Закария трясся в рыданиях, точно малое дитя. Дымка перед глазами рассеялась, и он увидел перед собой высокий потолок и фреску с адептом. Под Закарией растекалась его собственная кровь, что продолжала сочиться из пореза, из носа и рта. Почему ее так много? Или ему мерещится?

– Отдай свои воспоминания!

Боль в висках стала нестерпимой. Ему казалось, что мозг вот-вот взорвется. Все его естество противилось добровольной жертве.

– Нет! Нет! Не могу! – выкрикнул Закария, запрокидывая голову назад и ударяясь о холодный камень.

– Не противься, Закария, иначе ты не пройдешь испытание. – Он услышал холодный голос Атару, в котором впервые на памяти Закарии звенело напряжение. – Перестань сопротивляться, мальчик!

Последнее воспоминание разрушило все стены в сознании Закарии, и он остался погребенным под обломками.

Тина с трепетной улыбкой на губах наблюдала, как он рисует кистью на ее теле брачную руну.

– Не-е-ет, – взревел он, пытаясь вырваться из плена своего разума. – Заберите что угодно. Только не ее. Умоляю. Не ее!

– Что угодно? – В безучастном голосе послышалось разочарование. – Может быть, ты хочешь, чтобы я лишил тебя воспоминаний об Ордене?

Закария понимал, что ответ уничтожит его. Он сжал было челюсть и прикусил до крови язык, чтобы сдержать рвавшиеся наружу слова, но тело действовало по указке Верховного, выдавало все его секреты.

– Да, – сквозь свистнутые зубы процедил он, давясь слезами.

В следующий миг все закончилось.

Барабаны стихли, свечи потухли, исчез запах благовоний.

Даже вся боль прошла.

Осталась лишь невыносимая усталость и пустота в сердце.

– Я разочарован, Закария. – Верховный мастер, все это время сидевший на его животе, поднялся на ноги и смерил его презрительным взглядом. – Атару, отведи мальчишку к Йуве. Пусть проведет обряд Отречения.

Сердце Закарии сжалось. Будь у него хоть немного сил, он бы запаниковал. Но он был слишком истощен и физически, и морально. Его сердце так не хотело расставаться с Тиной, что теперь ему придется пройти еще более страшный обряд.

Отобрав воспоминания о Тине, Закарию лишили бы любви, сострадания, нежности и человечности. Сделали бы идеальным рабом Ордена, но хотя бы прошлое и рассудок были бы при нем.

При обряде Отречения оккультисты забирали все воспоминания, связанные с Орденом. Большую часть жизни. Такое вмешательство в разум имело только два исхода: отреченный адепт или сходил с ума, или погибал. Никто за сотни лет не смог сохранить рассудок после Отречения.

– О Великий мастер! – Атару преклонил колени. – Прошу, позвольте мне самому разобраться с Закарией.

– Каким образом?

Потеряв всякий интерес к Закарии, Верховный мастер плывущей бесшумной походкой направился к дверям.

– Последние годы я работал над зельем забвения. Оно полностью лишает памяти. Выпив его, Закария забудет не только об Ордене, но и о своем прошлом.

Верховный обернулся. На его лице читался интерес.

– Зачем тебе это?

Закария замер в ожидании. Если бы он мог, то испытал бы тревогу, страх, недоумение и злость на Атару. Но он не ощущал ничего.

– Я поклялся на могиле друга, что буду защищать его сына. Закария разочаровал меня, но клятву нарушить я не могу. Зелье уже было проверено на подопытном. Он забыл даже свое имя, но при этом находится в полном сознании. Йува проверил и убедился, что его разум стерилен. Цель отречения – забрать тайные знания об Ордене. Мое зелье справится с этим не хуже, но при этом не повредит разум Закарии и не убьет его. Прошу вас, Верховный мастер, проявите милосердие.

Мастер окинул Закарию еще одним безучастным взглядом и равнодушно пожал плечами.

– Делай с ним, что хочешь. Учти, я пришлю к тебе Йуву вечером, и если мальчишка все будет помнить, Отречение пройдете вы оба.

Когда Верховный мастер покинул зал, Атару подошел к Закарии и, схватив за шкирку, потащил к выходу.

