Аврора, не сдерживаясь, тихо плакала, и Рэндалл наконец-то повернулся к ней.

– Но страх разлуки с тобой никуда не исчез. Поэтому я так вспылил на Совете. Прости меня, если можешь.

Аврора поднялась с кровати и подошла к нему.

– Это ты меня прости, – сказала она сквозь слезы и обхватила ладонями его лицо. – Просто… столько всего накопилось. Я не хотела тебя ранить.

– Ты права. – Он накрыл ее руки своими. – Я не смог тебя защитить даже в собственном замке. Я так виноват перед тобой.

Рэндалл сжал ее пальцы, а потом мягко, но настойчиво убрал от своего лица. И тут Аврора поняла. Все это время он избегал ее только по одной причине.

Рэндалл наказывал себя.

– Рэй, говоря о том, что меня похитили из Вайтхолла, я даже не думала обвинять тебя! Я просто хотела донести, что мы нигде не будем в безопасности. Это наша участь, наше испытание. Мы не можем прятаться от проблем. Я не могу прятаться. Если и есть шанс наладить отношения с Севером, то только если я поеду туда. И ты это знаешь.

– Я боюсь! Слышишь?! – Крик Рэндалла прорезал ночную тишину. – Я боюсь тебя потерять! – На его острых скулах заблестели в лунном свете влажные дорожки слез. – Если с тобой что-нибудь случится… я… Это окончательно сломает меня, Аврора. Я больше не смогу. Не вынесу.

Он уронил голову на ладони, и его плечи затряслись.

Аврора хотела забрать его боль, хотя утопала в своей собственной.

Нет. Мама была права. Вдвоем легче выстоять против бури. Вместе проще пережить боль – общую, одну на двоих.

Она ласково отняла его руки от лица. Рэндалл плакал безмолвно, с силой сжимая губы, чтобы не издать ни звука. Подойдя вплотную, Аврора мягко развернула его за плечи к себе, и он спустил ноги на пол.

– Рэй, любимый, посмотри на меня. – Она обняла Рэндалла за шею. Их лица были так близко, что его дыхание согревало влажные от слез щеки. – Не имеет значения, какой силой обладают камни в наших перстнях и насколько крепко нас связал ритуал единения. Это вопрос к мудрецам и ученым. Но одно я знаю точно: наша любовь так велика, что никто не сумеет нас разлучить. Даже водам всех морей и океанов это не под силу. Прошу, доверься мне.

Рэндалл провел костяшкой пальца по влажной дорожке на ее щеке. Его касание ощущалось так невесомо и нежно, что Аврора судорожно вздохнула и невольно потянулась вперед, желая продлить тепло.

Рэндалл заметил это.

– Улыбнись мне, Аврора, – попросил он, будто это была последняя мольба умирающего. – Улыбнись так, словно нас не разделяют года, полные бед и скорби…

Его голос дрожал, а по щекам градом текли слезы. Аврора плакала вместе с ним. Она погладила спину, покрытую россыпью глубоких шрамов. А сколько же рубцов было у него на сердце? Сколько горя неподъемным грузом скопилось в его душе?

– Умоляю, улыбнись мне, словно я все тот же несносный южанин, а ты моя сумасбродная дикарка…

Они оба знали, что это не так. Знали, что им уже никогда не стать прежними. Но одно было неизменно.

Их души – единое целое.

Их проклятие и их спасение.

Аврора сквозь слезы улыбнулась так широко, что почувствовала боль в области пореза.

– Я люблю тебя, Рэй, – прошептала она, касаясь губами его губ. – Мы пройдем через это. Вместе. Мы все преодолеем. Только прошу, доверься мне. Как когда-то я доверилась тебе. Все будет хорошо, обещаю.

– Моя прекрасная Аврора…

Она грустно усмехнулась. Ей по привычке захотелось откинуть густые длинные локоны за плечо, но она вовремя опомнилась. Теперь вместо роскошной шевелюры были короткие пряди, которые Нора подровняла, чтобы прическа выглядела более опрятно.

Аврора небрежно указала на свой шрам.

– Уже не такая прекрасная.

Рэндалл осторожно провел подушечкой пальца по ее щеке, стараясь не касаться рубца.

– Самая прекрасная, – серьезно заключил он и припал к ее губам в глубоком поцелуе.

Аврора издала прерывистый стон. Как же она скучала по его губам!

В поцелуе не было животной страсти – лишь трепет и нежность. Будто через него Рэндалл хотел передать, что готов довериться ей.

