Уна сконфуженно хихикнула.

– Ваша правда, госпожа. Простите меня, дуреху. Завтра обязательно все принесу.

Она сделала неуклюжий реверанс и вышла из комнаты.

Аврора была рада, что Уна даже не обернулась. Иначе увидела бы ее торжествующую улыбку и точно бы заподозрила неладное.

Все складывалось идеально.

На следующий день Уна принесла небольшую корзинку с рукоделием. Авроре стало даже неловко оттого, что она собиралась обмануть наивную девушку. Уна наверняка пожертвовала своими лучшими нитками и отрезами ткани. Аврора знала, как дорого нынче стоили красные, синие да зеленые нити, но ей нужны вовсе не они. Поэтому она тешила себя мыслью, что Уна сможет вернуть себе богатство.

В этот же день Тэренс должен был уехать. Аврора подслушала разговор двух солдат, когда прогуливалась вокруг дома. Она не знала, куда постоянно уезжал Тэренс, да это было и неважно. Главное, чтобы он убрался отсюда и облегчил ей побег.

Ближе к вечеру Аврора пожаловалась на головную боль и ушла к себе, попросив Уну не тревожить ее до ужина. Она вытащила ножницы из корзинки и проверила их остроту. Те были тупыми, как она и предполагала. Но за пару часов справиться было вполне можно.

Аврора распустила косы и с тоской провела по волнистым прядям, вспоминая, с каким обожанием Рэндалл всегда зарывался пальцами в ее волосы. Она тяжело вздохнула и срезала первую прядь по мочку уха. Густой локон упал и черной змейкой свернулся на полу.

«Главное не перестараться и не отстричь слишком коротко», – подумала она, срезая следующую прядь.

Аврора до самого заката нещадно кромсала некогда роскошную шевелюру. Когда дело было сделано, она боялась даже взглянуть на свое отражение в окне. Дрожащими руками Аврора смела отрезанные волосы под кровать и подошла к двери. Открыв ее, выглянула в образовавшийся проем и громко позвала служанку.

Как только раздались шаги, Аврора отпрянула к стене и прижалась к ней спиной.

– Вы меня звали, госпожа? – Уна открыла дверь и устремила взгляд на пустую кровать. – Моя госпожа?

«Прости, Уна».

С этой мыслью Аврора бесшумно подошла к служанке и, пока та не обернулась в ее поисках, схватила за шею, вонзив иглу между позвонками. Она мысленно взмолилась, чтобы длины рукодельной иглы хватило для усыпления девушки. В том, что она не промахнулась, Аврора была уверена. Не зря отточила прием до совершенства еще год назад. Закария очень гордился ею.

Уна тихо ойкнула, и через считаные секунды ее тело ослабло. Аврора успела подхватить ее за туловище, не давая упасть, и аккуратно уложила на пол.

Следующие бесконечно долгие минуты Аврора снимала со спящей девушки одежду. Потом крепко связала ее руки отрезком ткани, которую ей принесла сама Уна для вышивки, и самодельным кляпом закрыла рот. Укрыв ее теплым одеялом, Аврора быстро переоделась в простенькое коричневое платье. Оно было длинным и тесноватым ей в груди. Под кроватью ее ждал узелок с водой и едой: на протяжении нескольких дней она специально не ела хлеб и вяленое мясо, чтобы собрать провизию в дорогу. Аврора закинула узелок на плечо, осмотрела комнату, еще раз мысленно извинилась перед бедной Уной, которая проспит крепким сном часа три, и шмыгнула за дверь.

Сначала ей нужно было пробраться в импровизированную конюшню, не привлекая внимания стражников. Дальше ее путь пролегал через пустошь к деревне Уны, в которой она не собиралась задерживаться. Первую остановку Аврора планировала сделать в ближайшем городке – Олорфе. Там она собиралась продать изумрудные серьги, чтобы на вырученные деньги отправить по тракту парочку карет и подкупить несколько людей, которые бы повели ложным следом преследователей. Ведь ее обязательно будут разыскивать в этом городе. Сама Аврора намеревалась снять комнату в трактире и провести там ночь, и только после этого отправиться в путь. Возможно, ей даже удастся тайком отправить почтового голубя в Арден, чтобы Рэндалл выехал к ней навстречу.

План был отчаянный, полный прорех и держался лишь на шаткой вере Авроры в собственную удачу. Но это был ее единственный шанс.

