврора подняла голову и, увидев, с какой неподдельной любовью смотрит на нее Дирк, снова заплакала. Ее тело уже тряслось от холода, но сил подняться с земли не было.

Дирк подошел, опустился рядом и крепко обнял.

– Я не хотела, чтобы все так случилось, – всхлипнула Аврора. – Не хотела быть причиной разлада в нашей семье.

– Виноват во всем лишь один человек. И это не ты. – Голос Дирка странно дрожал, и Аврора поняла, что он тоже плачет. Оплакивает воспоминания о брате, которые были осквернены ужасной правдой. Но она знала, что он выдержит это испытание, потому что, в отличие от той девочки Авроры, он был не один.

И она теперь тоже не одна.