Он несколько раз ходил к Нухему в надежде, что тот разговор ему не привиделся. Но старик каждый раз отнекивался и грозился позвать городскую стражу, если он не оставит его в покое.

– Инео. – Маттео положил руку ему на плечо. – Я никогда не одобрял рабство, но оно процветает на наших землях веками, и чтобы искоренить его, потребуются многие годы. Даже к тому, чтобы добиться возможности давать рабам Вольную, я с единомышленниками стремился двенадцать лет. Мы с моей покойной женой путешествовали по островам и выкупали у жестоких хозяев людей, которые находились на грани жизни и смерти. Давали им шанс на спокойное будущее. Когда я купил тебя, то сразу понял, что ты не простой юноша. Подозреваю, ты родом из очень богатой и знатной семьи. Я бы предоставил тебе возможность вернуться домой, если бы ты помнил, где он.

Инео тяжело вздохнул. Он уже слышал это, даже просил у Маттео Вольную, но тот отказывался отпускать его, пока он не вспомнит прошлое.

– Прошло два года, а ты до сих пор имени настоящего не знаешь. Может быть, пора перестать цепляться за прошлое и начать новую жизнь?

– Но мне не нужна новая жизнь, – взорвался Инео. – Я благодарен тебе за то, что вытащил меня с арены, но не могу просто взять и смириться. Я хочу домой.

Он спрятал лицо в руках, чтобы усмирить участившееся дыхание.

– А что, если этот дом, который ты так рьяно ищешь, принесет тебе разочарование? Что, если тебя там никто не ждет?

Последние слова ударили Инео по самому больному. Он не знал ответа и в глубине души страшился, что Маттео окажется прав.

– Подумай над моими словами, Инео. Иногда лучше довольствоваться тем, что имеешь, чем гоняться за призрачными иллюзиями. – Он похлопал его по плечу и ушел, оставив Инео одного.

– Моя жизнь не была иллюзией, – тихо сказал Инео вслух.

«Моя душа не была иллюзией», – подумал про себя.

К тому времени, когда он вернулся в свою комнату, небо уже усеяли сотни звезд. Его соседи спали. Сим, чья кровать находилась рядом с изголовьем кровати Инео, громко храпел, и Инео пришлось накрыть голову подушкой, чтобы заглушить эти звуки.

Он долго не мог уснуть, размышляя над словами Маттео, а когда сон пришел, то увидел ее.

Она стояла к нему спиной в просторной светлой опочивальне, глядя в окно. Сердце Инео защемило от тоски. Он не надеялся, что она обернется к нему. Сколько раз он видел подобные сны, в которых звал ее, кричал до хрипоты в горле, но она не оборачивалась – уходила, оставляя его в кромешной тьме.

– Душа моя, – прошептал он, любуясь стройным станом в длинной белой сорочке, словно неземным чудом.

Она вдруг обернулась.

Инео видел перед собой расплывчатый образ и не мог различить черты ее лица, но сердце все равно ухнуло в пропасть от волнения.

– Ты вернулся, – радостно воскликнула она и чуть ли не бегом бросилась ему навстречу.

Тут Инео заметил его. Круглый аккуратный животик.

У него вмиг перехватило дыхание и сдавило грудь. Она была беременна. Носила под сердцем его ребенка. Не успела она добежать до него, как видение начало расплываться.

Инео хотел было закричать, но в сознании закрутился калейдоскоп разных воспоминаний.

Он стоял перед ней на коленях и целовал ее живот.

Они лежали в кровати и гадали, кто у них родится: сын или дочь.

Она, до боли сжимая его ладонь, тужилась. Громкий детский плач в комнате.

Он ходил по комнате с младенцем в руках, пытаясь его убаюкать, и украдкой бросал взгляды на спящую девушку.

Его глаза застилали слезы. Он пытался ухватиться за каждое воспоминание, рассмотреть поближе, прожить его, но образы всегда ускользали от него, оставляя после себя горький привкус тоски и одиночества.

Внезапно он оказался в большой комнате, убранство которой было во сто крат богаче и роскошнее, чем в усадьбе Маттео. Инео сидел перед камином и словно наяву чувствовал жар огня. За окном было темно и пасмурно.

– Рэй? – раздался за спиной знакомый голос.

Но не так, как в предыдущих видениях. Более отчетливо и ясно.