Не отрываясь от его губ, Аврора потянула его за собой к кровати. Рэндалл на ходу снимал с нее одежду, а она мысленно благодарила себя за то, что надела платье, скроенное по северной моде: без многочисленных застежек, тесемок и ненавистного корсета. Оно в считаные секунды соскользнуло с ее тела, а следом на пол отправились сорочка и нижнее белье. Горячие мозолистые ладони сжимали талию, гладили спину, сминали ягодицы и ласкали грудь. Осторожно, мягко, бережно.

Прервав умопомрачительно долгий поцелуй, она помогла Рэндаллу освободиться от штанов, и они вместе легли на кровать.

– Окно весь вечер было открыто, тут прохладно. – Он уже собрался накрыть себя и Аврору одеялом, но она перехватила его запястье и положила ладонь к себе на талию.

– Ты согреешь меня лучше любого одеяла, – с улыбкой прошептала она и снова поцеловала.

Ласковые умелые руки, прерывистое обжигающее дыхание, низкие хриплые стоны, вкусные мягкие губы – то, чего ей так сильно не хватало, Аврора сейчас получала сполна. Каждый поцелуй Рэндалла распалял жар под ее кожей, который стремился к низу живота и заставлял выгибаться навстречу крепкому мужскому телу. Желая быть как можно ближе, Аврора прильнула к Рэндаллу, но в этот миг грубый шов на уголке подушки задел порез на щеке. Она зашипела от боли.

– Может, нужно еще раз обработать мазью? – заботливо спросил Рэндалл и подул ей на щеку.

– Нет. – Она взъерошила его волосы. – Мне нужен ты.

Рэндалл чмокнул ее в нос, а потом обхватил за талию и перевернулся на спину, усадив ее сверху.

– Я твой. Только твой. – Он сжал ее ладонь и положил себе на грудь. – Навсегда.

Его глаза лучились бесконечной любовью и преданностью. Аврора взяла его вторую ладонь и здоровой щекой прижалась к ней, как замерзший котенок, ищущий тепла. Рэндалл скользнул пальцами по ее губам, ласково провел по шее и, остановившись у ключиц, погладил впадинку между ними. От этого трепетного жаркого прикосновения Аврора тяжело сглотнула. Она пригнулась и прочертила поцелуями дорожку от его губ к груди, не оставляя без внимания ни одного рубца. Когда ее губы коснулись шрама на плече, полученного стрелой во время похода несколько лет назад, Рэндалл шумно вздохнул.

– Это мой любимый.

Аврора приподнялась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Почему?

– Потому что тогда ты считала, что я неверен тебе и люблю другую. Но все равно продолжала тайно навещать меня по ночам и залечивать рану. Мы вместе пережили ту бурю, хотя нам обоим казалось, что она нас уничтожит. Этот шрам для меня – символ того, что мы все осилим.

– Я люблю тебя, Рэй.

– И я люблю тебя, душа моя.

Он обнял ее за шею и затянул в долгий, упоительный поцелуй. Аврора скользнула ладонью по его груди вниз, прямо к крепкому животу и намеренно задержалась у пупка. Когда ее умелые пальчики очертили его тазовые кости, слегка царапая кожу и повторяя контуры косых мышц, стремящихся к напряженному органу, дыхание Рэндалла участилось. Он застонал ей в рот, как только Аврора обхватила его и начала двигать ладонью вверх и вниз. Она дразнила его, то крепко, но нежно сжимая, то едва ощутимо скользя подушечками пальцев по всей длине.

Рэндалл не спешил перехватывать инициативу, как делал обычно. Не пытался контролировать процесс. Он отдался Авроре целиком и полностью. И она точно знала, что этим он давал понять, что готов довериться ей.

Упиваясь властью, Аврора прижалась лоном к его плоти и задвигала тазом, намеренно поддразнивая его. Влажными губами скользнула по его скуле и, лизнув мочку уха, игривым шепотом спросила:

– Ты хочешь меня?

Рэндалл положил руки ей на ягодицы, сжав их до боли, но не стал входить в нее. Ждал, пока она сама это сделает.

– Нет, Аврора. Я не просто хочу тебя. Я нуждаюсь в тебе.

Аврора издала глубокий низкий стон под влиянием его признания и жаркой истомы, что обжигала ее изнутри и требовала Рэндалла. Немедленно. Ее тихий вскрик и его громкий стон сплелись в единую мелодию, ритм которой задавали бьющиеся в унисон сердца, так долго тосковавшие друг по другу. Камни в их перстнях сияли ярче обычного, как будто чувствовали, что именно в эту ночь их любовь стала еще более крепкой, взрослой и трепетной.