Аврора и сама чувствовала себя живым мертвецом, подобно Герольду. Она не могла есть – из-за страха и тревоги ее тошнило от любой еды. Она боялась спать, а потому постоянно испытывала слабость и головные боли. Днем безвылазно сидела в комнате, а ночами читала книги или слонялась по замку, словно призрак. Чаще всего Аврора посещала зимний сад – единственное место, где ей становилось легче. А в предрассветные часы, на обратном пути в свои покои, навещала спящего Рэндалла. Он уже шел на поправку. Аврору это радовало, но где-то в глубине души она страшилась того дня, когда он окончательно оправится, а у нее не останется больше причин заходить к нему. К себе она возвращалась лишь под утро. Только после рассвета ей удавалось уснуть и поспать хотя бы пару часов, не погружаясь в мучительные кошмары.

Так прошло три дня.

Аврора сидела на кровати, рассматривая этюдник. Уголки страниц истончились и помялись от многократного перелистывания. Когда она добралась до самого любимого рисунка, на котором было изображено заледеневшее озеро, в дверь постучали.

– Войдите, – громко сказала она и спрятала альбом в тумбочку.

Аврора подняла взгляд на дверной проем, и ее сердце сжалось от волнения.

Там стоял Рэндалл.

– Здравствуй, Аврора.

На нем были лишь брюки и рубашка. Из-под расстегнутых пуговиц торчали бинты, покрывающие его грудь и плечо.

– Здравствуй. – Аврора пыталась говорить уверенно. – Зачем пришел?

Не дожидаясь приглашения, Рэндалл прошел в комнату и сел рядом с ней. Аврора невольно напряглась.

– Я уже не могу прийти в собственные покои?

– Можешь.

Рэндалл тяжело сглотнул и посмотрел себе под ноги.

– Аврора… – Он сделал паузу, а затем посмотрел ей в глаза и на одном дыхании выпалил: – Я скучал по тебе и более не могу бороться с собой. Я помню, что ты просила о разводе. Знаю, что у тебя много секретов. Но умоляю… – Он неуверенно протянул руку и коснулся ее щеки, отчего Аврора нервно всхлипнула. – Дай мне последний шанс.

Она не могла вымолвить ни слова. Внутри нее бушевал ураган из самых разных эмоций и чувств: недоверие и обиды смешивались с безумной надеждой, что совсем недавно была мертва.

Рэндалл смотрел на нее в ожидании, и в его глазах она тоже видела надежду.

– Моя Аврора, – нежно и с тоской прошептал он.

Аврора снова всхлипнула и в следующую секунду оказалась в его объятиях. Она услышала тихий стон, сорвавшийся с его губ, а потом ощутила жар этих губ на своих.

Чувства, которые она так упорно пыталась похоронить, мощным потоком вырвались наружу. Она плакала, жадно цеплялась за здоровое плечо Рэндалла и с упоением вкушала его губы, зарывшись пальцами волосы.

– Моя Аврора, моя, – нашептывал он между поцелуями и лихорадочно водил ладонями по ее спине, талии, груди.

– Рэй, – выдохнула она, и Рэндалл, не прерывая поцелуя, уложил ее на подушки, а сам опустился сверху.

У нее перехватило дыхание. Сердце с остервенением стучало о ребра, словно обезумевший в клетке узник. Где-то в отдаленном уголке ее сознания противный голосок шептал предостережения. Ведь еще недавно он так же целовал другую. Аврора не забыла. Но сейчас, когда самые нежные на свете губы ласкали шею, когда острые зубы царапали кожу, а горячие руки гладили бедро, задирая ткань платья, Аврора не хотела ни о чем думать. Все, что осталось от северной княжны – ее гордость, – она бросила к ногам южного принца, как плату за ночь с ним. А дальше будь что будет.

Она устала хранить секреты. До безумия устала бояться.

– Аврора…

Руки Рэндалла добрались до нижнего белья и с нетерпением дергали за завязки, чтобы снять такой ненужный лоскут ткани. Движения были порывистыми и грубыми, что было несвойственно всегда нежному и чуткому Рэндаллу. Авроре стало не по себе, и все тело напряглось. Но Рэндалл не замечал этого, продолжая впиваться жадными поцелуями в ее грудь, которую уже успел обнажить.