Инео обернулся и увидел недалеко от себя ее.

Она была реальна.

Впервые за все время Инео смог разглядеть ее лицо. Казалось, он вот-вот сойдет с ума от переполнявших его чувств боли и счастья.

Она была неописуемо красива. Ее пухлые губы земляничного оттенка дрожали, а большие темно-синие глаза были полны слез.

– Рэй… – сказала она, как и в предыдущем видении, и кинулась ему навстречу.

Инео встал с пола и, сократив расстояние между ними, крепко обнял девушку. Она горько плакала, прижимаясь к нему и трогая так, будто проверяла, настоящий ли он.

Инео же находился в оцепенении, точно зная, что это не воспоминание из прошлого, а нечто другое.

– Рэй, неужели это ты? Ты вернулся? Ты вернулся ко мне… – Она обхватила обеими руками его лицо, и Инео с трудом сохранял самообладание. В горле у него стоял горький ком, в носу щипало, а сердце гулко билось о ребра.

«Рэй» – имя, которым называла его только она. Имя, которое на ее языке означало «спасение».

«Молю, стань моим спасением, помоги мне», – думал Инео, всматриваясь в нее жадным взглядом, но вслух смог вымолвить лишь два слова: – Душа моя…

Он прижался губами к прохладной ладони и не сдержал громкий всхлип.

– Где ты был все это время? Почему не возвращался? – Она начала целовать его лицо, и это стало последней каплей.

У него по щекам потекли слезы.

– Я не могу вернуться к тебе, я не знаю как, – произнес Инео прерывистым шепотом и крепче прижал ее к себе.

Это было не воспоминание – вымысел его воспаленного разума. И от осознания этого ему хотелось умереть.

Ощущение реальности начало исчезать. Он уже не чувствовал нежных прикосновений ее пальцев и мягких губ и с тоской посмотрел в синие глаза, словно прощаясь.

– Умоляю, душа моя, приди ко мне. Хотя бы во сне. Я так одинок… – Слова дались ему с большим трудом.

На ее лице отразилась мука. Она что-то сказала, но он ничего не слышал. Силуэт девушки начал расплываться.

– Приди ко мне, – шепнул он в последний раз, прежде чем ее образ растворился во мраке.

Инео открыл глаза и шумно выдохнул. Где-то над ухом раздавался громкий храп. Чувствуя странную дрожь и слабость в теле, он поднялся с кровати и вышел из домика.

Прохладный ночной воздух немного прояснил рассудок.

Он прошел к старому персиковому дереву в саду для прислуги и плюхнулся на землю. Обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом, Инео тихо заплакал. Неведомая сила бесновалась в его груди и рвала душу на части, но он знал, что это чувство не утихнет, пока он не вернется, пока не отыщет ее.

– Я устал… не могу так больше… Я хочу домой, – всхлипывал он, сжимая руки в кулаки.

Гнетущую тишину сада нарушило громкое карканье.

Инео встрепенулся и поднял голову, увидев, что на него прямо из темноты летел ворон. Хлебушек. Он приземлился на его колени. В темноте Инео показалось, будто черные глаза-бусинки блестят. Ворон еще раз громко каркнул и уткнулся головой ему в щеку.

Он улыбнулся сквозь слезы и погладил птицу по оперению.

– Спасибо, Хлебушек, – прошептал он и почувствовал толику облегчения. – Спасибо, что не бросаешь меня.

Хлебушек каркнул, и Инео послышалось в этом крике возмущение. Словно ворон негодовал, что он допустил даже мысль о том, чтобы его покинуть.

Так они и просидели до самого рассвета.

С раннего утра Инео занялся стиркой белья, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей.

Он набрал из колодца воду в большое корыто, закинул туда постельное белье и одежду, снял рубашку и начал стирку. Ему нравилось заниматься подобной рутиной. Прохладная вода, душистый аромат цветочного мыла, пение птиц в саду – все это действовало на него умиротворяюще.

– Все ушли на праздник, а ты даже в выходной занят работой. – Со стороны аллеи к нему приблизилась Сесиль. Она была одета в легкое бежевое платье с короткими рукавами, подпоясанное кожаным ремешком, расшитым жемчугом. Ее волосы были распущены и лежали беспорядочными прядями на загоревших худых плечиках.