– Что за зелье? – спросил он без особого интереса. Перед его глазами по-прежнему калейдоскопом проплывали воспоминания о Тине.

– Помалкивай и шагай, – грубо оборвал его Атару.

Они петляли по нижнему уровню подземелья, сворачивая то вправо, то влево. Закария больше ничего не спрашивал и едва передвигал ногами.

Они остановились у маленькой дверцы. Атару отпер ее ключом и затолкал Закарию в темное помещение, а через несколько секунд пространство озарил свет масляной лампы.

– Что ты натворил, глупец? – Атару навис над Закарией, в то время как за его спиной сгустились тени. Аура вокруг него искрилась необузданной силой. А это значило, что Атару был зол. Зол и опечален.

Ноги Закарии подкосились, и он рухнул на стул, который находился прямо за ним.

– Я пытался совладать с собой, смириться с волей мастера, но все внутри меня было против. Я даже представить не мог, что это испытание окажется таким непосильным для меня.

Атару покачал головой.

– Я никогда не видел, чтобы адепты так корчились во время испытания. Ты извивался и кричал, будто у тебя на живую вырезали внутренности.

– Почему мне было так больно, учитель?

Атару не двигался с места. Сила его магии давила на и без того ослабевшего Закарию. Даже если бы не был сломлен испытанием, он бы не смог противостоять такому могуществу. Те крупицы магии, которые Закария развил в себе за долгие годы обучения, можно было поддерживать только специальными снадобьями.

– Твои чувства к этой девушке настолько сильны, что стали частью тебя. Расстаться с ними – значит уничтожить свою естественную сущность.

Закария устало привалился к стене и прикрыл глаза. Видимо, действие снадобий еще не прошло, потому как он ощутил мягкое прикосновение нежных рук. В сердце защемило.

– Я все испортил, – прошептал он. – Если бы я отдал воспоминания добровольно, у меня был бы шанс вернуть их через пятнадцать лет. Теперь я забуду и ее, и все остальное. Навсегда.

Атару резко пригнулся и схватил его за плечи.

– Ты вспомнишь все. Через месяц, – едва слышно прошептал он ему на ухо.

Огонь в масляной лампе затрепетал, а тени на стенах задрожали.

– Что? – изумленно переспросил Закария.

– Мое зелье. Оно недоработано. Тот заключенный, на котором я его испытывал, начал все вспоминать через двадцать девять дней. Обратный процесс начался вчера вечером.

Попытавшись прощупать ауру Атару, Закария только сейчас осознал, что он ее хорошо замаскировал. Закария никогда не мог почувствовать ауру учителя Холланда, который всегда ее умело прятал. Но учитель Атару сохранил в себе больше человечности, чем Холланд, хоть и жил в храме, и иногда Закарии удавалось считывать эмоции и чувства наставника. Лишь в тех редких случаях, когда Атару сильно волновался.

Закария тяжело сглотнул.

– Но если кто-то узнает, вас отрекут…

– Никто не узнает. Я тотчас избавлюсь от того подопытного. – Увидев изумление на лице адепта, Атару прохладным тоном добавил: – Он насильник и убийца. Смерть для него будет легким наказанием. Ты выпьешь зелье, и после проверки Йувы я отправлю тебя в богадельню. Потом, как опомнишься, вернешься в Арден к своей Тине.

Закария вскочил со стула, вмиг ощутив прилив сил. Но его секундная радость омрачилась сомнениями.

– Учитель Атару, вы испытывали снадобье только раз. Во второй оно может сработать иначе?

– Может. – Атару помрачнел.

– И я могу ничего не вспомнить?

– Да.

– Могу и вовсе сойти с ума? Ведь организм адепта отличается от обычного людского.

– Ты прав.

– То есть шансов у меня пятьдесят на пятьдесят?

– Верно.

Закария тяжело вздохнул. Это в любом случае было лучше, чем Отречение.

– Я готов.

Атару порылся в ящике и достал бутылек с прозрачной жидкостью.

– Будь готов, что тело снова ослабнет, а потом ты потеряешь сознание.

Закария откупорил крышку и поднес ко рту снадобье с приятным сладковатым запахом. Он уже собирался отпить, но остановился.

– Учитель Атару, я не могу. Если обман всплывет наружу, вас отправят на Отречение. Я не вправе так рисковать вашей жизнью.