Аврора спустилась на первый этаж и прошмыгнула мимо кухни. Там сидели трое солдат и ели похлебку, аромат которой витал по всему коридору. Ее желудок жалобно заурчал. Стоило все-таки поужинать перед побегом, но это бы отняло кучу времени.

Аврора сняла с крючка старый потертый плащ, который, судя по размеру, принадлежал Уне, накинула его на плечи и вышла из дома. Ее окутал морозный вечерний воздух. На улице смеркалось. Она слегка склонила голову, позволяя коротким темным прядям скрыть лицо от солдат, сидящих возле двери. Аврора молилась, чтобы они не заметили, что она была ниже Уны, а ее волосы – гораздо гуще и обстрижены криво и неопрятно. Но солдаты обернулись на нее лишь на мгновение и продолжили оживленный разговор. Она с облегчением выдохнула и продолжила путь к одному из немногих уцелевших деревянных домов.

Вот почему она выбрала для побега именно тот день, когда Тэренса не было. Внимательный как сокол, он бы сразу понял, что она не Уна.

– Эй, Уна! – крикнул один из мужчин, и сердце Авроры замерло. Она остановилась и попыталась сдержать дрожь в руках. Что делать? Если они узнают ее, то все пропало. – Ты что-то обронила.

Аврора опустила голову, чтобы спрятать лицо, и обернулась. Опустила взгляд в землю и на тающем грязном снегу увидела носовой платок. Она подобрала его и, кивнув мужчинам в знак благодарности, продолжила путь. Ей стоило неимоверных усилий не сорваться на бег к дому с покатыми стенами, где стояли лошади.

Когда она вошла в импровизированную конюшню, ей в нос ударили запахи лошадиного навоза и сена. В стойле находилось всего три лошади. Серая в яблоках [13] принадлежала Уне. Аврора не раз видела, как служанка уезжала в деревню на ней. Она уже сделала шаг к лошади, как раздался громкий храп. Аврора чуть не вскрикнула от испуга. В углу на скамейке, прислонившись к стене, спал мужчина. Кажется, его звали Грег.

Аврора потерла грудь в области солнечного сплетения, пытаясь утихомирить грохочущее от волнения сердце, и подошла к лошади. Она мягко погладила круп, чтобы дать кобыле привыкнуть к себе. Лошадь фыркнула и встряхнула головой, но продолжала стоять спокойно. Добрый знак.

– Уна?

Аврору будто окатили ледяной водой.

– Что? – не оборачиваясь, шепотом спросила она.

– Домой едешь?

Она кивнула.

– А почему шепчешь? Меня, что ли, разбудить боишься? – В голосе Грега звучала беззлобная усмешка. – Все равно уже разбудила.

– Я… я захворала, голос пропал. – Аврора старалась подражать деревенскому говору служанки.

– Попей горячего молока с топленым маслом, мигом поможет, – посоветовал Грег и громко зевнул.

– Спасибо.

Аврора засунула ногу в стремя и, оседлав лошадь, пустила ее рысцой. Они выехали из дома, и лошадь сама поскакала в сторону деревни.

Погони не было. Серебристый свет молодого месяца освещал ей путь, а ветер развевал короткие волосы, которые щекотали лицо и шею. Аврора почувствовала долгожданную свободу, но радоваться боялась. Еще рано. Нужно сначала добраться до Олорфа.

В деревне было безлюдно, хотя в окнах десятков домов горел мягкий свет. Аврора подстегнула лошадь, чтобы та скакала по главной дороге прямо к полю, за которым вдалеке темнел лес.

Грудь сжала необъяснимая тревога. Все складывалось подозрительно просто.

Аврора пересекла деревню, как ей казалось, меньше чем за полчаса и выехала на тракт, с обеих сторон которого простирались необъятные поля. Через лес пробираться придется в ночи. Благо небо было ясное, а луна – яркой. Достигнув первого ряда деревьев, Аврора потянула вожжи и замедлила ход. Лес казался безжизненным из-за мертвенной тишины. Словно здесь не было ни животных, ни птиц. От этого ей стало не по себе. Поэтому, когда в пугающе давящем безмолвии раздалось уханье совы, Аврора подскочила от страха, напугав лошадь. Та заржала и пустилась в галоп. Уханье повторилось, но уже в другой части леса. А спустя несколько минут непрерывной скачки Аврора услышала за спиной топот нескольких пар копыт.