– Рэй… прошу, постой, – промолвила Аврора, ощутив страх, какого никогда раньше не испытывала в объятиях мужа. Она попыталась оттолкнуть его за плечи, но тот не шелохнулся, даже, казалось, не почувствовал боли, когда она задела его раненую руку.

– Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне. Слышишь, Аврора?

Слова окончательно отрезвили ее.

С глаз будто спала пелена, и она увидела, что перед ней стоял вовсе не Рэндалл. Этот человек – его точная копия, за исключением глаз, что были насыщенного зеленого цвета. Прямо как у Герольда.

Как только она все поняла, Рэндалл начал меняться на глазах, и через пару мгновений на нее смотрел Герольд и громко смеялся над ее жалкими попытками оттолкнуть его.

– Нет! Пожалуйста, не надо!

Аврора кричала, металась по кровати, пытаясь вырваться из губительных объятий, пока затылок не опалила боль.

– Ах, – громко вскрикнула она и в ужасе осмотрелась по сторонам.

Аврора лежала на полу, запутавшись ногами в одеяле. За окном уже ярко светили звезды, щедро усеявшие ночное небо, и она вспомнила, как на закате легла на кровать с книгой и, видимо, уснула. Она с трудом поднялась с пола и стянула с себя платье, чтобы надеть рубашку Рэндалла, которую прятала у себя под подушкой. Знакомый аромат принес ей толику успокоения.

Накинув поверх ночной халат, она прошла из спальни в гостиную, где разожгла камин и уселась на пол. Отголоски ночного кошмара заставляли ее кожу покрываться неприятными мурашками, но куда больше ее терзали тоска, одиночество и усталость.

Аврора не отрывала взгляда от извивающихся языков пламени и так глубоко погрузилась в свои мысли, что не услышала шаги за спиной. Только когда кто-то сел рядом, она испуганно вздрогнула.

На нее смотрел Рэндалл. Своими прекрасными прозрачно-серыми глазами.

– Здравствуй, душа моя, – почти шепотом произнес он и грустно улыбнулся.

Он увидел ее сразу. Аврора неподвижно сидела напротив камина, в привычной позе обхватив руками колени. Он замер, любуясь блестящими черными волосами, которые аккуратными волнами спадали по спине до самой поясницы. Она не слышала, как он вошел, не услышала даже, как медленно пересек комнату. И только когда он уселся с ней рядом, Аврора испуганно встрепенулась.

Когда Рэндалл разглядел ее лицо вблизи, ему захотелось расплакаться – от тоски и щемящего чувства тревоги.

Аврора была неестественно бледной. Даже ее обычно ярко-алые губы приобрели полотняный оттенок. Под глазами залегли тени, а щеки осунулись, и это только подтвердило слова Норы, что она почти ничего не ела все эти дни.

– Здравствуй, душа моя.

Он заметил, как ее губы дрогнули. Аврора ничего не сказала, только молча кивнула в знак приветствия.

Рэндалл понял, что разговор будет непростым.

– Аврора, я пришел поговорить с тобой. – Он заметил, что из-под ее халата виднелась его рубашка. Это придало ему храбрости. – Между нами скопилось слишком много недомолвок.

Аврора повернулась к огню. Ее грудь тяжело вздымалась, а пальцы нервно теребили перстень с черным камнем. Она кусала губы и хмурила брови, словно в ее голове происходила несладкая борьба.

Рэндалл провел рукой по волосам. Он и сам нервничал, до сих пор не зная, с чего начать разговор. Рассказать о найденном камне? Или показать конверт гильдии? Или же признаться в том, что ему плевать и на камень, и на содержимое того конверта, а значение имеет лишь то, что он не хотел ее терять?

– Аврора, я люблю тебя.

Когда слова сорвались с уст, он почувствовал странную легкость в груди, словно избавился от тяжкого груза, причинявшего ему адскую боль.

– Я люблю тебя, – повторил он громче и замер в ожидании ответа.

Аврора сидела неподвижно, словно ничего не услышала, а потом почему-то начала щипать себя за предплечья и один раз даже ударила по щеке. Она медленно повернула голову к Рэндаллу. На ее лице отражался ужас, а в следующую секунду она закричала:

– Уходи! Оставь меня! Пожалуйста, хватит! – Она попятилась от него и, уперевшись спиной в кресло, закрыла лицо руками.